Bible Commentaries
Иоанна 13

стих 1

Перед праздником Пасхи. Иоанн сознательно пропускает многое, рассказанное Матфеем и другими Евангелистами. Он говорит лишь о том, что пропущено у них, в том числе и об истории омовения ног. Хотя затем он подробнее объясняет, зачем Христос омыл ноги ученикам, здесь он только упоминает, что этим символом Христос засвидетельствовал о Своей постоянной и вечной к ним любви, дабы они, лишившись Его присутствия, верили в то, что любовь эту не уничтожит даже смерть. Это же убеждение должно пребывать и теперь в наших сердцах. Сказано дословно: Христос до конца возлюбил Своих сущих в мире. Почему же Евангелист обозначает апостолов такими словами? Чтобы мы знали: Христос тем больше заботился о них, чем на более опасном и трудном поприще им предстояло трудиться. Посему, даже если кажется, что Христос далеко от нас, надо помнить, что Он все равно нас принимает. Ведь Он любит Своих живущих в мире. Нет сомнения, что и теперь Христос любит нас так же, как любил в момент Своей смерти.

Перейти от мира сего к Отцу. Весьма примечательная фраза. Она относится к знанию Христа. Он знал, что Его смерть будет переходом в небесное Царство Божие. И если, спеша туда, Он тем не менее не переставал любить Своих, нет причин думать, что теперь Он изменил Свое отношение. Ибо, будучи перворожденным из мертвых, Он дарует этот род смерти также Своей Церкви. Так что смерть для нее – это переход к Богу, от Которого верующие далеки во время земной жизни.

стих 2

И во время вечери. Полностью о намерении Христа в омовении ног учеников и о результате этого омовения мы расскажем в другом месте. Теперь же будем следовать контексту евангельских слов. Иоанн говорит, что это произошло, когда Иуда уже возымел намерение предать Христа. Это не только показывает чудесное терпение Христово, Который омыл ноги столь преступному и вероломному предателю, но и показывает, как умело воспользовался Христос отпущенным Ему временем, дабы совершить Свой последний в жизни поступок. Говоря, что намерение предать возникло у Иуды по наущению дьявола, Евангелист хочет подчеркнуть тяжесть сего преступления. Ибо действие это, в котором сатана явил свою хитрость, было воистину ужасным и более чем трагичным. Истинно, что всякое зло, которое совершают люди, они делают по наущению сатаны. Но чем более жутко и ужасно преступление, тем более заметна в нем дьявольская ярость, бросающая в разные стороны покинувших Бога людей. Кроме того, даже если похоть человека подстегивается сатаной, он не перестает сам быть печью, содержащей внутри возженное в ней пламя и жадно принимающей всякое искушение. Так что нечестивым нет оснований оправдываться.

стих 3

Иисус, зная, что Отец все отдал. Думаю: это добавлено для того, чтобы мы знали, отчего у Христа было такое спокойствие. Оттого что, будучи победителем смерти, Он лицезрел имеющий последовать вскоре триумф. Люди обычно мятутся, пораженные страхом. Однако Евангелист отмечает, что во Христе не было ничего подобного. Хотя Иуда намеревался скоро Его предать, Он знал: Отец все отдал в Его руки. Если кто спросит: как же тогда Он до такой степени восскорбел, что истекал кровавым потом, отвечаю: и то, и другое было необходимо. И бояться смерти, и, тем не менее, бестрепетно исполнить все обязанности Посредника.

стих 4

Снял с Себя верхнюю одежду. Разумей, что Он снял с Себя лишь верхнюю одежду, а не тунику. Мы знаем, что восточные пользовались длинными одеяниями. Следующие затем слова:начал умывать ноги, выражают скорее Его намерение, чем внешний акт. Евангелист же добавляет, что Христос начал с Петра.

стих 6

Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Это слова того, кто ужасается чего-то недостойного и абсурдного. Ведь, спрашивая, что такое делает Христос, Петр как бы пытается Его удержать. Похвальная скромность, если бы послушание Богу не было еще более почтенным и досточтимым. Более того, истинное и единственное правило смирения состоит в том, чтобы мы покорялись Богу и слушались Его, подчиняя весь наш разум Его суждению. Посему все, что Он провозглашает Себе угодным, мы так же должны без колебания одобрять. Итак, наипаче всего надобно придерживаться правила истинного богопочитания. Дабы быть готовым без промедления согласиться во всем, что заповедал Бог.

стих 7

Что Я делаю. Эти слова учат нас, что надо просто повиноваться Христу, даже если нам не понятна причина, почему Он хочет того или этого. В хорошо обустроенном доме решение принимает один глава семейства. Слугам же подобает во всем ему повиноваться. Итак, чрезмерно горделив тот, кто не хочет слушаться Бога, если не знает причины Его повелений. Это увещевание преследует еще одну цель. Нам не должно быть тягостным незнание того, чего Бог на время захотел от нас утаить. Ибо любого знания ученее то невежество, когда мы соглашаемся, что Бог знает лучше нас.

стих 8

Не умоешь. До сего времени скромность Петра была извинительна, хотя и не свободна от порока. Теперь же он тяжко грешит, потому что, услышав упрек, не хочет уступать. Сей порок весьма распространен и относится к упорству в заблуждении. Петр приводит красивый довод, основывая свой отказ на уважении ко Христу. Но, поскольку он не повиновался сказанному, его усердие к утверждению чести Христовой лишилось всяких заслуг. Итак, истинная мудрость веры состоит в том, чтобы все, исходящее из уст Божиих, принимать как законное и правильное. Действительно, имя Его нельзя святить иначе. Если мы не решим, что все совершаемое Им правильно, наша бунтарская плоть тут же возмутится и не уступит добровольно полагающуюся Богу честь. В итоге, доколе человек не откажется от права судить дела Божии, то даже, усердствуй он в почитании Бога, под видом смирения всегда будет сокрыта гордыня.

Если не умою тебя. Ответ Христа еще не говорит о том, с каким намерением Он стал омывать ноги учеников. Он лишь использует сравнение души с телом и учит, что не делает ничего нового или чуждого Своему служению. Между тем, Христос показывает, сколь глупо мыслит Петр. То же происходит и с нами, как только мы начинаем спорить с Господом. Покуда Он молчит, люди думают, что могут законно с Ним не соглашаться. Однако для Него нет ничего проще одним словом опровергнуть все их красивые доводы. Поскольку Христос – наставник и учитель, кажется глупым, что Он омывает ноги Петру. Однако, отвергая подобное служение, Петр отказывается от главного в Своем спасении. Этот рассказ содержит и общее учение: все мы нечисты и скверны в глазах Божиих, доколе Христос не смоет с нас грязь. Поскольку же Он лишь Себе присваивает служение омывать людей, всякий должен просить у Него омыть свою скверну, чтобы числиться среди детей Божиих. Однако, прежде чем идти дальше, надо понять, что означает глагол «умывать». Некоторые относят его к незаслуженному прощению грехов, некоторые – к обновлению жизни. Некоторые к тому и другому вместе, с чем я также охотно соглашусь. Ибо Христос омывает нас, когда Своей жертвой уничтожает наши грехи, дабы те не пришли на суд Божий. И Он снова омывает нас, истребляя Своим Духом превратные и порочные похоти плоти. Однако, поскольку немного ниже будет явствовать, что Он говорит о благодати возрождения, я не настаиваю на своем мнении, то есть на том, что Он имел здесь в виду прощение грехов.

стих 9

Господи! не только ноги мои. Петр услышал, что погибнет, если не примет предлагаемое Христом очищение, и эта нужда стала лучшей укротительницей его своеволия. Итак, отложив в сторону прекословие, он уступает Христу, но хочет при этом омыться полностью. Он правильно сознает, что весь по природе полон скверны. Посему ему нет пользы омыться только в одной своей части. Но здесь он также заблуждается, ибо считает за ничто ранее принятое благодеяние. Он говорит так, будто ему не дали прежде отпущения грехов и освящения Духа. Посему Христос заслуженно попрекает его забывчивость. Он напоминает Петру о том, что даровал ему прежде, и одновременно в его лице увещевает всех Своих людей помнить о полученной ранее благодати, думая о том, что еще предстоит получить. Он говорит, что верующие полностью чисты не потому, что они чисты во всех отношениях, так что в них уже нет никакого порока. Он говорит так потому, что они очищены в главной своей части, когда избавились от владычества греха и подчинились праведности Божией. Подобно тому, как если назвать здоровым тело, не страдающее общим заболеванием. Итак, нам необходимо свидетельствовать о своем ученичестве новизной жизни, ибо Христос провозглашает Себя творцом чистоты в Своих людях. Кроме того, дабы Петр не отверг омовение ног как некий абсурд, Христос приводит еще одно сравнение. Подобно тому, как Он омывает с головы до ног тех, кого делает Своими учениками, так и в тех, кого Он очистил, низшая часть должна очищаться каждый день. Ибо сыны Божии не возрождаются полностью в первый день веры, так что думают впредь только о небесной жизни. Скорее в них продолжают пребывать остатки плоти, с которыми они сражаются всю свою жизнь. Итак, ноги метафорически означают все чувства и заботы, кои связывают нас с миром. Ведь, если бы все части нашей души занял Дух, в нас уже не осталось бы мирской скверны. Теперь же в той части, в которой мы остаемся плотскими, ползаем по земле или пачкаем в грязи ноги, мы остаемся также и нечистыми. Так что Христу всегда есть, что в нас очистить. Кроме того, здесь сказано не об отпущении грехов, а об обновлении, коим постепенно, путем постоянного продвижения, Христос избавляет своих людей от похотей плоти.

стих 10

И вы чисты. Это утверждение как бы меньшая посылка в силлогизме. Отсюда следует, что омовение ног в собственном смысле приличествует одним ученикам. Однако добавляется оговорка, дабы каждый из них исследовал сам себя, и дабы Иуда, возможно, почувствовал раскаяние. Хотя Христос хотел одновременно оградить прочих учеников, дабы последовавшее вскоре жуткое преступление не смутило их души, как будто зародилось в сердце, наполненном небесной благодатью. Он намеренно не стал упоминать имя, чтобы не закрыть преступнику дверь к покаянию. Однако, несмотря на все оплакивание, увещевание Христа способствовало только отягчению Иудиной вины. Ученикам же оно принесло большую пользу, ибо отсюда ярче заблистало божество Христа. Кроме того, они поняли: чистота – редкий дар Божественного Духа.

стих 12

Когда же умыл. Теперь Христос объясняет, с какой целью омыл ноги ученикам. То же, что Он ранее говорил о духовном омовении, было как бы отступлением от основной мысли. Если бы Петр не стал Ему перечить, Христос не начал бы говорить обо всем этом. Теперь же Он открывает истинную причину Своего поступка. А именно: Он, как Учитель и Господь всех, дает пример, которому должны следовать все благочестивые. Дабы никто не тяготился служить равным себе братьям в любом самом презренном служении. Ведь небрежение любовью происходит по причине того, что каждый, думая о себе сверх положенного, презирает остальных. И Христос не просто хотел научить людей скромности, одновременно Он предписывает правило любви, дабы все взаимно служили друг другу. Ибо нет никакой любви там, где нет добровольного служения в помощи ближнему.

Знаете ли, что Я сделал вам? Мы видим, как Христос до времени скрывает нечто от учеников, дабы, испытав их послушание, в должное время открыть то, чего прежде им не нужно было знать. Он уже не ждет, когда они спросят, но Сам предваряет их вопрос. То же самое произойдет и с нами, если мы позволим Его руке вести нас даже непонятным нам путем.

стих 14

Если Я, Господь и Учитель. Довод от меньшего к большему. Гордыня мешала ученикам лелеять должное между ними равенство. Христос же, превосходя всех прочих, унизился для того, чтобы устыдить гордых, которые, забыв о своем положении, устраняются от общения с братьями. Ибо кем считает себя смертный человек, если отказывается нести бремена братьев и сообразовываться с нравами других? Если отказывается принимать служение, коим сохраняется единство Церкви? Итог таков: чрезвычайно мнит о себе тот, кто забывает, что живет среди немощных братьев. Он должен ради них охотно исполнять любые обязанности, даже унизительные с виду. Также следует отметить, что Христос говорит о Своем Собственном примере. Ибо не все Его деяния должны быть предметом подражания. Паписты говорят, что по примеру Христа соблюдают сорокадневный пост. Однако надо, во-первых, узнать, хотел ли Христос давать здесь пример, с которым должны сообразовываться Его ученики. Ничего такого мы не читаем. Посему их рвение не менее извращенно, чем если бы они захотели взлететь в небо. Добавь к этому, что и там, где подобает подражать Христу, паписты скорее обезьянничают, чем следуют Его примеру. Ежегодно они устраивают театральное омовение ног. Так голым и пустым обрядом они думают сделать доброе дело, а, сделав его, позволяют себе презирать братьев. И не только это, но после омовения ног двенадцати человекам, они зверски раздирают все члены Христова тела и плюют, тем самым, в лицо Самому Христу. Так что их помпа – не что иное как гнусная и наглая насмешка. Действительно, Христос не устанавливает здесь ежегодный обряд, но приказывает нам всю жизнь быть готовыми к омовению ног наших братьев.

вирши 16-17

Истинно, истинно говорю вам. Есть некоторые уже долго употребляемые библейские пословицы, которые, однако, следует приспосабливать к текущим обстоятельствам. Посему, на мой взгляд, ошибаются те, кто принимает их в общем смысле, словно Христос увещевает здесь учеников к претерпеванию креста. Скорее Он воспользовался этими словами с иной целью. Затем Он добавляет: они «блаженны», если знают это и делают. Ибо знание не может называться истинным, если не приводит верных к уподоблению Своему Главе. Пустое умствование – созерцать Христа и то, что Ему принадлежит, вне нас самих. Отсюда можно заключить: доколе кто-то не научится покоряться братьям, он не может увериться в том, что учится у Христа. Поскольку же никто целиком не отдается служению братьям, а многие холодно и поверхностно исполняют обязанности любви, ясно, насколько нам еще далеко до полного просвещения веры.

стих 18

Не о всех вас говорю. Христос снова говорит, что среди учеников есть некто, кто на самом деле является им меньше всего. Он делает это отчасти из-за Иуды, дабы полностью лишить его оправдания, а отчасти ради других учеников, дабы их не смутило Иудино падение. Он не только воодушевляет их, дабы они продолжали исполнять свое призвание и после греха Иуды, но и, поскольку упомянутое Им блаженство принадлежит не всем, Он учит их тем более усердно его просить и непрестанно в нем пребывать. То же, что они устоят в нем, Христос приписывает Своему избранию. Ведь сила человеческая немощна, колеблется от всякого ветерка и падает от легчайшего толчка, если ее не поддерживает Господь Своей дланью. Однако, поскольку Он управляет теми, кого избрал, то какие бы уловки ни строил сатана, он ничего не достигнет и не помешает верующим устоять до конца. И к этому избранию относится здесь не только постоянство в вере, но и начало благочестия. Почему один больше привержен Слову Божию, чем другой? Потому что он избран. Почему он продолжает жить праведной благочестивой жизнью, если не потому что намерение Божие неизменно, и Бог завершит начатое Им же дело? Наконец, в том кроется источник различия между неверующими и чадами Божиими, что первых Дух усыновления привлекает ко спасению, а вторых влечет в погибель ничем не обузданная плоть. В противном случае Христос сказал бы: знаю, каким будет каждый из вас. Но дабы они ничего себе не приписывали, а скорее признавали, что отличаются от Иуды одной лишь благодатью, а не собственной добродетелью, Христос говорит о незаслуженном избрании, на котором они утверждены. Поэтому будем знать, откуда происходят все элементы нашего спасения.

То же, что в другом месте Христос причисляет Иуду к избранным, говорит об ином способе выражения, а не о противоречии. Ибо там идет речь о временном избрании, коим Бог определяет нас к некоторому делу. Например, Саул, будучи избран царем, тем не менее, оказался отверженным. Здесь же Христос говорит о вечном избрании, коим мы становимся детьми Божиими, и посредством которого Бог прежде основания мира предопределил нас к жизни. Бог и отверженных иногда украшает дарами Духа для исполнения порученного им служения. В Сауле временно блистали царские добродетели, а Иуда отличался выдающимися дарованиями, подобающими апостолу Христову. Однако далеко отстоит от этого освящение Духа, которым Господь одаривает лишь Своих детей. Ведь Он обновляет их умом и сердцем, дабы им быть в Его глазах святыми и непорочными. Затем Он насаждает в них живой корень, который никогда не вырвет, поскольку не раскается в Своем усыновлении. Между тем, незыблемым остается следующее положение: то, что мы верою принимаем учение Христово и следуем ему в жизни, есть плод божественного избрания. И это избрание есть единственная причина нашего блаженства, коим мы отличаемся от отверженных. Лишенные духовной благодати, они погибают в несчастье, мы же в качестве стража имеем Христа, правящего нами Своей десницей и оберегающего Своей силой. Кроме того, здесь Христос ясно засвидетельствовал о Своем божестве. Во-первых, когда сказал, что не судит по-человечески, а во-вторых – сделал Себя автором избрания. Ибо знание, о котором идет речь, подобает лишь Богу. Но еще убедительнее вторая часть предложения, когда Он говорит, что Сам избрал Своих избранных прежде создания мира. Ведь сей великий пример Его божественной власти должен производить большее впечатление, чем если бы Писание сто раз назвало Его Богом.

Да сбудется Писание. Могло показаться абсурдным, что тот, кто избран к столь почетному сословию, одновременно не был наделен истинным благочестием. Напрашивался вопрос: почему же Христос не избрал того, кого намеревался причислить к Своим апостолам? Почему Христос сделал апостолом того, о ком знал, что он будет преступником? Итак, Христос учит: этому надлежало произойти согласно пророческому предсказанию. По крайне мере, здесь нет ничего нового, ведь и Давид имел подобный опыт. Одни думают, что здесь цитируется пророчество, в собственном смысле относящееся ко Христу. Другим кажется, что это – простое сравнение. Давида недостойно предал недруг из собственной семьи, и такая же участь может выпасть детям Божиим. Тогда смысл будет таким: то, что один из Моих учеников – вероломный предатель своего Учителя, не связано с тем, что лишь теперь вероломство стало набирать силу. Скорее сегодня происходит то же, что по свидетельству Писания происходило и в прошлом. Но поскольку в Давиде было оттенено то, что полнее осуществилось во Христе, я охотнее соглашусь с первыми толкователями. Они говорят, что предсказанное пророческим духом Давида обрело тогда прямое исполнение (Psalms 41:9). Некоторым кажется, что речь Христа отрывочна, и в ней отсутствует главное слово. Но если читать в одном контексте – чтобы исполнилось Писание: кто ел со Мной хлеб, поднял на Меня пяту, – то не будет никакого разрыва. Далее, «поднять пяту» метафорически означает строить засаду кому-то под прикрытием дружбы, чтобы внезапно его уничтожить. То же, что претерпел Христос, будучи нашим Главой и Образцом для подражания, надлежит терпеливо сносить и нам, Его членам. Действительно, почти во всех веках самые яростные враги Церкви находились среди ее членов. Посему, чтобы верующих не смущала эта ситуация, пусть они заблаговременно научатся терпеть своих предателей.

стих 19

Теперь сказываю вам. Христос увещевает Своих людей: им нет причин унывать, если из их стада выйдет один отверженный, дабы еще больше подтвердилась вера остальных. Ведь если бы мы не видели собственными глазами то, что было предсказано о тяготах и сражениях в Церкви, у нас могло бы зародиться сомнение: где же исполнение этих пророчеств? Поскольку же наш опыт совпадает с истиной Писания, мы лучше чувствуем, что Бог заботится о нас и управляет нами Своим провидением. Кроме того, выражением: «поверили, что это Я», Христос называет Себя тем самым обетованным Мессией. Не так, что предательство Иуды породило в учениках веру, но так, что вера их возросла еще больше, когда они на опыте узрели то, что прежде слышали из уст Христовых. Смысл слов о том, что они уверуют после сих событий, может быть двояким: либо от них не будет ничего сокрыто, либо у них не будет недостатка в том, что предсказало о Христе Писание. Поскольку же и то, и другое вполне подходит, я оставляю за читателями право выбрать то, что им больше нравится.

стих 20

Истинно, истинно. Либо здесь начинается новая речь, причем обрывочная и половинчатая, либо Христос упреждает соблазн, могущий произойти от Иудиного предательства. Ведь Евангелисты порой соединяют в один контекст не только следующие друг за другом изречения, но и предложения из разных проповедей. Хотя более вероятно, что Христос захотел уврачевать соблазн. Известно, сколь мы склонны получать раны от дурных примеров. Так отпадение одного начальствующего приносит другим смертельную печаль и угашает их веру, но стойкость десяти или двадцати благочестивых едва ли послужит назиданием хотя бы одному. Итак, Христос, предвидя это зло, вынужден был протянуть руку ученикам, дабы новое несчастье не обратило их в бегство. Христос не только имел в виду их самих, но и заботился о последующих поколениях. Ведь и нам могло серьезно повредить воспоминание об Иуде. Дьявол не способен увести нас от Христа, внушив ненависть к Его собственному учению, и хочет породить в нас презрение примером служителей Христовых. Увещевание же Христа показывает, сколь несправедливо, если нечестие некоторых, преступно обращающихся со служением, будет умалять апостольское достоинство других. Причина в том, что автором служения должен считаться Бог, в Котором мы, безусловно, не найдем ничего достойного презрения. Кроме того, Сам Христос говорит через апостолов как единственный поставленный Отцом Учитель. Значит, всякий, не желающий принимать служителей Евангелия, отвергает в них Христа, а во Христе и Самого Бога. Паписты же глупы и весьма нелепы, когда ссылаются на сей аргумент для утверждения своей тирании. Во-первых, они постоянно украшают себя чуждыми прикрасами, не имея ничего близкого к апостолам Христовым, а во-вторых, будь они даже апостолами, Христос меньше всего хотел здесь перенести Свое право на людей. Ибо что такое принимать тех, кого послал Христос, как не давать им возможность исполнить порученное служение?

стих 21

Сказав это, Иисус. Чем священнее служение апостолов, чем превосходнее, тем гнуснее и презреннее представляется предательство Иуды. Столь великое злодеяние внушило ужас даже Самому Христу, знавшему, что немыслимое преступление этого человека осквернит сословие, в котором должно было блистать божественное величие. К этому же относится и добавленное самим Евангелистом: Иисус засвидетельствовал. Ведь дело было столь необычным, что в него нельзя было сразу поверить. Он говорит, что Христос возмутился духом, дабы мы знали: его волнение отражалось не только на лице и на словах, но и на всем состоянии души. Дух же означает здесь ум или душу. Ибо я не согласен с мнением тех, кто думает, будто Дух насильно толкнул Христа к произнесению этих слов. Признаю, что Дух управлял всеми чувствами Христа, но Евангелист хотел сказать другое. Страдание Христово было внутренним и непритворным. Знать это для нас весьма важно, поелику Его ревность предлагается нам для подражания. Мы так же, как и Он, должны ужасаться монстров, низвергающих божественный и церковный порядок.

стих 22

Озирались друг на друга. Те, кто не знал за собой ничего плохого, весьма огорчились от сказанного Христом. Один Иуда столь закоснел в своей злобе, что ничуть не смутился. Авторитет Христа был до того высок, что ученики были твердо убеждены: Он не может сказать ничего впустую. Из Иудиного же сердца сатана удалил всякое благочестие, так что он стал тверже камня и отвергал всякие увещевания. Христос, кажется, поступил бесчеловечно, терзая невинных. Но тревога была для них полезной и потому не причинила вреда. Весьма полезно, чтобы дети Божии, услышав об осуждении нечестивых, стали волноваться, исследовать себя и избегать лицемерия. Ибо в этом случае им дается повод проверить себя и свою жизнь. Данное место учит нас, как следует обращаться с нечестивыми. На них не надо сразу же показывать пальцем, доколе Бог Собственной десницей не выведет их на свет. В церкви часто тлеет скрытая болезнь, которую не подобает покрывать. Между тем, нечестие некоторых еще не настолько созрело, чтобы явиться в открытую. Тогда и следует придерживаться данного срединного пути.

стих 23

Которого любил Иисус. Особая любовь, которую Христос испытывал к Иоанну, ясно говорит о следующем: любить одних больше, чем других, ничуть не противоречит сути любви. Все дело в том, что любовь наша взирает на Бога, и чем больше кто выделяется дарами Божиими, тем больше мы его любим. Христос никогда не уклонялся от этого принципа. Мы же поступаем иначе: суетность нашего разума выражается в том, что немногие, любя, становятся ближе к Богу. Однако любовь между людьми никогда не будет правильной, если не взирает на Бога. То же, что, по словам Иоанна, ученик возлежал у груди Христа, сегодня может показаться неприличным. Но именно так и возлежали тогда люди. Они не сидели, как мы сидим за столом, но, разувшись и облокотившись на подушки, полувозлежали на обеденных ложах.

стих 26

Кому Я, обмакнув кусок. Если кто спросит, почему Иисус выдал предателя, протянув кусок, хотя мог и открыто объявить его имя, отвечаю: знак был таков, что выдал Иуду лишь одному ученику, не показывая его сразу всем. Кроме того, свидетелем этого дела полезно было быть именно Иоанну, чтобы затем в свое время рассказать о нем другим. Христос намеренно отложил раскрытие Иуды, дабы мы спокойнее терпели лицемерие, покуда оно не выйдет на свет. Мы видим, как Иуда сидит среди прочих, и, однако же, осужден устами своего судьи. Так что нет пользы только числиться чадом Божиим, не будучи им на деле.

стих 27

Вошел в него сатана. Если именно по наущению сатаны Иуда замыслил столь ужасное преступление, почему только теперь говорится, что сатана вошел в него? Ведь он уже давно царствовал в его сердце. Но, как часто называются уверовавшими те, кто утверждается в ранее полученной вере, и прирост веры зовется ее началом, так и теперь, когда Иуда полностью предался сатане, и решился на любые злодеяния, говорится, что в него вошел дьявол. Ибо святые совершенствуются постепенно, время от времени получают новые дарования, и о них говорится: исполнились Святого Духа. Так и нечестивые постепенно провоцируют гнев Божий неблагодарностью, и Господь, лишив их Своего Духа, света разума и всякого благоразумия, в конце концов, предает сатане. Ужасно божественное мщение, когда люди предаются превратному уму и ничем уже не отличаются от скотов, более того, решаются на мерзости, чуждые даже самим скотам. Итак, следует старательно ходить в страхе Божием, дабы наша злоба не победила Его благость, и Он не отдал нас похоти сатаны. Кроме того, Христос, протянув кусок, не впустил тем самым сатану. Скорее сам Иуда, приняв кусок, полностью ему предался. Это был повод, но не причина. Снисхождение Христово должно было смягчить даже каменное сердце, но неизлечимое, отчаянное упорство Иуды заслужило, чтобы сатана по праведному суду Божию еще больше его ожесточил. Так, благотворя врагам, мы собираем уголья на их голову, и если они окажутся неизлечимыми, то еще больше разожгутся к собственной погибели. Однако это не вина нашей благотворительности, которая скорее должна вызывать к нам любовь. Августин ложно думал, что этот кусок был символом тела Христова. Ведь Христос протянул его, когда вечеря уже закончилась. Чрезмерно безумны те, кто думает, будто дьявол сущностно вошел в Иуду. Евангелист говорит здесь только о его силе и воздействии. Этот пример учит нас, сколь жуткое наказание поджидает всех, кто профанирует дары Божии и злоупотребляет ими.

Что делаешь, делай скорее. Христос не воодушевляет Иуду так, чтобы сделаться его подстрекателем. Скорее это голос обличающего. До сих пор Он пытался многими способами его отговорить, но безрезультатно. Теперь же Христос обращается к нему, как к погибшему человеку. Погибни, если тебе суждено погибнуть. В этом деле Он исполняет служение судьи, осуждающего на смерть не тех, кого Сам хочет погубить, но тех, кто погубил себя по собственной вине. В итоге, Христос не сделал погибель Иуды необходимой, но лишь объявил его таким, каким он стал раньше.

стих 28

Никто из возлежавших. Или Иоанн еще не рассказал другим, что слышал от Христа, или они были поражены настолько, что временно лишились разумения. Более того, похоже, что и сам Иоанн был тогда в оцепенении. Кроме того, что тогда произошло с учениками, часто и теперь случается в Церкви. Немногие из верных различают лицемерие тех, кого Господь ясно и недвусмысленно осуждает.

стих 29

Чтобы дал что-нибудь нищим. Из других мест Писания вполне ясно, сколь беден был Христос. Однако даже из этой нищеты Он кое-что уделял бедным, дабы предписать нам общее правило. Ибо апостолы не подумали бы, что Он говорит о нищих, если бы Христос не имел привычки помогать этим нищим.

стих 31

Ныне прославился. Наставал последний час. Христос знал, сколь немощны души Его людей. Посему, дабы они не пали, Он хотел укрепить их любыми доступными способами. Сегодня одно воспоминание о кресте бросило бы нас в дрожь, если бы сразу не последовало утешение: Христос, победив на кресте грех и смерть, восторжествовал над самим сатаной. Что может случиться с учениками, если вскоре они увидят, как Господа, осыпаемого всеми поношениями, поведут ко кресту? Разве столь грустное и страшное зрелище не могло сто раз внушить им отчаяние? Посему Христос упреждает эту опасность, призывает их отвлечься от самого вида смерти и подумать о духовном плоде. Итак, какой бы позор ни был явлен на кресте, позор сам по себе способный смутить верующих, Христос свидетельствует, что этот же крест принесет Ему славу.

Следующие за этим слова – «и Бог прославился в Нем» – добавлены в качестве подтверждения. Ведь парадоксально, что слава Сына Человеческого происходила от смерти, позорной для людей и проклятой Самим Богом. Итак, Христос показывает, каким же образом Он получит славу от подобной смерти. Таким, что прославит этой смертью Бога Отца. Ибо в кресте Христовом, словно на театральной сцене, всему миру была явлена несравненная благость Божия. Вверху и внизу, во всех творениях блистает слава Божия, но никогда еще она не была так очевидна, как на кресте. Ибо на нем совершилось дивное изменение всех вещей, было явлено осуждение, упразднен грех, возвращено спасение, восстановлен весь мир, и все приведено в порядок. Хотя предлог «в» часто понимается как еврейское «бет» (beth), и тогда должен означать «через», я предпочитаю переводить проще: Бог прославился в Сыне Человеческом. Тогда предложение будет более выразительным. Сказав же, «и Бог прославился в Нем», Христос, по моему мнению, поставил союз «и» вместо союза причинного.

стих 32

Если Бог прославился в Нем. Христос говорит, что возымеет от смерти славный триумф. И причем с одной лишь целью – прославить Своего Отца. Отец же не так обрел славу от смерти Сына, чтобы лишить Его Самого этой славы. Итак, Христос обещает, что, сбросив с Себя поношение, воспринятое на короткое время, Он явит в Своей смерти красоту и величие. Смерть нисколько не затмит достоинство Христово, наоборот, оно заблистает еще ярче. Ведь в ней воссияла Его невероятная любовь к человеческому роду, великая праведность, искупившая грех и успокоившая гнев Божий, чудесная сила, победившая смерть, покорившая сатану, и даже отверзшая небеса. Сие учение относится ко всем нам. Если весь мир хочет нас обесславить, но мы стараемся искренне, от всего сердца, служить славе Божией, нет сомнения, что и Он в Свою очередь нас прославит. Чтобы сделать утешение еще большим, Христос говорит о краткости времени, обещав, что это случится «вскоре». Кроме того, хотя Его слава началась со дня воскресения, здесь прежде всего говорится о последовавшей сразу же евангельской проповеди. Через нее Христос, воскрешая мертвых силой Духа и Евангелия, создал Себе новый народ. Ибо особое достоинство смерти Христовой – это ее плод, принесший спасение людям.

стих 33

Дети! недолго уже быть. Уход Учителя не мог не опечалить Его учеников. Поэтому Христос заранее говорит, что не будет с ними долго, и одновременно призывает к терпению. Наконец, чтобы унять их неуместный пыл, Он подчеркивает: они не смогут сразу же последовать за Ним. Называя их «детьми», Он как бы учит этим ласковым словом: Я не потому ухожу от вас, что не забочусь о вашем спасении; напротив, Я нежнейшим образом вас люблю. Христос облекся в нашу плоть, чтобы стать нашим братом, но в этом другом Его имени еще больше выражается пламенность любви. То же, что Христос повторил ученикам ранее сказанное Иудеям, верно в отношении слов, но не в отношении смысла. Он отрицает, что они могут последовать за Ним, дабы научить их спокойно сносить Его временное отсутствие. Он словно налагает на них узду, дабы они довольствовались своим положением, доколе не завершат пребывание в этом мире. Итак, Христос не навечно отлучает их от Царства Божия, как Иудеев, но лишь повелевает спокойно ожидать, доколе не возьмет их с Собой в небесную обитель.

стих 34

Заповедь новую даю вам. Христос добавляет к утешению ободрение: ученики должны взаимно любить друг друга. Он как бы говорит: Покуда Я отсутствую среди вас телесно, засвидетельствуйте взаимной любовью, что не напрасно у Меня учились. Пусть это будет вашим постоянным занятием, постоянным предметом ваших размышлений. Но почему Он называет эту заповедь новой? Не все толкуют это одинаковым образом. Некоторые думают так: то, что некогда было предписано о любви в законе, как что-то формальное и внешнее, Христос начертал теперь Духом Своим в сердцах верных. Заповедь, по их мнению, нова в том, что распространяется новым способом, дабы иметь полную силу. Но я считаю это довольно натянутым и далеким от смысла Христовых слов. Другие толкуют так: заповедь нова потому, что хотя закон и призывает нас к любви, к учению этому добавлялось множество внешних обрядов и установлений, и оно не было вполне ясным. Напротив, в Евангелии совершенная любовь утверждается без каких-либо теней. Я не отвергаю полностью подобное толкование, но думаю, что Христос имел в виду нечто более простое. Мы знаем, что законы сначала старательно соблюдаются, но постепенно забываются людьми, доколе совсем не уйдут из их памяти. Значит, Христос, дабы лучше внедрить в души Своих учеников учение о любви, подчеркивает его новизну и как бы говорит: Я хочу, чтобы вы постоянно помнили об этой заповеди, словно она дана вам совсем недавно. В итоге мы видим: намерение Христово заключалось в том, чтобы ободрить своих к взаимной любви. Они никогда не должны отставлять усердия к любви и отходить от ее учения. Кроме того, каждодневный опыт учит нас, сколь необходимо подобное увещевание. Поскольку сохранять любовь сложно, люди, оставив ее, изобретают себе новые способы богопочитания, и сатана усердно подсказывает им, чем еще можно себя занять. Таким образом, они, напрасно стараясь, только смеются над Богом и обманывают самих себя. Итак, фраза о новизне должна постоянно поощрять нас к почитанию любви. Мы должны знать: любовь зовется новой не потому, что лишь теперь начала нравиться Богу. Ведь в другом месте она же зовется полнотой закона.

Да любите друг друга. Любовь относится даже ко внешним людям, поскольку все мы созданы из одной плоти по образу Божию. Но, так как в возрожденных ярче сияет образ Божий, узы любви должны быть еще прочнее среди Христовых учеников. Любовь ищет свою причину в Боге, от Него имеет свой корень и к Нему возвращается. Посему, если она признает кого-то истинным сыном Божиим, то принимает его еще пламеннее и усерднее. Кроме того, любовь может быть взаимной только в тех, кто управляется одним и тем же Духом. Итак, Христос говорит здесь о первой ступени любви. Но следует помнить: как благость Божия простирается на весь мир, так и нам надлежит любить всех, даже ненавидящих нас. Христос же предлагает нам Собственный пример не потому, что мы способны во всем за Ним последовать (ведь Он неизмеримо нас превосходит), но для того, чтобы мы по крайней мере стремились к этой цели.

стих 35

По тому узнают все. Христос снова подтверждает сказанное ранее: не напрасно обучались в Его школе те, кто любит друг друга. Он как бы говорит: не только вы сами будете знать, что являетесь Моими учениками, но и другие признают справедливость ваших притязаний. Поскольку же Христос этим признаком отличает Своих от чужих, напрасно утруждают себя те, кто, оставив любовь, принимает новые выдуманные способы богопоклонения. И такая суетность сегодня процветает в папстве. Но Христос вовсе не излишне настаивает на этом признаке. Ведь любовь к себе и любовь к ближнему схожи друг с другом как вода с огнем. Но самолюбие настолько захватило все наши чувства, что полностью изгнало из нас любовь к ближнему. Между тем, мы считаем, что поступаем правильно, ибо сатана расставляет многочисленные приманки, затуманивающие наш взор. Итак, всякий желающий доказать свою принадлежность ко Христу и Богу пусть направляет всю свою жизнь к братской любви и непрестанно о ней печется.

стих 36

Господи! куда Ты идешь? Данный вопрос вызван словами Христа: как Я сказал иудеям, и т.д. Отсюда явствует, сколь груб и бестолков был Петр. Его столько раз предупреждали об отходе Христа, а он волнуется, словно услышал что-то новое. Хотя в этом мы чрезвычайно на него похожи. Каждый день мы слышим из уст Христовых все, что необходимо для жизни и познания. Когда же доходит до дела, мы ведем себя подобно новичкам, которым еще ничего не сказали. Кроме того, Петр показывает, что слишком сильно желает плотского присутствия Христа. Он считает абсурдным, что Христос уйдет куда-то, не взяв его с Собой.

Куда Я иду. Этими словами Христос обуздывает неуместное желание Петра. Он говорит строго, как подобает Учителю. Однако вскоре смягчает суровость Своих слов. Он учит, что будет отделен от Своих только на время. Кроме того, здесь мы научаемся подчинять Богу все наши желания, дабы они не переходили должные пределы. Если же они когда-нибудь взыграют, да будем же мы обуздывать их хотя бы этой уздою. Впрочем, дабы мы не пали духом, сразу же следует утешение: Христос обещает нам, что некогда мы все к Нему придем. Он хочет сказать, что сейчас Петр еще не созрел для несения креста. Он словно вызревающий колос, еще сокрытый в траве, но который с течением времени созреет. Посему надобно просить Бога продолжать начатое в нас дело. А пока – будем ползать по земле, доколе не научимся бежать быстрее. Поскольку же Христос терпит нас, когда мы еще изнежены и немощны, научимся и мы не отвергать немощных братьев, еще далеко отстоящих от поставленной цели. Желательно, чтобы мы бежали с большой пылкостью, и все время были окрыленными. Но если кто передвигается медленнее – то будем и здесь надеяться на лучшее, только бы он не отклонялся от правильного пути.

стих 37

Почему я не могу идти за Тобою теперь? Этими словами Петр выдает, что тяжело воспринял ответ Христа. Христос имел в виду, что Петра удерживает собственная немощь. А отсюда заключает, что следовать за Ним Петру мешает собственный порок. Однако это никак не убеждает Петра. По природе все люди напыщенны и уповают на собственные силы. Посему слова Петра показывают, что мы больше должного приписываем нашим усилиям. Люди дерзают приступать ко всему, не попросив прежде помощи Божией, но ничего не могут при этом сделать.

стих 38

Душу твою за Меня положишь? Христос не хотел спорить с Петром. Он хотел, чтобы тот научился на собственном опыте, подобно глупцам, которые учатся лишь на собственных ошибках. Петр обещал непобедимую стойкость и говорил вполне искренне. Но его упование оказалось поспешным, ибо он не учел данные себе от Бога способности. Поскольку этот пример касается и нас, пусть все научатся исследовать свои пороки и не надмеваться пустым самомнением. Мы можем надеяться на самые великие дары божественной благодати. Но здесь попрекается беспечное плотское самоупование, в то время как вера рождает страх Божий и усердие.

Не пропоет петух. Поскольку дерзость и самоуверенность происходят из незнания, Петру сказано, что он силен как воин, стоящий вне досягаемости стрел. Ведь Петр считал, что может что-либо, не исследовав прежде свои силы. Так что его самоуверенность получила вполне заслуженное наказание. Посему, дабы Господь укрепил нас Своей силой, пусть мы научимся отчаиваться в себе и прибегать к Нему.