Bible Commentaries
Иоанна 12

стих 1

Пришел Иисус в Вифанию. Мы видим, как необдуманно рассуждали те, кто думал, что Иисус вообще не придет. Отсюда мы научаемся не спешить, а спокойно и терпеливо ожидать, когда наступит внезапная благоприятная возможность. Христос сначала пришел в Вифанию, чтобы оттуда через три дня объявиться в Иерусалиме. Кроме того, Он хотел дать Иуде удобное время и место для предательства, дабы явиться в положенный час уготованной жертвой. Он знал, что Ему предстоит, но добровольно шел на смерть. Придя же за шесть дней до Пасхи в Вифанию, Он оставался там четыре дня по рассказу Матфея и Марка. В какой день произошел этот пир, на котором Мария помазала Христа, Иоанн точно не говорит. Но, вероятно, вскоре после прихода Христа. Кроме того, помазание, упоминаемое у Матфея и Марка, некоторые считают отличным от того, о котором говорит Иоанн. Однако они ошибаются. Ими движет соображение, касающееся времени пира. Ибо два Евангелиста прежде, чем упомянуть о помазании Христа, говорят о двухдневном сроке. Однако решение довольно просто и притом двояко. Ведь Иоанн не говорит, что Христос был помазан в первый день Своего прихода. Посему это могло произойти, и когда Он уже готовился к отбытию. Хотя, как я уже говорил, вероятнее второе предположение, что Он был помазан за день или за два до ухода. Несомненно, что Иуда сговорился со священниками прежде, чем Христос послал двух учеников приготовить Пасху. Посему между этими событиями, как минимум, должен был пройти один день. Евангелисты добавляют, что Иуда воспользовался благоприятной возможностью предать Христа, и за это получил приличную плату. Итак, Евангелисты, упомянув и двухдневном срок и добавив историю про помазание, помещают на втором месте то, что, на самом деле, произошло раньше. Причина же в следующем: приведя слова Христа: вы знаете, что Сына Человеческого предадут через два дня, – они добавляют затем пропущенный ими случай, объясняющий, как и по какому поводу Христа предал Его ученик. Так что помазание в Вифании вполне соответствует ходу событий.

стих 2

Матфей и Марк говорят, что Христос обедал тогда у Симона прокаженного. Иоанн же не называет точно дом пиршества, но дает понять, что это не был дом Лазаря и Марфы. Ведь он говорит, что Лазарь был одним из возлежавших, то есть тех, которые были приглашены со Христом. И нет никакого расхождения в том, что Матфей и Марк говорят о помазании головы Христа, а Иоанн – о помазании ног. Обычно людям помазывали голову, помазание же ног историк Плиний считал чрезмерной роскошью. Все три Евангелиста согласны в том, что Мария помазала Христа весьма обильно, излив на Него большое количество масла. Иоанн же, говоря о ногах, имеет в виду следующее: помазано было все тело Христово вплоть до самых ног. Однако в слове «ноги» содержится некое преувеличение, что явствует из следующего предложения, где говорится, что Мария отерла их своими волосами.

И дом наполнился благоуханием. Это не была простая жидкость, полученная из нарда, но смесь из разных благоуханных веществ. Посему неудивительно, что благоуханием наполнился тогда весь дом.

стих 4

Тогда один из учеников Его. Затем сказано о ропоте Иуды, который Матфей приписывает всем ученикам, а Марк – только некоторым. Однако Писание часто посредством синекдохи переносит на всех то, что относится лишь к немногим или даже к одному. Хотя мне кажется вероятным, что ропот был поднят одним лишь Иудой, а остальные просто согласились с ним. Ибо ропот одного, подобно горящему углю, часто возжигает в нас соответствующие чувства. Мы охотно соглашаемся с ворчанием других особенно потому, что сами чрезвычайно склонны к превратному суждению. Однако доверчивость, за которую Святой Дух упрекнул апостолов, должна послужить нам примером: дабы мы не были столь легковерны и не слушали наветы злых языков.

стих 5

Для чего бы не продать это миро за триста динариев. Обычный фунт масла стоил по свидетельству Плиния лишь десять динариев. Но он же говорит, что самое лучшее масло стоило триста десять динариев. Евангелисты согласны в том, что это было драгоценнейшее миро. Посему Иуда не без причины оценивает его в триста динариев. Будей подсчитал, что эта сумма равна пятидесяти ливрам французских денег. Кроме того, поскольку все предметы роскоши имеют в себе нечто излишнее, чем большей была трата денег, тем более справедливой казалась жалоба Иуды. Он как бы говорит: если бы Мария потратила немного мира, у нее было бы какое-то извинение, но теперь, выбросив на ветер огромную сумму, она, безусловно, ограбила нищих, получивших бы от этих денег великое облегчение. Итак, ее поступок не заслуживает снисхождения.

стих 6

Потому что был вор. Остальные апостолы осудили Марию не по злобе, а по незнанию. Иуда же, ссылаясь на нищих, прикрывает благовидным предлогом собственное преступление. Ведь ему не было дела до нищих. Этот пример учит нас, сколь ужасное чудовище – страсть к стяжанию. Мысль об ущербе, который он мог понести, привел Иуду в такое негодование, что он не усомнился предать Христа. Вероятно, по поводу обманутых нищих он лгал не только другим, но и самому себе, как обычно делают лицемеры. Словно предательство Христа было чем-то таким, что могло возместить причиненный ущерб. Желание любым способом вернуть ускользнувшую из рук добычу – вот в чем заключалась единственная причина предать Спасителя. Ведь к мысли о предательстве его подтолкнула скорбь об упущенной выгоде. Удивительно, почему Христос назначил такого эконома, зная, что он вор? Чем это было еще, как не расставлением сетей, в которых Иуда должен был запутаться? И смертный человек может лишь сказать на это, что суды Божии – непостижимая бездна. Между тем, нам не следует принимать поступок Христа за общее правило: мы не должны поручать заботу о бедных и иное священное служение преступным и бесчестным людям. Ибо Бог даровал нам закон, указывающий, кто именно должен призываться к управлению Церковью и исполнению прочих служений. И нам не подобает нарушать его. Иная причина была у Христа, Который, будучи вечной премудростью Божией, показал на примере Иуды таинственность божественного предопределения.

стих 7

Оставьте ее. Христос, приказав оставить Марию, учит, что дурно и неправедно поступают те, кто отягчает ближних без причины и ссорится из-за пустяков. У других Евангелистов ответ Христа приведен более пространно. Но смысл его тот же. Помазание, против которого восстал Иуда, защищается на том основании, что оно было погребальным. Итак, Христос не одобряет его как обычный обряд, имеющий в Церкви постоянное употребление. Ведь, если бы Христос хотел, чтобы помазание давалось Ему каждый день, Он не сказал бы, что оно относится к погребению. Действительно, Бог не смотрит на внешнюю помпу. Более того, видя, что ум человека склонен к плотским обрядам, Он то тут, то там приказывает нам быть бережливыми и трезвенными. Посему дурны те толкователи, которые заключают из ответа Христа, что Богу угоден дорогостоящий и помпезный культ. Скорее Христос извиняет Марию лишь на том основании, что она оказала Ему особую службу, которую не следует считать постоянной нормой богопочитания.

На день погребения. Говоря, что Мария сберегла помазание, Христос имеет в виду следующее: она не бездумно вылила масло, но действовала исходя из обстоятельств. Мы зовем сбереженным то, что как бы хранится под стражей, чтобы затем своевременно и уместно быть преподанным. Не подлежит сомнению: если бы кто до этого отяготил Христа чрезмерной роскошью, Он не стерпел бы такого проступка. Однако Он отрицает, что Мария сделала нечто обычное. Она оказала Ему последнюю услугу. Кроме того, помазание тела тогда не было пустым обрядом, но скорее духовным символом, говорящим о надежде воскресения. Обетования были еще неясны, Христос еще не воскрес, а Он заслуженно зовется начатком воскресения (1 Corinthians 15:20). Итак, верные нуждались в таких вспомоществованиях, которые направляли бы их к еще не пришедшему Христу. Посему не излишним было помазание Христа, Которому вскоре предстояло погребение. Ибо Он помазывался как уже помещенный в могилу. Ученики же этого не знали, а Мария без сомнения подвиглась на сие внезапно, сделав под водительством Духа то, о чем до этого не помышляла. Однако Христос приспосабливает к надежде на воскресение то, что прочие столь сильно не одобрили. Он хочет пресечь их ропот, упомянув о пользе совершенного. Тогда Бог, действительно, хотел упражнять таким способом находившийся во младенчестве народ, но было бы абсурдным сохранять это сегодня. Это значило бы оскорбить Христа, рассеявшего Своим пришествием подобные тени. Тогда Его воскресение еще не устранило образы закона, и поэтому погребение сопровождалось внешним обрядом. Теперь же, даже без нарда и прочих благовоний, благоухание воскресения Его достаточно действенно для животворения мира. Кроме того, будем помнить, что, судя о поступках людей, надо придерживаться мнения одного лишь Христа, перед судом Которого нам однажды надлежит предстать.

стих 8

Ибо нищих всегда имеете. Надо помнить о том, что говорилось прежде: чрезвычайный поступок Марии четко отграничен здесь от повседневного поклонения Христу. Посему обезьянничают, а не подражают ему те, кто думает почтить Христа помпезными и дорогостоящими обрядами. Как будто Христос заповедал то, что было сделано лишь однажды, как будто Он не запретил поступать так впоследствии. Говоря же, что Он не всегда пребудет с учениками, Христос имеет в виду тот род присутствия, которому подобает плотской и напыщенный культ. Ведь, присутствуя с нами Своим Духом и обитающей в нас благодатью, питая нас Своим телом и кровью, Он не связывает это с телесным культом. Так что, какие бы торжества ни изобретали паписты для почитания Христа, напрасно они дают Ему то, что Он открыто отвергает. Говоря же, что нищие всегда с нами, Он, обуздывая лицемерие иудеев, учит здесь весьма полезным вещам, а именно: жертвы, благоухающие и угодные Богу – это милостыня, коей подсобляют нищете бедняков. И в поклонении Богу не позволено делать никаких других затрат.

стих 9

Многие из Иудеев узнали. Чем ближе было время смерти Христовой, тем больше Его имя было на устах у всех, дабы служить приготовлением к вере после Его смерти. Евангелист особо упоминает о величайшем чуде: воскрешении Лазаря. Поскольку в нем Христос явил пример Своего божества, Бог восхотел, чтобы у чуда было множество свидетелей. Говоря, что люди пришли не только ради Иисуса, но и ради Лазаря, Евангелист имеет в виду не то, что они воздавали Лазарю отдельные почести, но что они созерцали в лице Лазаря особый пример чудесной Христовой силы.

стих 10

Положили. Воистину, более чем безумна ярость тех, кто пытается убить божественным образом воскрешенного человека. Однако это и есть тот дух отвращения, коим сатана возбуждает нечестивых. Так что они никогда не перестают безумствовать, даже если бы против них восстали небо, земля и море. Их нечестивый замысел описан для того, чтобы мы знали: враги Христовы упорствуют не вследствие ошибки или глупости, но по неуемной злобе, не гнушаясь объявить войну Самому Богу. Кроме того, мы должны знать: сила Божия была вполне ясной в воскресении Лазаря, и нечестие могло затмить ее не иначе, как преступным убийством истребив невиновного. Кроме того, поскольку все усилия сатаны направлены лишь на то, чтобы обрушить и затемнить дела Божии, нам надлежит постоянно и прилежно о них размышлять.

стих 12

На другой день множество народа. Другие Евангелисты подробнее описывают этот приход Христа, но Иоанн передает главную суть этих рассказов. Во-первых, надо помнить о замысле Христа: добровольно придти в Иерусалим, дабы предать Себя смерти. Ведь смерти Его надлежало быть добровольной, поелику гнев Божий можно умилостивить только жертвою послушания. Исход этого был Ему вполне известен. Однако прежде, чем пойти на крест, Он хотел, чтобы народ торжественно принял Его как своего Царя. Более того, Он ясно заявляет, что будет следить за Своим Царством, шествуя к назначенной смерти. Хотя Его приход славила огромная толпа людей, для врагов Он оставался неизвестным, доколе, по исполнении пророчеств (что мы увидим в своем месте) не явил Себя подлинным Мессией. Он не хотел упускать ничего, что могло бы укрепить и утвердить нашу веру.

Множество народа, пришедшего на праздник. Итак, пришельцы были более склонны воздать честь Сыну Божию, чем жители Иерусалима, коим подобало быть примером для всех прочих. Ведь у них каждый день приносились жертвы, они всегда видели поблизости храм, что должно было подвигнуть их сердца к поиску Бога. Там жили главные учителя Церкви, там располагалось святилище божественного света. Итак, сколь велика неблагодарность тех, кто, получив с детства подобное воспитание, отвергает или презирает обещанного ему Искупителя. Однако этот порок присущ, пожалуй, всем столетиям. Так что люди тем дерзостнее презирают Бога, чем ближе и радушнее Он им Себя являет. В других же людях, оставивших дома и пришедших на праздник, видно большее усердие к поискам Христа. И услышав, что Он пришел в город, они приветственно вышли Ему навстречу. Нет сомнения, что сделать это их подвигло тайное внушение Духа. Мы не читаем, что подобное совершалось прежде. Однако, как земные владыки созывают своих подданных звуком трубы и голосом глашатая, так и Христос внушением Своего Духа собирает народ, приветствующий Его как Царя. Когда в пустыне толпа захотела сделать Его Царем, Он тайно укрылся на горе. Ибо тогда люди думали лишь о таком царстве, которое насыщало бы их подобно скотам. Посему Христос не хотел потакать их порочному желанию, не захотел отречься от Себя и отвергнуть данное от Отца служение. Теперь же Он утверждает за Собой Царство, полученное от Бога. Признаюсь, что даже народ, вышедший Ему навстречу, не понимал природу этого Царства, однако Христос смотрел в будущее. Между тем, Он дозволял лишь то, что соответствовало духовности этого Царства.

стих 13

Пальмовые ветви. Пальма у древних была символом победы и мира. Однако пальмовыми ветвями пользовались и тогда, когда возводили кого-то на царство, или смиренно признавали победителем. Вероятно, люди взяли в руки пальмовые ветви как знак радости и праздника. Ведь они встречали нового Царя.

Восклицали: осанна. Этим они засвидетельствовали, что признают в лице Иисуса Христа обещанного отцам Мессию, от Которого надо ждать искупления и спасения. Ибо Псалом 117:25, откуда взято это восклицание, повествует о Мессии. И именно для того, чтобы святые пламенно ожидали Его прихода и с великим почтением приняли Его, уже явившегося. Итак, вероятно, более того, абсолютно достоверно, что эти слова весьма часто употреблялись иудеями, и потому были на устах у всех. Следовательно, по воздействию Духа Божия эти люди хорошо славили Христа и как бы были назначены вестниками, возвещающими приход Мессии. Кроме того, слово «осанна», составленное из двух еврейских слов, означает то же, что и «спаси» или «даруй спасение». Евреи иначе произносят это слово: Осиах-на. Однако, как только слово переходит в иностранный язык, произношение, как правило, искажается. Но Евангелист намеренно, хотя и писал на греческом, сохранил еврейское славословие, дабы лучше выразить ту торжественную молитвенную формулу, которую первым передал Давид, и которая множество веков использовалась народом Божиим для священной цели – благословлять Царство Христово. К этому же относятся и следующие слова: Благословен грядущий во имя Господне. Это – также радостная молитва за успех и процветание того Царства, от которого зависело счастье и восстановление Церкви.

Однако, поскольку Давид в этом псалме говорит, скорее, о себе, нежели о Христе, надо сначала разрешить возникшее сомнение. И решение довольно легко: мы знаем, для какой цели Царство было даровано Давиду и его потомкам. Дабы быть некоей прелюдией того вечного Царства, Которое должно явиться в свое время. Ибо Давид опирался не на себя, и Господь к другому Лицу обращал очи благочестивых. Итак, все, что Давид поет о себе, заслуженно переносится на Царя, явившегося из его семени обетованным Искупителем.
Впрочем, отсюда можно вывести полезное поучение. Если мы – члены Церкви, Господь и сегодня призывает нас желать того же, чего хотели люди во времена закона, а именно: чтобы от всего сердца желали мы Царству Христову процветания и благоденствия. И не только это, но и чтобы мы свидетельствовали об этом в своих молитвах. И, дабы быть больше расположенными к молитве, следует знать: это Он внушает нам нужные слова. Итак, горе нашей лености, если пыл, пробуждаемый в нас Богом, мы или угашаем холодностью, или подавляем теплохладностью. Между тем, будем знать, что желания наши, зачинаемые под водительством и учительством Божиим, вполне законны. Лишь бы мы сами не были ленивы и не уставали просить. Бог же пребудет верным предводителем Своего Царства, будет неодолимо защищать и оберегать его. Даже когда мы изнеможем, с нами будет пребывать величие этого Царства. Но то, что часто оно проявляется не столь ярко, как подобает, а скорее увядает, как и сегодня мы видим его рассеяние и опустошение, – несомненно происходит из-за наших пороков. То же, что восстановление его кажется ничтожным и малозаметным, что оно, по крайней мере, происходит весьма медленно, – мы должны вменять нашей вялости и оцепенению. Мы каждый день просим у Бога: да приидет Царство Твое, – но едва ли каждый сотый желает этого всерьез. Итак, мы справедливо лишены Божиего благословения, которого тяготимся просить.
Эти слова учат нас: один только Бог хранит и защищает Церковь, и Он повелевает приписывать Себя лишь то, что Ему принадлежит. Посему, когда мы, по дарованию от Него способности молиться, просим Бога сохранить Царство Христово, то говорим, чтобы Царство это сохранялось в своем нынешнем состоянии, то есть – чтобы только Бог был автором нашего спасения. Бог несомненно использует дела людей, но тех людей, которых Сам для этого готовит. Кроме того, Он так употребляет людей для сохранения и продвижения Царства Христова, что Один совершает через них все Своей силой и Духом.

Грядущий во имя Господне. Вначале надо понять, что означает это выражение: приходить во имя Господне. Во имя Господне приходит тот, кто не навязывает себя необдуманно, и не ложно присваивает себе честь, но, будучи призван законно, имеет Бога вождем и автором своих деяний. Эта похвала относится ко всем законным служителям. Во имя Господне приходит пророк, который, ведомый Святым Духом, искренне передает людям полученное с неба учение. Во имя Господне приходит царь, рукою которого Бог управляет Своим народом. Но поскольку Дух Господень почил на Христе, а Христос есть Глава всех, кроме того, каждый когда-либо назначенный управлять Церковью покорен Его власти и словно ручей проистекает из Него как из источника, – то о Нем в собственном смысле сказано «пришел во имя Господне». Он не только превосходит остальных степенью Своей власти, но и тем, что Бог полностью являет Себя в Нем. Ведь во Христе обитает телесным образом полнота божества, как говорит Павел (Colossians 2:9). Христос – живой образ Божий, и, следовательно, истинный Эммануил. Так что о Нем по особому праву говорится «пришел во имя Господне», ведь Бог явился через Него не отчасти, как некогда являлся в пророках, но всецело и несомненно. Итак, желая благословить служителей Божиих, мы должны начинать с Него как с их Главы.

Поскольку же лжепророки горделиво претендуют на имя Божие и под этим лживым предлогом пытаются себя возвеличить, хотя, на самом деле, по внушению дьявола губят Церковь, – здесь надо усматривать и антитезис: Господь рассеет таковых и превратит в ничто. Таким образом, мы не можем благословлять Христа, если одновременно не проклинаем папу и святотатственную тиранию, которую он против Него воздвиг. Он с великим неистовством словно удары молний обрушивает на нас свои анафемы. Но их надлежит спокойно презирать как никчемные пустышки. Наоборот, Святой Дух объявляет здесь папе Свою ужасную анафему, которой он низвергается в преисподнюю со всем своим великолепием и помпой. И не надо быть понтификом, чтобы произнести на него проклятие. Ведь Христос однажды наделил этой властью младенцев, сочтя, как рассказывают прочие Евангелисты, их крик законным и достаточным.

стих 14

Иисус же, найдя молодого осла. Другие Евангелисты подробнее повествуют об этой истории. О том, что Христос послал двух Своих учеников, приведших к Нему осла. Иоанн же, писавший позже всех, счел достаточным коротко передать то, о чем уже рассказывали другие. Поэтому он и опускает многие подробности. Видимость же противоречия, немало смущающая многих читателей, устраняется без особого труда. Матфей говорит, что Христос сел на ослицу и ее отпрыска, и эту фразу надо понимать как синекдоху. Некоторые выдумывают, будто Он сначала сел на ослицу, а затем пересел на осленка, и из своего вымысла выводят аллегорию: будто вначале Христос воссел среди иудейского народа, привыкшего нести ярмо закона, а затем покорил Себе язычников как необъезженного и еще необученного осленка. Но истина проста и состоит в том, что Христос ехал на осле, приведенном к Нему вместе со своей матерью. Этому соответствуют и слова пророка. Ведь у евреев довольно часто бывают повторы, и они дважды выражают одно и то же разными словами. На осла, – говорит пророк, – и на сына подъяремной. Наш же Евангелист, заботясь о краткости, опустил первое слово и привел лишь второе.

Далее, исполнившееся тогда пророчество Захарии (9:9) сами иудеи вынуждены относить к Мессии. И они клевещут на нас, что, обманувшись символом осла, мы воздаем Сыну Марии почести Помазанника. Но наша вера опирается совсем на другие свидетельства. Когда мы говорим, что Иисус есть Христос, мы исходим не из того, что Он вошел в Иерусалим, сидя на осле. Ибо в Нем ясно различалась слава, подобающая Сыну Божию, о чем мы читали в первой главе. Особенным же образом Его божественная сила явилась нам в воскресении. Однако не следует презирать и подтверждение, состоящее в том, что Бог при Его входе по Своему чудесному провидению исполнил на глазах у всех пророчество Захарии.

Не бойся. В этой фразе пророка, как ее цитирует Евангелист, отметим, во-первых, следующее: лишь тогда в наших душах воцарится покой, лишь тогда покинет нас страх и трепет, когда мы твердо уразумеем: над нами царствует Христос. Но страх и трепет покинет нас лишь тогда, когда мы будем знать, что над нами царствует Христос. Слова пророка звучат иначе: они поощряют верных к радости и празднованию. Но Евангелист уже сказал, каким образом наши души обретают прочную радость: когда устраняется страх, с необходимостью мучающий всех, доколе они, примирившись с Богом, не обретают рожденный верою мир (Romans 5:1). Итак, Христос принес нам благо, состоящее в следующем: освободившись от тирании сатаны и сломив ярмо греха, избавившись от вины и упразднив смерть, мы уверенно хвалимся защитой нашего Царя, под крылом Которого не страшны любые напасти. Мы не лишены страха, покуда живем в мире, но упование, основанное на Христе, превыше всякого страха. Хотя Христос тогда еще отсутствовал, пророк повелевает людям того времени радоваться и веселиться Его будущему приходу. Вот, – говорит он, – твой Царь грядет. Потому не бойся. Поскольку Он идет, чтобы мы обрели Его присутствие, нам тем более надо бороться со страхом, дабы, не опасаясь врагов, спокойно и возвышенно почитать нашего Царя.

Пророк обращается к Сиону своего времени, поелику там располагалось жительство и престол Церкви. Ныне же Бог собирает Себе Церковь из всего мира. Однако обетование это особо адресовано верным, тем, которые покоряются Христу, дабы Он царствовал в них. Говоря, что Христос сидит на осленке, пророк хочет сказать, что Его Царство чуждо мирской помпы, блеска, богатства и внешнего могущества. И это надо было показать каким-то символом, дабы все признали его духовный характер.

стих 16

Сперва не поняли этого. Подобно тому, как семя не прорастает сразу же, как только брошено в землю, так и дела Божии не сразу дают свой плод. Апостолы – служители Божии для исполнения пророчества, но и они не понимают того, что делают. Они слышат голос толпы, причем вполне членораздельный, провозглашающий Христа Царем. Однако не понимают, к чему это относится и какой имеет смысл. Итак, для них это – пустое зрелище, доколе Бог не откроет им очи. Когда же говорится, что они вспомнили: все это было написано о Нем, – тогда одновременно указывается причина столь грубого невежества. У них не было тогда Писания, которое бы научало и наставляло их, возводило бы их ум к чистым и правильным помыслам. Ибо мы слепы, если нас не предваряет Слово Божие. Хотя не достаточно, чтобы Слово Божие просто воссияло нам, если Дух одновременно не просветит наши очи. Ведь иначе они ничего не будут видеть даже при ярком свете. Этой благодати Христос удостоил своих учеников после воскресения. Тогда же еще не настало подходящее время. Дух не мог щедрой рукой излить на апостолов Свои сокровища, покуда Христос не был принят к небесную славу, как сказано в главе 7:39. Мы же, наученные этим примером, должны судить обо всем, что относится ко Христу, не по плотскому разумению. Будем же верить: особая благодать Духа состоит в том, чтобы постепенно обучать нас и не оставлять невеждами в делах Божиих. Фразу «так было о Нем написано, и это сделали Ему» я толкую следующим образом: ученики поняли: все это произошло со Христом не случайно, и народ ликовал не впустую; все произошедшее управлялось провидением Божиим, поелику надлежало исполниться написанному. Так что, разумей следующим образом: Сделали для Него так, как было о Нем написано.

стих 17

Народ ... свидетельствовал. Евангелист снова повторяет то, что говорил прежде: чудо Христово многих подвигло выйти Ему навстречу. Люди вышли ко Христу потому, что слух о воскресении Лазаря распространился повсюду. Итак, у них был справедливый повод приписать честь Христа Сыну Марии. Ведь им стала известна Его удивительная сила.

стих 19

Видите ли, что не успеваете ничего? Этими словами фарисеи только распаляли свой гнев. Они как бы укоряли себя в лени, говоря: народ потому уходит ко Христу, что сами они чрезмерно медлительны и беззаботны. Так обычно говорят отчаявшиеся люди, готовясь к решительным действиям. Если же врагам Божиим свойственно такое упорство ко злу, нам надлежит быть еще настойчивее в правых намерениях.

стих 20

Были некоторые Еллины. Я не думаю, что это были язычники и необрезанные, поелику затем говорится: они пришли для поклонения. Однако сие было строго запрещено римскими законами, так что проконсулы и прочие должностные лица сурово наказывали тех, кто, оставив отеческий культ, переходил в иудаизм. Иудеям же, рассеянным по Азии и Греции, было позволено пересечь море, чтобы принести жертву в храме Божием. Кроме того, иудеи никогда бы не позволили себе смешаться в торжественном богопоклонении с язычниками, поскольку думали, что таким образом оскверняются храм и жертвоприношения. Эти люди были из иудеев, но обитали далеко, по ту сторону моря. Так что не удивительно, если Евангелист считает их за пришельцев, незнакомых для жителей Иерусалима и его окрестностей. Итак, смысл таков: Христа принимали за Царя не только обитатели Иудеи, пришедшие на праздник из деревень и городов, но и заморские жители, пришедшие из дальних стран.

На поклонение. Они могли это сделать и на родине, но Иоанн говорит здесь о торжественном обряде, соединенном с жертвоприношениями. Хотя вера и благочестие и не были привязаны к храму, не позволялось приносить в другом месте жертвы Богу или полагать где-либо еще ковчег завета, символизировавший божественное присутствие. Духовно каждый ежедневно почитал Бога в собственном доме. Однако во времена закона Моисей также заповедовал святым внешнюю форму богопочитания: они должны были приходить в храм, дабы предстать перед лицом Господа. Для этой цели были назначены праздничные дни. Посему, если эти люди решились на столь длительное путешествие, совершив такие затраты, претерпев такие тяготы, подвергнувшись таким опасностям, дабы не пренебречь внешним проявлением благочестия, то как можно извинить сегодня нас, если мы даже дома не поклоняемся истинному Богу? Законнический культ отменен, но Господь оставил Своей Церкви крещение, святую вечерю и обряд общественной молитвы, в которых верные должны себя упражнять. Итак, пренебрежение всем этим выдает в нас недопустимое равнодушие к благочестию.

стих 21

Подошли к Филиппу. Это знак почтения: они не принуждают Христа, но ищут к Нему подход через Филиппа. Ибо почтение всегда рождает скромность. Паписты выводят отсюда, что следует призывать мертвых, дабы они были ходатаями за нас перед Христом и Отцом. Но это скорее смешно, чем заслуживает опровержения. Эллины говорят здесь с Филиппом открыто. Чем же его напоминает тот, кто призывает мертвых, от которых сам отделен? Однако все это – плоды человеческой дерзости, однажды позволившей себе преступить пределы Слова Божия. Паписты самонадеянно изобрели призывание святых. Теперь же, дабы заимствовать лживый предлог из божественного Слова, они искажают Писание и, не колеблясь, выставляют его на смех.

стих 23

Пришел час. Многие толкуют это о смерти, поскольку через нее явилась нам слава Христова. Согласно им Христос говорит, что время Его смерти уже настало. Однако я скорее отношу это к проповеди Евангелия. Христос как бы говорит: знание о Нем скоро распространится по всем странам мира. Так Он хотел упредить страх, который мог сковать учеников после Его смерти. Христос показывает, что им нет причин унывать. Ведь учение Евангелия будет возвещено по всему миру. Кроме того, дабы Его слава не увяла после того, как Он будет приговорен к смерти, распят, повешен на кресте и захоронен, Христос упреждает эту опасность и говорит, что Его смерть ничем не противоречит Его же славе. Он пользуется для этой цели подходящим сравнением. Если пшеничное зерно не умрет и не истлеет, то останется бесплодным и одиноким. Смерть же зерна скорее оживляет его, заставляя приносить плод. В итоге, Христос сравнивает Свою смерть с посевом семени. Кажется, что сеяние приносит смерть зерну, но, на самом деле, оно приводит к обильному урожаю.

Хотя это наставление было особенно полезным в то время, оно должно постоянно использоваться и в сегодняшней Церкви. И начинать надлежит при этом с самого Главы. Ужасный образец позора и проклятия, явившийся в смерти Христовой, не только затмил Его славу, но и полностью устранил Его с наших глаз. Итак, не следует смотреть на одну лишь смерть, надо учитывать и плод, принесенный Его воскресением. Ведь ничто не мешает Его славе блистать отвсюду. Затем следует перейти к членам Его тела. Мы не только боимся умереть в будущем, но и сама наша жизнь есть образ постоянной смерти (Colossians 3:3). Итак, с нами было бы покончено, если бы не пришло на помощь утешение Павла: если внешний человек наш истлевает, внутренний обновляется изо дня в день (2 Corinthians 4:16). Итак, пусть благочестивые постоянно думают об этом, когда их тяготят разные скорби, когда они подвергаются невзгодам, когда на них обрушиваются голод и нагота и болезнь, когда им причиняют несправедливость, когда кажется, что смерть вот-вот поглотит их. Пусть они думают, что это только посев, который в свое время даст обильный плод.

стих 25

Любящий душу свою. Христос соединяет с учением ободрение. Ведь если нам надлежит умереть, то, чтобы принести плод, надобно терпеливо сносить умерщвление нас Богом. Однако Христос противопоставляет ненависть к жизни и любовь к ней. Посему надо понять, что такое любить и ненавидеть жизнь. Тот, кто чрезмерно желает настоящую жизнь и не может добровольно покинуть мир, зовется здесь любящим жизнь. Тот же, кто, презрев жизнь, мужественно идет на смерть, называется ненавидящим жизнь. И не потому, что жизнь достойна ненависти. Ведь она заслуженно считается высшим благодеянием Божиим. Но верные должны охотно отвергать ее, если она замедляет их приход ко Христу. Подобно тому, как некто сбрасывает со своих плеч тяжкий и неудобный груз, если хочет идти быстрее. В итоге, любить эту жизнь само по себе не зло, лишь бы мы жили, всегда имея в виду свою цель. Ведь мы тогда законно любим жизнь, если пребываем в ней, доколе это угодно Богу, и по Его велению готовы во всякое время уйти из нее, или, говоря короче, если мы приносим ее в жертву Богу. Всякий же, кто привержен жизни сверх этого, губит свою жизнь, то есть, подвергает себя вечной погибели. Ибо потерять означает здесь не упустить что-то или рисковать чем-то, а предать это неминуемой погибели.

Вполне общепринято жизнь называть душою, что мы и наблюдаем в этом отрывке. Некоторые думают, что душа означает седалище чувств. Как если бы Христос сказал: тот, кто чрезмерно потакает своей плоти, потеряет свою душу. Однако это слишком натянуто. Другое толкование много проще: лишь тот может вечно обладать жизнью, кто презирает ее. Кроме того, чтобы смысл был яснее: фраза «в мире сем», употребленная лишь однажды, должна повторяться два раза. При этом слова зазвучат так: хуже всего заботятся о жизни те, кто любит эту жизнь в мире сем. Наоборот, лишь те воистину знают, как сохранить жизнь, кто презирает ее в мире сем. Действительно, всякий приверженный миру лишает себя небесной жизни. Ведь мы не можем быть ее наследниками, если не станем гостями и странниками для мира. Посему чувство, царящее во всех неверующих, воистину глупо: желая бытия, они думают только о бытии в этом мире. Отсюда, чем больше кто беспокоится о своей безопасности, тем больше отчуждает он себя от царства Божия, то есть, от истинной жизни.

Ненавидящий душу свою. Я уже говорил, что это сказано в сравнительном смысле. Ведь жизнь следует презирать всякий раз, когда она мешает нам жить по Богу. Если в наших сердцах царит помышление о небесной жизни, мир не будет иметь для нас такую ценность и не будет нас удерживать. Также этим разрешается вопрос, который кто-то мог бы задать. Относительно того, что многие налагают на себя руки из-за отчаяния или тягот настоящей жизни. Однако мы не говорим, что таковые способствуют своему спасению. Других к смерти подталкивает самомнение, и они также подвергаются вечной погибели. Однако Христос говорит здесь о ненависти и презрении к тленной жизни, которое рождается в верующих из знания о жизни лучшей. Посему всякий, не смотрящий на небо, еще не научился как следует хранить свою жизнь. Кроме того, Христос добавляет последнюю фразу, чтобы внушить страх чрезмерно любящим земную жизнь. Ведь, если мы погружены в любовь к миру и не можем легко о им пренебречь, нам невозможно взойти на небеса. И поскольку Христос столь страстно пробуждает нас, чрезмерно глупо было бы заснуть гибельным сном.

стих 26

Кто Мне служит. Дабы смерть была для нас менее горькой и тягостной, Христос Своим примером призывает нас спокойно подчиниться ей. Действительно, стыдно отказываться от чести быть Его учеником. Однако Христос записывает нас в ученики только в том случае, если мы следуем указанным Им путем. Он – наш вождь на пути, ведущем к смерти. Итак, горечь смерти смягчается и даже делается сладкой, если наше положение обще с тем, какое было у Сына Божия. Значит, нам не подобает убегать от Христа из-за боязни претерпеть крест; наоборот, ради Него стоит желать даже смерти. Туда же относится и фраза «где Я, там и слуга Мой будет». Христос требует, чтобы служащие Ему не отказывались идти на смерть, видя, что Сам Он предварил их в этом. Не справедливо, если слуга имеет что-то отдельно от своего господина. Будущее время глагола «быть» по еврейскому обычаю поставлено вместо повелительного наклонения. Некоторые думают, что здесь имеется в виду утешение. Словно Христос обещает, что те, кто решится за Него умереть, будут участвовать в Его воскресении. Однако вероятнее то толкование, которое привел я. Затем следует утешение, что Отец не лишит награды слуг Христовых, которые следовали за Ним и в жизни, и в смерти.

стих 27

Душа Моя теперь. Кажется, это предложение сильно выпадает из контекста. Признак героя – увещевать своих не только идти на смерть, но и страстно желать ее, если того требует дело. Теперь же Христос, отказываясь от смерти, как бы выдает Свое малодушие. Однако мы не читаем здесь ничего неподобающего. Этому учит личный опыт каждого верующего. Если же клеветники начнут смеяться, нам не стоит приходить в смущение. Ибо это невозможно понять без надлежащего опыта. Кроме того, нашему спасению полезно, более того, необходимо, чтобы Сын Божий испытывал подобные чувства. Умилостивление особенно проявляется в Его смерти, коей Он устранил гнев и проклятие Божие. А это не могло произойти, если бы Он не взял на Себя нашу вину. Посему смерть, на которую он пошел, должна была быть ужасной, ибо удовлетворение не могло состояться, если бы Христос не принял на Себя страшное осуждение Божие. Отсюда яснее видна страшная природа греха, за который Небесный Отец истребовал от Сына перенести столь суровую кару.

Итак, будем знать, что смерть для Христа не была удовольствием или игрой; напротив, ради нас Он был подвергнут самым тяжким пыткам. И вовсе не глупо, что Сын Божий столь сильно смутился. Ведь Его сокрытое божество, не выказывая свою силу, неким образом отошло от дел, дабы дать место искуплению. Сам же Христос облекся не только в нашу плоть, но и в наши чувства. Однако чувства эти были в Нем добровольны. Ведь испугался Он без принуждения, добровольно подчинив Себя страху. И все же надо утверждать, что испугался Он истинно, а не притворно. Отличие же Христа от остальных людей состояло в том, что чувства Его были послушны божественной праведности, как и сказано в другом месте. Из этого можно извлечь и другую мораль. Если бы во Христе не произошло никакого волнения из-за страха смерти, то кто из нас подумал бы, что пример Христа относится к нему лично? Ибо нам не дано встречать смерть без чувства скорби. Однако, слыша, что в Нем не было железной твердости, мы воодушевляемся на то, чтобы следовать за Ним. И немощь плоти, боящаяся смерти, не помеха для того, чтобы сражаться вместе с нашим вождем.

И что Мне сказать? Здесь мы собственными глазами видим, сколь дорого стоило Христу наше спасение. Ведь Он, будучи в крайней скорби, не нашел ни слов, чтобы выразить охватившую Его муку, ни человеческих доводов для нее. Ему оставалось одно: прибегнуть к молитве и попросить избавления от смерти. Однако, зная, что по вечному совету Божию Он предназначен быть жертвой за грехи, Христос вскоре исправил Свое желание, вызванное чрезмерной тягостью, и как бы дал задний ход, полностью покорившись Отчей воле. Здесь следует отметить пять ступеней. Вначале идет жалоба, происходящая от сильной скорби. Затем, Христос почувствовал, что нуждается в спасении, и, чтобы не отдаться страху, вопрошает, что с Ним будет дальше. В-третьих, Он поверяет Себя Отцу и молит Его как Избавителя. В-четвертых, Христос отказывается от того, что признает противным Своей миссии, и готов претерпеть что угодно, лишь бы исполнить порученное Ему Отцом. Наконец, довольствуясь одной лишь славой Божией, Он забывает обо всем остальном и считает это за мусор.

Но, кажется, Сыну Божию не подобает иметь такие необдуманные желания. Желания, от которых надо сразу же отказаться, чтобы повиноваться Отцу. Признаюсь, это и есть юродство креста, соблазн для надменных. Но чем больше уничижает Себя Господь славы, тем более ярко демонстрирует Свою любовь к нам. Кроме того, следует помнить то, о чем я уже говорил: человеческие чувства, от которых Христос не был свободен, оставались в Нем чистыми и свободными от греха. Причина в том, что они были умеренны и готовы повиноваться Богу. И не мешает то, что Христос по природе боялся смерти, желая, тем не менее, слушаться Бога. Ведь объекты послушания и страха были разными. Отсюда Он поправляется, говоря: «На сей час Я и пришел». Как бы ни позволительно было бояться смерти, но, зная, зачем послан, и чего требует служение Искупителя, Он усмиряет природный страх и укрощает его в честь Отца. Укротив же его, обретает свободу и препоясывается для исполнения воли Божией. Если же Христу так надлежало подчинять Свои беспорочные чувства, дабы повиноваться Отцу, то сколь усерднее подобает быть в этом нам, во плоти которых столько же врагов, сколько чувств эта плоть порождает? Итак, пусть благочестивые думают о том, как обуздать себя, доколе полностью от себя не отреклись.
Одновременно надо отметить, что следует усмирять не только те чувства, которые прямо противны воле Божией, но и те, что мешают нашему призванию, пусть даже сами по себе они и не порочны. Дабы яснее это понять, надо на первое место поставить волю Божию. А на второе – искреннюю и целомудренную человеческую волю, которую Бог вложил в Адама, и которая была во Христе. На последнее же место надо поставить нашу волю, зараженную грехом. Воля Божия есть правило, коему должно повиноваться все низшее. Чистая же природная воля сама по себе не противится воле божественной. Однако даже если человек стал полностью праведен, многое мешает ему покорить свои чувства Богу. Итак, Христу прилежала только одна брань: перестать бояться того, чего Он боялся по природе, сознавая, что Богу угодно иначе. Нам же прилежит двойная брань: ибо надо сражаться также и с похотью плоти. Отсюда даже сильнейшее борцы не могут победить, сами не получив раны.

Отче! сохрани Меня. Этого правила нам следует придерживаться всякий раз, когда мы тяготимся страхом. Наши сердца должны тотчас же воспарить к Богу. Ибо нет ничего хуже или вреднее, чем внутренне лелеять то, что нас мучает. Ведь мы видим, как большая часть мира мечется в глухих муках, пребывая в том, что не возвышает к Богу. И не чувствовать никакого облегчения – справедливая кара за леность.

стих 28

Отче! прославь имя Твое. Этими словами Христос свидетельствует, что во всем предпочитает Отчую волю. Предпочитает ее даже Собственной жизни. Истинное обуздание всех желаний в этом и состоит: мы так вожделеем славы Божией, что все другое уступает и пасует перед ней. Это возмещение должно быть для нас вполне достаточным. Ради него мы спокойно будем переносить любые тяготы и невзгоды.

И прославил. Это значит следующее: Я завершил то, что начал. Ибо Бог не оставляет дело Своих рук неоконченным, как сказано в Псалме 137:8. Кроме того, поскольку Бог намеревался помочь Сыну преодолеть крестное искушение, Он не только обещал Христу славную смерть, но и восхваляет красоту, которой пожелал ее наделить.

стих 29

Это гром. Действительно, похоже на знамение то, что толпа осталась глухой к произошедшему чуду. Некоторые, оглохнув, вместо четких слов услышали лишь смутный звук. Другие, менее оцепенелые, тем не менее преуменьшают величие божественного гласа, приписывая его ангелу. Однако то же самое происходит и сейчас. Ведь Бог достаточно ясно говорит сегодня в Евангелии, и там же явствует сила и действенность Его Духа, способная потрясти небо и землю. Однако многие принимают учение столь холодно, будто оно исходит от обычных людей. А другие относятся к Слову Божию так, словно оно гром или бормотание варваров. Но спрашивается: не напрасно ли прозвучал с неба этот голос? Отвечаю: то, что Евангелист приписывает здесь толпе, относится только к ее части. Ибо помимо апостолов были и другие не столь превратные толкователи, но Евангелист упоминает лишь о том, что обычно и происходит в этом мире. А именно: большая его часть, слыша ясно говорящего к ним Бога, на самом деле Его не слышит.

стих 30

Не для Меня. Разве Христос нуждался в подтверждении, или Отец заботился о Нем меньше, чем о нас? Однако надо придерживаться следующего принципа: как Христос облекся из-за нас во плоть, так и всякое благо, полученное Им от отца, было даровано Ему ради нас. Далее, верно и то, что глас прозвучал с неба для народа. Ибо Сам Христос не нуждался в каком-либо внешнем чуде. Кроме того, здесь имеется скрытый упрек: иудеи, уподобившись камням, оказались глухи ко гласу Божию. Бог говорил тогда ради них, посему они, заткнув уши, не имеют извинения в своей неблагодарности.

стих 31

Ныне суд миру сему. Господь, вступив в брань, оказался победителем не только страха, но и самой смерти. Он величественно проповедует плод Своей смерти, которая в противном случае могла привести учеников в отчаяние. Под судом Он разумеет обновление для одних, и осуждение для других. Я больше согласен с теми, кто толкует это место следующим образом: мир надлежит привести в должный порядок. Ведь еврейское слово «мисфат» (misphat), переводимое как «суд», означает правильное устроение. Мы знаем, что вне Христа в мире нет ничего правильного. Хотя Христос и начал воздвигать Царство Божие, однако Его смерть была лишь началом правого обустройства и полного восстановления мира. Одновременно следует отметить, что нельзя утвердить в мире правоту, если прежде не упразднить Царство Сатаны. Если не уничтожить плоть и все, противящееся праведности Божией. Наконец, необходимо, чтобы умерщвлению мира предшествовало обновление. Посему Христос возвещает: князя мира надлежит изгнать вон. Ведь разрозненность и безобразие мира происходят по причине того, что, пока царствует сатана, умножается беззаконие. Изгнав же сатану, мир возвращается от отпадения под божественную власть. Если кто спросит: как же вечно воюющий сатана был изгнан смертью Христовой, отвечаю: это изгнание не ограничивается неким малым временем. Здесь описывается воздействие Христовой смерти, являющее себя каждый день.

стих 32

Когда Я вознесен буду. Затем нам говорится, каким образом свершится суд. Христос, вознесенный на крест, соберет к Себе всех, дабы перенести их с земли на небеса. Евангелист говорит, что Христос указал здесь на род Своей смерти. Смысл без сомнения таков: крест будет как бы тем орудием, коим Он всех вознесет собой к Отцу. Его вознесение от земли, казалось бы, могло означать то, что Он больше не имеет с людьми ничего общего. Однако Христос возвещает, что цель Его совсем в другом: привлечь к Себе на небо тех, кто прежде был привязан к земле. Хотя Христос также намекает на род Своей смерти, Он имеет в виду следующее: Его смерть не означает отрыв от людей, но новое основание для сближения неба и земли. Говоря «все», Он имеет в виду детей Божиих, членов Своего стада. Однако я согласен со Златоустом, который утверждает: Христос потому воспользовался обобщающим словом, что Церковь будет равным образом собрана как их язычников, так и из иудеев. Как сказано: будет одно стадо и один пастырь (выше, 10:16). Древний латинский перевод гласит: все привлеку к Себе. И Августин считает, что читать следует именно так. Однако согласие всех греческих кодексов должно иметь для нас больший вес.

стих 34

Мы слышали из закона. Нет сомнения, что их намерением было злостно исказить слова Христа. Посему злоба этих людей настолько их ослепила, что они перестали видеть даже при ярком свете. Они отказываются признавать в Иисусе Христа, поелику Он сказал о смерти Того, Кого закон Моисея объявлял вечным. Словно и то, и другое не выражено ясно в законе. Оттуда, где умрет Христос, Его царство изойдет даже до краев земли. Они же взяли повод для клеветы из второй части предложения. Но начало их заблуждения в том, что они оценивали блеск Мессианского Царства плотским разумом. Посему они и отвергли Христа. Ведь Он не соответствовал их фантазиям. Под законом они разумеют также пророков, а настоящее время глагола «пребывает» по еврейскому обычаю используется вместо будущего. Вопрос же: кто Этот Сын Человеческий? – содержит в себе насмешку, словно одной этой фразой можно было опровергнуть сказанное Христом. Отсюда явствует, сколь надменно незнание. Иудеи как бы говорили: давай, претендуй на то, что Ты – Христос. Но Твое Собственное признание свидетельствует: Ты не имеешь с Ним ничего общего.

стих 35

Еще на малое время. Господь одновременно и милостиво увещевает, и сурово обличает их Своим ответом. Он попрекает тех, кто слеп при свете, и тут же говорит, что свет вскоре будет отнят. Говоря, что остается немного времени, Христос подтверждает сказанное ранее о Собственной смерти. Хотя свет Он относит не к телесному присутствию, но к проповеди Евангелия, Он все же намекает здесь на Свой уход из мира. Он как бы говорит: Когда Я уйду, то не перестану быть светом, и не потерплю ущерба от вашей темноты. Говоря, что свет с ними, Он косвенно попрекает их за то, что, закрыв очи, они проходят мимо света. Посему Христос считает их недостойными Своего ответа. Ведь они сами выдумывают себе повод для заблуждения. Говоря, что свет сияет им только короткое время, Христос имеет в виду всех неверующих. Ибо чадам Божиим Писание обещает восход солнца праведности, не знающего заката (Isaiah 60:19). После сего не будет вам светить солнце днем, и луна ночью, но Господь будет вам светом вечным. Однако все должны усердно ходить во свете, ибо небрежение светом производит тьму. В этом и причина, почему прежде мир так долго находился в густой тьме и кромешном мраке. Ведь немногие соизволили приступить к блеску небесной премудрости. Ибо Христос сияет нам в Евангелии, дабы мы следовали явленному Им пути спасения. Итак, те, кто не использует благодать Божию, насколько это в их силах, угашают принесенный Им свет. И чтобы внушить еще больший страх, Христос учит, сколь несчастно положение тех, кто лишен света и вынужден блуждать всю свою жизнь. Они и ногой не могут двинуть без опасения упасть и погибнуть. Христос возвещает: мы останемся во тьме, если Он не воссияет нам прежде. Отсюда мы выводим, на что, действительно, способен человеческий разум, если ведет и учит сам себя без водительства Христова.

стих 36

Веруйте в свет. Христос увещевает их удерживать полученный свет верою. Он зовет сынами света тех, кто, как истинные наследники, обладает им до конца.

Сказав это, Иисус. Могло бы показаться странным, что Он отошел от тех, кто столь страстно хотел с Ним говорить. Но из рассказов прочих Евангелистов мы заключаем, что здесь сказано о врагах, коих сильно раздражало благочестивое усердие набожных. Ибо пришельцы, вышедшие на встречу Христа, сопровождали Его до самого храма, где Он попал в толпу книжников и горожан.

стих 37

Столько чудес. Дабы кого не смутило презрение иудеев ко Христу, Евангелист устраняет сей соблазн, показывая: учение Его подтверждалось ясными и недвусмысленными свидетельствами. Но слепые не видели славу и силу Божию, ясно блиставшую в этих чудесах. Итак, вначале надо твердо установить: во Христе не было никаких препятствий для того, чтобы иудеи поверили Его учению. Ведь Он обильно и многими чудесами засвидетельствовал, Кем именно являлся. Посему несправедливо и не разумно, если неверие этих людей как-либо приуменьшит значимость Его Лица. Однако многих могло смутить и озадачить следующее: откуда у иудеев такое оцепенение, что видимая и открытая сила Божия никак не затронула их души. Поэтому Иоанн идет дальше и говорит, что вера рождается не от человеческого разума, а представляет собой редкий и особый дар Божий. Это и было некогда предсказано о Христе. То, что лишь немногие уверуют в Его Евангелие.

стих 38

Слово Исаии. Иоанн не хочет сказать, что пророчество Исаии произвело некую необходимость. Исаия говорит лишь то, что явил ему Господь из тайного сокровища Своей премудрости. Это произошло бы и при молчании пророка. Но, поскольку люди не знают будущее, если Бог не возвестит им устами прорицателя, Евангелист ясно показывает в пророчестве то, что иначе было бы туманно и непонятно людям.

Господи, кто поверил. У этого предложения две части. В первой Исаия, начав говорить о Христе, и предвидя все, сказанное им самим и проповеданное апостолами, а именно, что иудеи повсеместно Его отвернут, как бы дивясь столь странному исходу, восклицает: Господи! Кто поверил слышанному от нас? Во второй же части он указывает на причину немногочисленности верующих. Своими усилиями люди никак не могут достичь веры, Бог же просвещает не всех подряд, но лишь немногих удостаивает благодати Своего Духа. Если же даже среди иудеев упорное неверие большинства не должно было мешать верным, как бы ни были они малочисленны, то и сегодня у нас нет оснований стыдиться Евангелия, сколь бы ни было ничтожным число его последователей. Во-первых, надо отметить приведенную здесь причину: верующими людей делает не собственная прозорливость, а откровение Божие. Под мышцей, как известно, здесь разумеется божественная сила. Пророк учит, что мышца Господня, заключенная в Евангельском учении, сокрыта, доколе Господь не явит ее Сам, и тут же свидетельствует, что не все бывают причастниками сего откровения. Откуда следует, что многие, предоставленные своей слепоте, лишены внутреннего света, и, даже слыша, не могут ничего слышать.

стих 39

Потому не могли они веровать. Это несколько тяжело понять. Ведь, если разуметь буквально, иудеям был закрыт путь для веры потому, что пророчество Исаии приговорило их к слепоте, прежде чем они сами ее избрали. Отвечаю: нет ничего абсурдного в том, что ничего не может произойти иначе, чем предвидит Бог. Однако следует отметить: простое и голое предузнание Божие не является причиной вещей. Хотя здесь говорится не столько о предвидении Божием, сколько о суде и мщении. Ибо Бог не смотрит с небес на то, что собираются сделать люди, но возвещает, что сделает Он Сам. А именно: Он поразит нечестивых оцепенением и неверием, дабы покарать их за их злобу. Так что, здесь говорится о непосредственной и ближайшей причине, почему для иудеев Бог захотел сделать гибельным то Слово, которое по природе своей спасительно. Потому что они заслужили это своей злобой. А наказания этого им невозможно избежать, раз Бог однажды постановил предать их превратному уму и обратить для них во тьму свет Своего Слова. Ведь последняя часть пророчества в том отличается от первой, что в ней пророк свидетельствует: уверуют только те, кого Бог просвещает по незаслуженному благоволению, причина которого нам не ясна. Все равным образом пребывают в погибели, а Бог по простой Своей благости отличает от прочих тех, кого Ему угодно. Здесь также говорится об ожесточении, которым Бог наказал упорство неблагодарного народа. Те же, кто этого не понимает, превратно смешивают разные места Писания.

стих 40

Окаменил сердце. Место взято из Исаии (6:9). Там Господь учит пророка: результат его учительского служения будет в том, что народ станет еще хуже. Вначале Он говорит: Иди и скажи народу сему. Слухом будете слушать и да не услышите. Как бы говорит: Я посылаю тебя, чтобы говорить перед глухими. Затем добавляет: ослепи сердце народа, и т.д. Этим Он хочет сказать, что Его Слово предназначено в наказание отверженным, дабы их слепота усилилась еще больше, и они погрузились в кромешный мрак. Действительно, ужасен суд Божий, когда Он так устраняет свет из человеческой души, что полностью лишает ее разумения. Более того, из единственного для них света Он производит тьму. Далее, следует отметить: то, что люди слепнут, является привходящим для Слова Божия. Ибо было бы глупо, если бы истина не отличалась от лжи, хлеб жизни стал смертоносным ядом, а врачевство только увеличивало болезнь. Все это надо приписывать злобе людей, обращающей жизнь в смерть. Кроме того, надо отметить, что Господь иногда Сам ослепляет людской разум, лишая его суждения и здравомыслия. Иногда Он делает это через сатану и лжепророков, внушая людям ложь. Иногда же через служителей, превращая спасительное учение во вредное и смертельное для их разума. Впрочем, пусть пророки верно исполняют учительское служение и относят к Господу плод своего труда. Даже если они не достигают желаемого, им не следует унывать и ослабевать. Им вполне достаточно знать следующее: их труд одобрен Господом, хотя для людей он и оказался бесполезным. Более того, благоухание учения, которое нечестивые делают смертоносным, для Бога сладко и приятно, как свидетельствует о том Павел (2 Corinthians 2:15). Сердце в Писании иногда означает вместилище чувств, но здесь, как и во многих других местах, этим словом означается мыслящая часть души. В том же смысле говорит и Моисей (Deuteronomy 29:4): Господь не дал тебе сердца к разумению.

Да не видят глазами. Будем помнить, что речь идет о неверующих, которые уже прежде отвергли благодать Божию. Не подлежит сомнению, что по природе такими являются все, кроме тех, кого Господь избрал и обновил для послушания Себе. Итак, с самого начала положение людей равное и ничем не отличается, однако, когда отверженные затем по собственной злобе восстанут против Бога, приходит черед Его мщению. Дабы они, преданные превратному уму, все больше и больше погружались в погибель. Посему то, что Господь не желает обратить их сердце, происходит по их вине. Ведь они сами творцы своего отчаяния. Пророческие слова также учат нас, каково начало обращения к Богу. Оно полагается, когда Бог просвещает сердце, которое с необходимостью отвращено от Него, доколе занято сатанинской тьмою. Напротив, сила света Божия состоит в том, что Он привлекает нас к себе и преображает в образ Божий. К плодам обращения здесь добавлено исцеление, под которым пророк разумеет благословение Божие и благополучную жизнь. А также избавление от всяких бед, проистекающих от гнева Божия. Если же против природы Слова с отверженными происходит обратное, то надо учитывать противоположное употребление благословений. Нам же проповедуется Слово для того, чтобы просветить к истинному познанию Божию, обратить к Богу и примирить с Ним, сделав нас блаженными и счастливыми.

стих 41

Сие сказал Исаия. Дабы читатели не подумали, что пророчество сие приведено неуместно, Иоанн ясно говорит: пророк был учителем не только своего столетия. Скорее ему была показана слава Христова, дабы он свидетельствовал о том, что будет иметь место в Его Царстве. На что нацелены пророческие откровения? На то, чтобы пророки передали другим послание, принятое ими из рук Божиих. Кроме того, Евангелист считает за данное, что Исаия видел тогда славу Христову. Отсюда он заключает: учение Христово направлено на будущее обустройство Его же Царства.

стих 42

Впрочем, ... многие. Поскольку иудеи столь упорно и яростно отвергали Христа, могло показаться, что все они были заодно. Однако Евангелист говорит, что в этом общем народном безумии многие сохранили здравый ум. Действительно, примечательный образец божественной благодати. Ведь нечестие, однажды получив преобладание, есть некая общая нечистота, оскверняющая все части тела. Итак, особым даром Божиим является то, что в столь испорченном народе кое-кто сохранил искренность. Хотя и сегодня в мире можно видеть такую же благодать. Ведь сколько бы ни росло нечестие и презрение к Богу, и как бы ни пытались многие полностью угасить евангельское учение, неожиданно, то тут, то там, приходит облегчение. Так что вера удерживает за собой некие опорные пункты, дабы ее полностью не изгнали из мира сего. Слово «даже» несет в себе ударение, ибо среди начальников царила столь всеобщая ненависть к Евангелию, что казалось невероятным: неужто хоть один из них может стать верующим? Тем большего удивления достойна сила божественного Духа, которая проникает туда, где нет никакого доступа. Хотя порок этот (что начальники не желали повиноваться Христу) характерен не только для того времени. Ибо почет, богатство и достоинство почти всегда имеют спутником гордыню. Посему трудно вызвать добровольное смирение в тех, кто, надмеваясь, считает себя чем-то выше обычного человека. Итак, всякий выделяющийся в этом мире, если он мудр, пусть подозрительно отнесется к своему величию, дабы оно не стало для него помехой. Евангелист же, говоря о «многих», не имеет в виду, что это была большая часть народа. По сравнению с огромной толпой других, эти люди были малочисленны, но сами по себе они составляли великое множество.

Ради фарисеев. Кажется, Евангелист выражается здесь неточно, отделяя веру от ее исповедания. Ибо сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Romans 10:10). Не может быть так, чтобы вера, возженная в сердце, не являла всем свое пламя. Отвечаю: надо учесть, сколь немощна была в них эта вера. Они были едва теплыми, а вернее – почти холодными. В итоге, Иоанн хочет сказать: они приняли учение Христово, потому что признали его божественное происхождение, но вера в них не имела ни жизни, ни должной силы. Ведь Христос дает Своим людям Дух постоянства, а не страха, дабы они свободно и бестрепетно исповедывали то, чему от Него научились. Не думаю, что они совершенно безмолвствовали. Но поскольку исповедание их было не вполне подлинным, Евангелист просто говорит: они не признавались в своей вере. Законное же исповедание состоит в том, чтобы открыто признать себя христианином. Так что пусть никто, ради избежания людской ненависти скрывающий свою веру, не льстит себе в этом. Каким бы ненавистным ни стало имя Христово, неизвинительна та боязливость, которая хоть на йоту уводит нас от исповедания Его имени.

Также заметь, что в начальниках имеется меньше силы и постоянства. Почти во всех них царствует тщеславие, и нет ничего более рабского, чем ей служить. Говоря кратко, земные почести связывают человека как бы золотыми цепями, не позволяя ему исполнять свой долг. Неученые же и слабые легче переносят превратности судьбы, поелику не связаны столькими отвратительными путами. А великим и благородным надобно сражаться со своей судьбой, чтобы та не мешала им покориться Христу. Иоанн говорит, что народ боялся в основном фарисеев. И не потому, что другие книжники и священники позволяли безнаказанно называть себя учеником Христа, а потому, что под видом рвения в фарисеях горела особо бессильная ярость. Великая добродетель – ревность по религии: но там, где наличествует лицемерие, нет заразы вреднее, чем она. Тем более надо просить Господа руководить нами по твердому правилу Своего Духа.

Чтобы не быть отлученными от синагоги. Вот, что им мешало. Страх пред бесславием. Ибо их могли выгнать из синагоги. Кроме того, здесь видна великая человеческая порочность. Она не только искажает любые божественные установления, но и превращает их в гибельную тиранию. Отлучение должно быть нервом святой дисциплины, чтобы всякий, презревший Церковь, тут же подвергался наказанию. Однако ее обратили в том направлении, что всякий признававшийся в принадлежности Христу изгонялся из сообщества верных. Так и сегодня папа для осуществления своей тирании ложно претендует на право отлучения. Он не только в слепой ярости угрожает всем благочестивым, но и хочет сместить с небесного престола самого Христа, не стыдясь ссылаться при этом на священную юрисдикцию, которой Христос наделил Свою Церковь.

стих 43

Ибо возлюбили больше. Евангелист прямо говорит, что они не страдали никаким суеверием, но лишь боялись поношения от людей. Если же тщеславие значило для них больше, чем страх Божий, значит они были свободны от суеверного страха совести. Пусть читатели отметят, сколь сильно осуждает Бог боязливость тех, кто скрывает свою веру от людей из-за страха перед ненавистью. Что более скверно, что более глупо, чем суду Божию предпочитать людскую похвалу? Однако таким безумием заражены все, кто из-за людской неприязни уклоняется от исповедания чистой веры. И заслуженно: ибо апостол (Hebrews 11:27), хваля непобедимое постоянство Моисея, говорит, что он окреп, словно увидел Невидимого. Этим он хочет сказать: всякий обращающий взор к Богу найдет свое сердце крепким как адамант. Итак, мягкотелость, заставляющая нас склоняться к вероломству, происходит из-за того, что вид мира сего притупляет наши чувства. Ибо искренний взгляд на Бога сразу же рассеет весь дым почестей и богатства. Пусть же выйдут люди, считающие, что косвенное отречение от Христа – какой-то легкий и простительный грех. Дух им противоречит: это преступление более тяжко, чем смешивать с землею само небо. «Любить славу человеческую» означает в этом месте желание людских почестей. Итак, Евангелист хочет сказать: они были так привержены миру, что предпочитали нравиться не Богу, а людям. Добавь к этому, что, обвиняя в преступлении отрекшихся от Христа, Евангелист одновременно показывает: ничтожно и не имеет силы отлучение, коим священники злоупотребляют против права и порядка. Посему будем помнить: всякая сегодняшняя анафема папы – только пустая угроза. Ведь мы твердо знаем: его цель лишь в том, чтобы увести нас от Христа.

стих 44

Иисус же возгласил. Евангелист говорит, что Христос воодушевлял Своих людей к постоянству в вере. Но здесь же присутствовал упрек, коим Христос желал исправить их порочный страх. Возглашение подчеркивает пламенность, ибо это было не просто учение, а ободрение, подстегивающее верующих. Итог таков: вера во Христа уповает не на смертного человека, а на Бога. Ибо находит во Христе одно лишь божественное, и лицезреет в Нем Самого Бога. Посему ей абсурдно и недостойно колебаться и испытывать сомнения. Наибольшее оскорбление Бога – не довольствоваться Его истиной. Итак, лишь тот преуспевает в Евангелии, кто, опираясь на свое упование, спокойно и твердо, вопреки всем козням сатаны, верует не людям, а Богу. Так что, дабы воздать Богу должную честь, мы должны научиться стоять в вере не только когда колеблется весь мир, но и когда сатана возмущает и приводит в смятение всю поднебесную. Говорится, что во Христа не веруют, если не основываются на Его человеческом образе. Ибо Он, сравнивая Себя с Отцом, велит нам взирать на божественную силу, так как немощь плоти не имеет в себе ничего твердого. Затем, увещевая учеников веровать в Него, Он выражает иной смысл. Ведь здесь Бог не противопоставляется человеку, но Христос выставляется со всеми Своими дарами, достаточными для утверждения нашей веры.

стих 45

И видящий Меня. «Видеть» означает здесь «познать». Ибо Христос успокаивает совесть, подверженную разным искушениям, и призывает всех нас к Отцу. Посему твердость веры неколебима и превосходит мир. Там, где люди истинно познают Христа, они видят в Нем божественную славу. И мы твердо знаем: вера в Него не зависит от какого-либо человека. Она основана на вечном Боге, возвышаясь от плоти Христовой к Его божеству. Если же это так, она не только должна навечно утвердиться в сердце, но и отважно исповедываться устами, как только это будет необходимо.

стих 46

Я свет пришел. Чтобы сделать учеников сильнее и упорнее, Христос продолжает проповедовать твердость веры. Во-первых, Он свидетельствует, что пришел в мир, дабы быть светом, избавляющим людей от тьмы и заблуждений. Одновременно Он описывает способ владение подобным благом, говоря: всякий верующий в Меня. Кроме того, Христос намекает на неблагодарность всех тех, кто, научившись Его Евангелию, не отделился от неверующих. Ибо, чем почетнее благо призвания из тьмы в свет, тем менее извинительны те, кто подавляет свет леностью или небрежением. Большое ударение падает на слова «пришел как свет в мир». Хотя Христос и вначале был светом, Он не напрасно именует Себя этим титулом, когда пришел, чтобы исполнять служение света. Затем Он учит, что является светом больше для других, нежели для Себя. Притом не только для ангелов, но и для людей. И, наконец, Он заявляет, что явился во плоти, дабы блистать в полную силу. Обобщающий термин добавлен вполне уместно. Частью, чтобы сделать сие благо общим для всех верующих, частью, чтобы показать: неверующие погибают во тьме потому, что добровольно убегают от света. Если собрать воедино всю мудрость мира сего, в ней не обнаружится даже искорка истинного света. Скорее она будет бесформенным хаосом, ибо один лишь Христос может избавить нас от власти тьмы.

стих 47

Если кто услышит Мои слова. Сказав о благодати и ободрив Своих людей к стойкости в вере, Христос теперь попрекает непокорных. Хотя Он и смягчает суровость, коей достойно нечестие тех, кто словно намеренно отвергает Бога. Он отлагает осуждение таковых, ибо пришел скорее для всеобщего спасения. Во-первых, надо понять, что Христос говорит здесь не о каких угодно неверующих, но о тех, кто осознанно и добровольно отвергает явленное им евангельское учение. Почему же Христос не хочет их осудить? Здесь Он временно слагает с Себя обязанность судьи и, дабы всех воодушевить к покаянию, без различия предлагает спасение всем и простирает руки для принятия всех. Хотя попутно Он также немало отягчает их вину, ежели они отвергнут столь милостивое и благостное приглашение. Христос как бы говорит: вот, Я стою перед всеми призываемыми и, забыв о должности судьи, хочу лишь привлечь и избавить от погибели тех, кто, казалось, погиб окончательно. Итак, никто не будет осужден из-за презрения к Евангелию, кроме того, кто, презрев вестника спасения, добровольно навлечет на себя сие осуждение. Глагол «судить», сопоставляемый с глаголом «спасать», понимается здесь как означающий осуждение. Его следует относить к присущему Христу служению. Ибо то, что нечестивые из-за Евангелия осуждаются еще больше, как мы говорили раньше, не связано с его природой.

стих 48

Отвергающий Меня. Дабы нечестивые не потакали себе, словно могут безнаказанно бесчинствовать против Христа, Он добавляет здесь жуткое предупреждение. Даже если Сам Он отстранится от суда, для осуждения таковых достаточно одного Его учения. И в другом месте (выше, 5:45) Он также говорит: кроме Моисея, коим вы хвалитесь, вам не нужно другого судьи. Итак, смысл таков: Я, горя искренним желанием вашего спасения, по праву воздерживаюсь от осуждения кого-либо из вас и полностью занят спасением погибающих. Однако вы не думайте, что ушли от десницы Божией. Ведь, не говоря обо всем прочем, одно лишь Слово, которое вы презрели, будет вашим судьей.

И не принимающий слов. Вторая часть истолковывает первую. Ведь людям врождено лицемерие. Им легче всего притвориться и сказать на словах о готовности принять Христа. Мы видим, что так говорят даже худшие люди. Посему следует принять во внимание следующее определение: Христос отвергается тогда, когда не принимается чистое Евангельское учение. Паписты в полный голос провозглашают имя Христа. Но для них нет ничего ненавистней Его подлинного учения. Таковые целуют Христа подобно Иуде. Посему, научимся видеть Христа в Его Слове и воздавать Ему то послушание, которого Он Сам требует.

Слово, которое Я говорил. Приписав Евангелию судейское служение, Христос наивысшим образом возвеличивает его авторитет. Ибо, согласно Его словам, последний суд состоит лишь в одобрении или неодобрении евангельского учения. Христос не сойдет с судейского престола, но утверждает, что вынесет приговор по тому Слову, которое сейчас проповедуется. Это возвещение должно внушить нечестивым великий страх. Ведь они не смогут избежать суда Его учения, которое ныне столь надменно оскорбляют. Однако Христос, говоря о последнем суде, имеет в виду, что сейчас такие люди полностью лишены разума. Тогда же Он ясно возвестит им, какую вину навлекли они на себя своим насмехательством. Наоборот, благочестивым здесь дается невыразимое утешение. Как бы ни осуждал их мир, они не сомневаются в своем небесном прощении. Поелику там, где царит вера в Евангелие, суд Божий может только спасать. Уповая на сие, мы не должны обращать внимание на худые осуждения папистов, ведь наша вера превосходит даже ангельское достоинство.

стих 49

Ибо Я говорил не от Себя. Дабы внешний человеческий вид не убавил ничего от божественного величия, Христос неожиданно отсылает нас к Отцу. По этой причине Он и упоминает об Отце неоднократно. Действительно, поскольку не подобает кому-либо еще присваивать хотя бы искорку божественной славы, необходимо, чтобы Слово, которому надлежит судить, исходило от Бога. Здесь Христос отличает Себя от Отца не просто по божественной ипостаси, но, скорее, вследствие Своей плоти. Дабы учение Его не оценивали по-человечески и не принижали Его значения. Кроме того, если бы совесть повиновалась человеческим законам и учению, это не соответствовало бы принципу Христову: Слово Мое будет судить вас, потому что оно изошло не от человека. Согласно сказанному: Один лишь законодатель (James 4:12). Отсюда можно заключить, сколь велико святотатство папы, который дерзнул связать души своими выдумками. Ведь он присваивает себе больше, чем Сын Божий, утверждавший, что говорит только по Отчей заповеди.

стих 50

Заповедь Его есть жизнь вечная. Христос снова восхваляет плод Своего учения, дабы все тем охотнее Ему покорились. Но справедливо, что нечестивые, ныне отвергшие автора жизни, тогда испытают на себе мщение Божие.