Bible Commentaries
Галатам 1

стих 1

Павел Апостол. Мы уже говорили в другом месте, что Павел в своих приветствиях имел обыкновение прямо называть себя апостолом, дабы апостольством придать авторитет своему учению. Ибо авторитет апостольского лица зависит не от суждения и разумения людей, а от одного лишь призвания Божия. Итак, поелику он апостол, то и требует внимания к словам своим. Будем же всегда помнить про то, что в Церкви следует слушать одного лишь Бога, и поставленного Им учителя, Иисуса Христа. Итак, всякий, желающий присвоить себе учительские полномочия, должен говорить от имени Бога и Христа.

Однако поелику галаты более других сомневались в призвании Павла, он и утверждает его здесь более, чем в других своих посланиях. Ибо не только говорит о том, что призван Богом, но и, наоборот, отрицает, что призван от людей или через людей. Следует отметить, что говорит он не об обычном пасторском служении, а о самом апостольстве. Ведь клеветники не дерзали полностью лишить его служительского звания, отнимая у него лишь имя апостола. Сейчас мы говорим об апостольстве в самом прямом смысле. Ибо слово сие понимается в двух значениях: иногда означает оно любого проповедника Евангелия, но здесь особо относится к первостепенному церковному чину, делая Павла равным Петру и прочим двенадцати ученикам.
Первое из перечисленных им качеств, что он не призван человеками, Павел имеет общим со всеми истинными Христовыми служителями. Ибо как никто не должен присваивать себе честь, так и не во власти человеков наделять полномочиями, кого им угодно. Так что одному лишь Богу принадлежит управление Своей Церковью, и посему только то призвание законно, которое происходит от Него. Хотя бы и был кто законно призван в отношении церковных правил, все равно он может приступать к служению по превратной похоти, а не по правой совести. Здесь же Павел доказывает подлинность своего призвания, к которому не может быть примешана какая-либо корысть. Но кто-нибудь возразит: не часто ли претендуют на то же самое и лжеапостолы? Признаюсь, что да. Более того, они делают это с еще большим вызовом и напыщенностью, чем истинные рабы Господни. Однако у них нет самого призвания, которое мог выставить на всеобщее обозрение Павел.
Второе же качество, то, что он не был призван через человека, особо относится к апостолам. Ибо в обычном пасторе оно не было бы недостатком. Сам Павел вместе с Варнавой поставлял по городам пресвитеров с одобрения верующих. И то же самое приказывает он делать Титу и Тимофею. Таково обычное правило избрания пасторов, ибо не стоит надеяться, что Бог Сам откроет с неба тех, кого избрал. Итак, почему же Павел отвергает то, что не только не является злом, но вполне похвально? Я уже говорил: Павлу было недостаточно доказать, что он – пастор или обычный евангельский служитель, потому что речь шла именно об апостольстве. Апостолов же следовало избирать иным способом, нежели пасторов. Они избирались (как говорят) непосредственно Самим Господом. Так Христос Сам призвал двенадцать учеников, а когда потребовался преемник на место Иуды, Церковь не посмела избрать его обычным голосованием, но прибегла к бросанию жребия. Безусловно, жребий не следует использовать в избрании пасторов. Почему же Матфий был избран именно таким образом? Он был избран так, чтобы быть поставленным от Бога, ведь апостольство надобно отличать от остальных видов служения. Итак, поелику Павел изымает себя из числа обычных служителей, он и претендует на то, что призвание его происходит непосредственно от Бога.
Однако как же он отрицает, что избран через людей, когда Лука говорит, что его и Варнаву призвала Антиохийская Церковь? Одни отвечают на это, что он и раньше служил апостолом, так что данное поставление не было основанием его апостольства. Но можно снова возразить, что именно тогда Павел и был впервые назначен апостолом язычников, в числе которых находились галаты. Посему лучше и вернее ответить так: он хочет здесь не полностью исключить призвание со стороны Церкви, но лишь показать, что его апостольство основывается на более значительном праве. Что несомненно истинно: ведь Антиохийцы возложили на Павла руки не по собственному выбору, а по пророческому повелению. Итак поскольку был он призван божественным образом через особое откровение, а затем Святым Духом назначен и наречен апостолом язычников, отсюда следует, что он не был введен в должность через людей, каким бы торжественным обрядом не сопровождалось его поставление. Если кто-то сочтет, что здесь присутствует косвенное противопоставление с лжеапостолами, я не стану возражать. Ведь они обычно и хвалятся людской честью. Тогда смысл будет следующим: пусть они хвалятся тем, что посланы какими-то великими людьми, тогда я, безусловно, их выше, поскольку послан Самим Богом и Христом.

Но Иисусом Христом и Богом. Павел делает Бога Отца и Христа творцами своего апостольства. Христа именует он прежде, поелику Ему принадлежит право посылать, и ради Него обладаем мы посланничеством. Но ради усиления смысла прибавляет к сему также Отца, как бы говоря: если кому не достаточно величие Христово, пусть знает, что служение возложено на меня Самим Богом Отцом.

Воскресившем Его. Павел не без причины упоминает здесь о воскресении. Ибо оно – начало Царства Христова. Павла попрекали в том, что он не общался с Христом на земле. На это он возражает, что Христос, прославившись через воскресение, воистину являет силу Свою в управлении Церковью. Посему призвание Павла более почетно, чем если бы он был призван Христом, еще находившемся в смертном состоянии. И данное обстоятельство достойно быть особо отмеченным: Павел намекает здесь, что явившаяся в воскресении Христовом чудесная сила Божия злостно поносится его противниками, ибо Тот же Самый Небесный Отец, Который воскресил Христа из мертвых, поставил его, Павла, провозвестником этой Своей силы.

стих 2

И все находящиеся со мною братия. Кажется, что здесь Павел пишет от лица многих, чтобы, ежели читатели мало ценят его одного, они, услышав о многих, не посмели презреть всю конгрегацию верующих. Ибо имеет он обыкновение скорее приводить приветы от братьев в конце послания, нежели брать их себе в соавторы в начале. Он называет обычно не более двух человек, и притом самых знаменитых. Здесь же, напротив, одним словом он именует сразу всех. И думаю, что это сделано не без веской причины. Ибо согласие стольких святых должно было что-то значить для галатов и сделать их более смиренными и поддающимися научению.

Церквам. Галатия была обширной областью и, потому, содержала множество разбросанных повсюду церквей. Однако удивительно, что Павел уступает титул Церкви галатам, почти что отпавшим от Христа. Ибо где Церковь, там и единство веры. Отвечаю: поелику исповедание христианства имеется там, где присутствует призывание единого Бога, употребление таинств и какое-либо служение, у галатов еще сохранились признаки Церкви. Итак, не всегда в церквах присутствует та чистота, которую можно желать. Даже самые чистые из них имеют свои пороки, а другие не только усеяны пятнами, но и почти что изуродованы. Итак, не подобает нам настолько оскорбляться испорченностью учения и нравов, чтобы совершенно лишать имени Церкви то собрание, в котором не все благополучно. Между тем, страдающие пороками собрания следует признавать Христовыми церквами лишь таким образом, чтобы при этом осуждать все, что имеется в них плохого. Ибо не везде, где присутствует какая-либо церковь, имеется полнота всего того, что можно желать от Церкви. Я говорю об этом, поелику паписты, пользуясь этими словами апостола, хотят утверждать все, что им заблагорассудится. Хотя Римской Церкви многого недостает, чтобы состояние ее и устройство было, по крайней мере, таким, каким оно было у галатов. Если бы Павел жил сегодня, то не увидел бы там никакого строения Церкви, но лишь ее развалины и ужасную разруху. Ежели кто хочет более краткой формулировки, то скажу так: Павел, по соименности, называет Церковью то место, где имеется некая часть Церкви, даже если там и не все обстоит гладко.

стих 3

Благодать вам и мир. Об этой форме приветствия сказано в толковании на другие послания. Я придерживаюсь мнения, что Павел желает здесь, чтобы Бог был милостив к галатам, и чтобы вследствие этого у них было все благополучно. Подобно тому, как от благоволения Божия к нам текут всяческие блага. Он молит обо всем этом как Бога, так и Христа, поелику вне Христа нет ни благодати, ни какого-либо преуспеяния.

стих 4

Который отдал Себя Самого. Здесь апостол прежде всего восхваляет благодать Христову, дабы вернуть галатов ко Христу и сохранить их в Нем. Ибо если бы они достойно оценили искупление Христово, то никогда бы не отпали от Него, обратившись к чуждому учению. Ибо кто правильно познал Христа, тот обеими руками хватается и держится за Него, полностью поглощен Им Одним и не желает ничего, кроме Него. Итак, это и есть лучшее средство очистить наши умы от любого рода заблуждений и суеверий, а именно: вспомнить о том, Кем является для нас Христос, и что Он нам дал. Также о многом говорят слова: Который отдал Себя за нас. Ибо Павел хочет уведомить галатов, что отпущение грехов и совершенную праведность надобно искать только во Христе. Поелику Он принес Себя в жертву Отцу, и жертва эта такова, что богохульно прибавлять к ней какие-либо еще удовлетворения. Потом, искупление Христово обладает таким достоинством, что должно вызвать в нас великое и непрестанное восхищение. Впрочем, то, что Павел приписывает здесь Христу, Писание относит в другом месте к Богу Отцу. Причем и то, и другое верно. Ибо Отец постановил в вечном совете совершить для нас данное умилостивление, и одновременно засвидетельствовал о Своей к нам любви, любви столь великой, что не пощадил ради нас даже Своего Единородного Сына, предав Его ради нашего спасения. Христос же Сам принес Себя в жертву, дабы примирить нас с Богом. Откуда следует, что смерть Его есть удовлетворение за грехи.

Чтобы избавить нас. Апостол также объявляет о цели искупления, о том, что Христос Своей смертью приобрел нас в Свое особое достояние. Мы становимся Его достоянием, когда отделяемся от мира, ибо пока мы от мира, мы не принадлежим Христу. Слово «век» употребляется здесь из-за того растления, которое присутствует в окружающем мире. Как и в послании Иоанна (5:19), где говорится, что весь мир лежит во зле, и во многих других местах. Христос же в Евангелии выражается иначе, говоря (John 17:15): Не прошу, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Ибо там под миром Он имеет в виду настоящую земную жизнь. Что же означает в этом месте мир? Людей чуждых Царства Божия и благодати Христовой. Ибо человек, покуда живет для себя, всецело осужден. Посему имеются две противоположные друг другу вещи: мир и возрождение. Подобно тому, как противоположны природа и благодать, плоть и дух. Итак те, кто рожден от мира, не имеют ничего, кроме греха и порочности, причем не в силу творения, а в силу грехопадения. Поэтому Христос и умер за наши грехи, чтобы искупить нас из мира или отделить от него.

Лукавого. Апостол добавляет сей эпитет, дабы показать, что говорит о растлении и испорченности, проистекающей от греха, а не о творении Божием и телесной жизни. Однако одним этим словом он также, подобно удару молнии, низлагает всякую человеческую гордыню. Ибо свидетельствует, что вне происходящего по благодати Христовой возрождения в нас нет ничего, кроме зла и неправедности. Ибо мы от мира, и покуда Христос не исхитит нас от мира, мир будет править в нас, и мы будем жить для него. Итак, как бы не льстили себе люди, они все равно остаются порочными и злобными, как и все, что имеется внутри них. Самим себе они такими не кажутся, однако нам достаточно и того, что Господь возвестил об этом устами Павла.

По воле. Вначале апостол указывает на источник благодати, а именно – изволение Божие. Ибо Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного. Следует отметить, что Павел обычно противопоставляет изволение Божие всем человеческим заслугам и удовлетворениям. Воля означает здесь то, что в народе называют благоволением. Смысл же таков: Христос пострадал за нас не потому, что мы были сего достойны, и не потому, что сами сделали нечто, побудившее Его к этому, а потому что таков был совет Божий. Бога и Отца нашего. Это означает то же, что «Бога, Который есть наш Отец».

стих 5

Ему слава. Здесь апостол внезапно переходит к благодарению, дабы изострить умы галатов к разумению сего бесценного благодеяния Божия, и дабы те, впоследствии, показали себя более поддающимися обучению. Хотя это можно рассматривать и как общее увещевание: апостол призывает нас прославлять Бога всякий раз, как только мы вспоминаем о Его милосердии.

стих 6

Удивляюсь. Апостол начинает с упрека, хотя и более мягкого, чем заслуживали галаты. Далее мы увидим, что всю свою ярость Павел хочет обратить на лжеапостолов. Он доказывает, что галаты отступили не только от его учения, но и от Самого Христа. Ибо они могли придерживаться Христа, только признав, что по Его благодеянию мы избавлены от рабства закону. Далее, необходимость соблюдения обрядов, на которой настаивали лжеапостолы, была совершенно противна [Христу]. Так отошли от Христа галаты. Притом не потому, что совершенно отвергли христианство, а потому, что из-за поразившей их порчи у них остался лишь вымышленный Христос. Так и паписты сегодня, желая иметь уполовиненного и разодранного Христа, не имеют Его вовсе. Поэтому и они отошли от Христа. Ибо они исполнены суеверий, прямо противоположных природе Христа. Следует тщательно отметить, что мы отходим от Христа тогда, когда впадаем в нечто противоположное Его служению. Ибо невозможно смешивать свет с тьмою.

По той же самой причине апостол говорит об ином Евангелии, то есть инаковом по сравнению с тем, которое истинно. Лжеапостолы говорили, что проповедуют Евангелие Христово. Однако, поскольку они примешивали к нему собственные домыслы, лишающие благовестие его главной силы, их евангелие было ложным, извращенным и как бы прелюбодейным. Апостол по народному обычаю употребляет глагол «переходите» в настоящем времени, словно падение их продолжается до сей поры. Он словно говорит: я не сказал, что вы уже перешли, ибо тогда вам было бы труднее вернуться на правильный путь. Теперь же, пока вы еще находитесь на середине пути, не продолжайте идти дальше, а лучше обратитесь вспять. Другие читают так: от Того, Кто призвал вас в благодати Христовой, разумея сие об Отце. Но то чтение, которому следуем мы, много проще. Слова же о том, что они призваны Христом по благодати, направлены на попрек их неблагодарности. Отойти от Сына Божия само по себе порочно и достойно порицания, но отпасть от Него, когда Он по благодати призывает нас к спасению, еще более гнусно. Ибо в случае нашей неблагодарности благость Его к нам увеличит тяжесть нашего преступления.

Так скоро. Здесь апостол еще больше подчеркивает мерзость непостоянства галатов. Ни в какое время не подобает отходить от Христа, но галаты тем более достойны порицания, что отпали сразу же по уходу Павла. Итак, как раньше он подчеркивал их неблагодарность, сравнивая ее с благодатным призванием, так и теперь приводит отягчающие их вину обстоятельства.

стих 7

Которое впрочем не иное. Некоторые переводят так: поелику нет иного Евангелия. Как если бы это было оговоркой, чтобы кто не подумал, будто имеется множество Евангелий. Я же, что касается толкования сих слов, понимаю проще: Павел презрительно говорит об учении лжеапостолов, которое ведет лишь к смуте и разрушению. Он как бы говорит: что они предлагают?

Какая у них причина нападать на переданное от меня учение? Они смущают вас, извращают Евангелие, и ничего больше. Смысл примерно такой же: я поправляюсь в том, что ранее сказал об ином Евангелии. Итак, апостол отрицает, что это вообще Евангелие, а не простое возбуждение смуты в народе. Хочу лишь обратить внимание: «иное» здесь (по моему мнению) понимается как иная вещь. Подобно тому, как мы говорим: это только от того, что ты хочешь заблуждаться.

Желающие превратить. Апостол говорит еще об одном их преступлении: они причиняют ущерб Христу, желая извратить Его Евангелие. А это весьма тяжкое преступление. Ибо извращение хуже, чем простая порча. И он обвиняет их вполне заслуженно. Ибо Христос и евангельское учение не устоят там, где слава за оправдание человека воздается чему-то другому, а на совесть человека набрасывается петля. Так что всегда надобно знать, что является в Евангелии главным. И всякий, противящийся этому главному, есть разрушитель Евангелия. То же, что апостол приводит имя Христа, можно объяснить двояко. Или так, что Христос является автором Евангелия, или так, что Евангелие ясно показывает нам Самого Христа. Впрочем, не сомневаюсь, что этим эпитетом апостол хотел обозначить истинное и подлинное Евангелие, каковое следует считать единственным в мире.

стих 8

Но если бы даже мы. Здесь апостол с большим упованием начинает отстаивать авторитет своего учения. Вначале, он утверждает, что проповеданное им учение и есть то самое единственное, не подлежащее извращению Евангелие. Ибо иначе лжеапостолы могли бы возразить: мы также хотим, чтобы Евангелие пребывало неповрежденным, и чтим его не меньше, чем ты. Подобно сему и паписты претендуют сегодня на то, что имеют священное Евангелие, и окружают само имя «Евангелие» великим почетом. Однако, когда дело доходит до доказательств, они безумно извращают чистое и простое евангельское учение. Итак, Павел, не довольствуясь общим свидетельством, определяет, каково именно это Евангелие, и что оно содержит. При этом, этим истинным Евангелием он провозглашает свое учение, дабы никто не искал его в другом месте. Ибо какая польза употреблять слово «Евангелие» и не знать, что оно означает? Папистам достаточно и того, что имеется какая-то скрытая вера. Однако для христиан, где нет знания, там нет и веры. Итак, дабы галаты в готовности повиноваться Евангелию не колебались туда и сюда, не зная где утвердиться, Павел и приказывает им пребывать в его учении.

Далее, он до такой степени желает доверия к своей проповеди, что возвещает проклятие всем, дерзающим ей противоречить. Апостол даже вполне уместно начал с самого себя. Так он упреждает клевету злых людей, которые могли бы сказать: ты хочешь, чтобы все, сказанное тобою лично, принималось без разговоров только потому, что принадлежит тебе. Итак, дабы показать, что он не имеет здесь ничего личного, апостол лишает права говорить что-либо против сего учения прежде всего самого себя. Он не подчиняет себя другим людям, но, как и подобает, призывает всех соблюдать вместе с ним один и тот же порядок, дабы все были покорны слову Божию. Однако, чтобы еще надежнее ниспровергнуть лжеапостолов, Павел переходит к самим ангелам. Он не просто говорит, что их не следует слушать, ежели они возвещают что-то другое, но объявляет им проклятие. Некоторым может показаться абсурдным, что Павел впутывает ангелов в спор о своем учении. Но тот, кто тщательно все обдумает, поймет, что сделал он это по необходимости. Безусловно, небесные ангелы не могут принести нам ничего, кроме истины Божией, однако, поскольку спор шел о божественно открытом ради спасения людей вероучении, апостол мог полностью избавить его от людского суда, только возвысив над самими ангелами. Посему, возвещая ангелам анафему, если они будут учить чему-то другому, апостол приводит вовсе не лишний довод, хотя этот довод и исходит из невозможного. Ибо данная гипербола немало помогает возвеличить проповедь Павла.

Апостол видел, что и его самого, и учение его пытаются принизить, ссылаясь на громкие людские титулы. На это он отвечает: даже ангелам не позволено принижать его учения. И этим он вовсе не обижает ангелов: ведь они были созданы для проявления славы Божией всеми возможными способами, и даже тот, кто злоупотребляет их именем, но делает это ради божественной славы, на самом деле вовсе не умаляет их достоинства. Отсюда мы не только заключаем о том, каково величие слова Божия, но и укрепляем собственную веру. Ведь, опираясь на слово Божие, мы спокойно можем противоречить самим ангелам и даже воссылать им проклятие. Говоря же «да будет анафема», апостол имел в виду: да будет для вас анафема. О слове «анафема» сказано в 1 Corinthians 12:3. Здесь оно означает проклятие и употребляется вместо еврейского слова тп.

стих 9

Как прежде мы сказали. Теперь, закончив речь о себе и об ангелах, Павел повторяет то же самое в общих словах: никому из смертных не позволено передавать иное Евангелие, кроме того, которому научились галаты. Отметь здесь слово «приняли». Важно было, чтобы галаты не измышляли в воображении своем какое-то неведомое Евангелие, но твердо придерживались сего определения: то, что было им передано, и есть истинное Евангелие Христово. Поелику вере меньше всего подобают домыслы. Итак, что, если кто-то станет колебаться, не зная, каково подлинное Евангелие? Апостол заповедует считать бесами тех, кто смеет возвещать какое-либо благовестие, отличное от его собственного, называя иным то Евангелие, к которому примешаны чуждые домыслы. Ибо учение лжеапостолов было не полностью противоположно его учению, но испорчено ложными добавлениями. Итак, детской представляется уловка папистов, которые пытаются выхолостить слова Павла. Во-первых, говорят они, его проповедь не известна нам полностью, и нельзя узнать, что именно она содержала, если только не воскреснут из мертвых слышавшие ее галаты. А во-вторых, здесь не запрещается добавлять что-то новое, но лишь осуждается иное Евангелие. Однако то, что принадлежало Павлу, и что было предназначено для нашего знания, можно ясно увидеть из его же сочинений. Так что становится очевидным: все папистское учение есть не что иное, как ужасное извращение истинного Евангелия. Наконец, из контекста явствует, что всякое чуждое учение является иным по отношению к проповеди Павла. Поэтому паписты ничего не выигрывают от своих уловок.

стих 10

Поелику апостол столь уверенно возвышал свою проповедь, теперь он показывает, что делал это по праву, а не по пустому тщеславию. Для доказательства сего он пользуется двумя доводами. Во-первых, касательно душевного настроя он говорит, что не из самомнения, не из-за лести приноравливается к людям. Во-вторых, что еще важнее, Павел говорит, что не является автором своего Евангелия, но добросовестно передает то, что принял из рук Самого Бога.
10) У людей ли я ныне ищу благоволения. Это место вследствие двусмысленности греческой фразы истолковывается по-разному. Одни переводят его так: к людям ли обращаюсь я, или к Богу? Другие слова «Бог» и «человек», понимают как «божеское» и «человеческое». Этот смысл вполне подходил бы, если бы не был несколько далек от буквальных слов. Итак, я предпочел следовать тому чтению, которое представляется менее натянутым. Ибо для греков вполне привычно подразумевать в некоторых местах предлог κατα. Павел говорит здесь не о доводах своей проповеди, а о настрое своей души, что взирает он более на Бога, нежели на людей. Хотя настрою учащего соответствует и его учение. Ведь подобно тому, как вероучительное отступление рождается из самомнения, алчности, или какого-либо превратного вожделения, так и правая совесть заставляет придерживаться чистой истины. Поэтому апостол и претендует на здравость своего учения, ссылаясь на то, что приспособлено оно вовсе не к людским прихотям.

Людям ли угождать стараюсь. Хоть и не сильно, но это все же несколько отличается от предыдущей фразы: ибо стремление завоевать чье-то благоволение и есть причина того, что говорим мы ради угождения людям. Там, где в сердцах наших царствует желание сделать свою речь приятной для людей, мы не в состоянии учить искренне. Итак, Павел свидетельствует, что чист и свободен от сего порока. И дабы еще надежнее очистить себя от клеветы, говорит в вопросительном тоне. Ибо метод вопрошания весьма эффективен в процессе спора, когда говорим мы противникам своим: возражайте, если хотите. Ведь это говорило о внутреннем спокойствии, которое царило в Павле по свидетельству доброй совести. Он наверняка знал, что, хорошо исполнив вверенное ему служение, не заслужил никакого упрека.

Если бы я и поныне угождал людям. Запоминающаяся фраза. Ведь самомнители, то есть те, кто охотится за людским благоволением, не могут служить Христу. Однако апостол особо говорит, что добровольно отрекся от угождения людям, дабы предать себя в услужение Христу. Он также сравнивает свою прежнюю жизнь с жизнью настоящей. Раньше он пользовался великим уважением, повсюду принимался с большим восторгом, посему, если бы желал он угождать людям, ему не надо было менять образ жизни. Но отсюда и выводится та общая доктрина, о которой я говорил: всякий, желающий добросовестно служить Христу, должен отважно презирать благоволение людей. Слово «люди» несет с собой некую коннотацию, ибо служители не должны стараться и разонравиться людям. Однако люди весьма различны. Тем, кому нравится Христос, постараемся и мы понравиться во Христе, но тем, кто предпочитает истинному учению свои похоти, никак не следует потакать. Действительно, благочестивым и целомудренным пасторам всегда предстоит проходить через подобную брань: презирать оскорбления тех, кто желает, чтобы им всегда угождали. Ибо в Церкви всегда будут притворцы и негодники, предпочитающие свою похоть слову Божию.

Но и добрые люди искушаются дьяволом и часто обижаются на пастора, даже если тот правильно их порицает. Делают они это либо по утомлению, либо по немощи. Итак, нам подобает не бояться никаких оскорблений, лишь бы не отталкивали мы от Христа немощных братьев. Многие истолковывают это место так, как если бы здесь имелась уступка. Они думают, что смысл таков: если бы я угождал людям, то не был бы рабом Христовым. Но кто упрекнет меня в этом? Кто не видит, что не ищу я благоволения людей? Однако мне больше нравится прежний смысл: Павел напоминает о том, какого людского благоволения лишил он себя, старясь угодить Христу.

стих 11

Возвещаю вам. Вот надежный довод, точка опоры, на которой все стоит: не от людей принял он Евангелие, оно было открыто ему божественно. Поелику же в этом можно было усомниться, апостол приводит экзегетическое подтверждение, то есть то, которое основывается на самом факте. Но дабы возвещение его имело больше веса, он объявляет, что говорит не о чем-то темном и неясном, но о том, в чем готов уверить всех. Ибо таковым и подобает быть серьезному притязанию. Он отрицает человеческое происхождение того, что не мыслит ни о чем человеческом и не измышлено никаким человеком. А чтобы доказать сие, сразу же добавляет, что не был научен никаким земным учителем.

стих 12

Не от человека. И что же? Если бы кто был научен человеком, и сам стал бы затем учителем, разве из-за этого уменьшился бы его авторитет? Однако всегда надобно помнить, какими уловками старались подцепить его лжеапостолы: они говорили, что он принял ущербное и подложное Евангелие от какого-то далеко не лучшего, или, по крайне мере, незнатного учителя. А теперь пытается дурно передать его смысл. Сами же себя они выставляли учениками верховных апостолов, знающими о самих сокровенных их мыслях. Итак, Павлу было необходимо противопоставить учение свое всему миру, противопоставить, опираясь на то, что оно было открыто ему божественно, а не передано в какой-либо из людских школ. Иначе не смог бы он ответить на клевету лжеапостолов. Если кто возразит, что научил его Анания, то ответ готов. Ведь ничто не мешает, чтобы Бог и Сам непосредственно научил его Своим словесам, и ради почтения к евангельскому служению использовал для этой цели человеческий труд. Подобно тому, как мы уже говорили: Павел одновременно был и призван божественным повелением, и поставлен на служение свое торжественным голосованием людей. Эти две вещи никак не противоречат друг другу.

стих 13

Вы слышали о моем прежнем образе жизни. Весь этот рассказ приведен здесь в качестве доказательства. Апостол напоминает: он всю жизнь ненавидел Евангелие, был его яростным недругом и повсюду истреблял христиан. При этом он призывает галатов в свидетели своих слов как чего-то вполне достоверного, так что сказанное им никак нельзя оспорить. Сверстниками называет он тех, кто был с ним приблизительно одного возраста, ибо в отношении старших его сравнение было бы мало подходящим. Под отеческими преданиями он разумеет не отдельные добавления, коими был искажен закон Божий, а сам божественный закон, в котором был воспитан с младенчества, и который принял из рук отцов и дедов. Итак, Павла, чрезмерно приверженного отеческим обрядам, нелегко было отвратить от его взглядов, если бы Сам Господь не привлек его чудесным образом.

стих 15

Когда же Бог. Вторая часть рассказа посвящена его чудесному обращению. Здесь необходимо провести исследование того, почему он был призван благодатью Божией к проповеди среди язычников, и почему тогда же, не став советоваться с другими апостолами и полностью полагаясь на совет Божий, без каких-либо колебаний посвятил себя вверенному ему делу. В отношении порядка слов Эразм разногласит с общепринятым чтением. Он соединяет слова так: когда Богу стало угодно, чтобы я проповедовал Христа среди язычников, Богу, Который призвал меня к этому, дабы явить через меня Христа. Однако по моему мнению больше подходит древний перевод. Ибо вначале ему было сделано откровение о Христе, а затем вверена и проповедь. Если же кому-то захочется следовать переводу Эразма, и слова εν εμοι передать как «через меня», то, вот, для выражения способа откровения добавлена еще фраза, «чтобы я проповедовал». Впрочем, на первый взгляд доводы Павла не кажутся очень убедительными. Ведь если кто из обращенных в христианство сразу же, не посоветовавшись с апостолами, примет на себя проповедническое служение, из этого еще не следует, что он поставлен на это через прямое полученное от Христа откровение. Однако апостол опирается здесь на множество доводов, и если все их свести воедино, они вполне достаточны для доказательства. Во-первых, он говорит, что был призван благодатью Божией, затем, что его служение было одобрено другими апостолами, затем то, о чем идет речь дальше. Посему пусть читатели помнят, что весь его рассказ надо брать целиком, и делать выводы из всего сказанного, а не из отдельных частей.

Избравший меня. Это избрание было советом Божиим, коим Павел был предназначен к апостольскому служению еще прежде своего рождения. Затем в свое время последовало призвание, когда Господь явил в отношении него Свою волю и поручил ему приняться за предназначенное дело. Впрочем, нет сомнений, что Бог прежде создания мира постановил все, что сделает с каждым из нас, и тайным судом Своим каждому предназначил свою долю.

Однако Писание обычно говорит о следующих трех ступенях: вечном Божием предопределении, избрании от утробы матери и призвании, которое есть следствие и завершение того и другого. У Иеремии (1 глава 5 стих) Господь изрекает другие слова, имеющие однако тот же смысл: прежде чем создать тебя во чреве, Я познал тебя; прежде чем вышел ты из чрева, Я освятил тебя; сделал тебя пророком для народов. Ибо Бог освятил еще не рожденного Павла для апостольского служения, подобно тому, как освятил Иеремию для служения пророческого. О Боге также говорится, что Он избрал нас от чрева. Ведь Он производит нас в мир именно с той целью, чтобы исполнить в нас все Им же самим предопределенное. Призвание же отличается от избрания внешними обстоятельствами: через него Бог поставляет нас на то служение, которое Сам же для нас предназначил.
Итак, слова Павла можно истолковать таким образом: когда Богу было угодно открыть через меня Своего Сына, Богу, Который призвал меня так же, как прежде избрал от чрева. Ибо апостол хотел указать на то, что призвание его зависит от тайного избрания Божия. Не потому поставлен он был апостолом, что по собственному старанию подготовил себя к сему служению, не потому, что Бог счел его пригодным для сей непростой ноши; но потому, что еще до рождения Бог предназначил его к этому Своим тайным советом. Ибо апостол по обыкновению своему возводит причину своего призвания к незаслуженному благоволению Божию, что следует особо отметить. Ибо отсюда мы научаемся, что благодати Божией надо приписывать не только то, что мы были избраны и усыновлены для вечной жизни, но и то, что Бог соизволил воспользоваться нашими трудами, трудами тех, кто сам по себе совершенно бесполезен, что Он дал нам законное призвание, на поприще которого мы трудимся. Ибо что имел Павел, еще не родившись, что имел он такого, что удостоило бы его такой чести? Итак, следует думать, что божественному дару, а не нашему усердию, принадлежит наше призвание управлять Церковью.
Далее, некоторые утонченно философствуют о слове «избрал», часто не по делу и необдуманно. Ибо о Боге говорится, что Он нас избрал, не потому, что внедряет Он в нас некую предрасположенность, коей мы отличаемся от других, но потому, что Он выделяет нас в Своем совете. Апостол уже достаточно приписал свое призвание благодати Божией, сказав, что начало сего призвания – это добровольное избрание от материнского чрева. Однако затем он прямо указывает на благодать, отчасти чтобы похвала благодати устранила всякое превозношение, отчасти чтобы засвидетельствовать о своей благодарности Богу. Ибо он охотно делает это, даже когда не спорит с лжеапостолами.

стих 16

Открыть во мне Своего Сына. Ежели прочесть: открыть через меня, эти слова будут означать цель его апостольства – возвещать откровение об Иисусе Христе. Каким же образом? Проповедуя Его среди язычников. Это как раз то самое, в чем его обвиняли лжеапостолы. Однако, поскольку по-гречески фраза звучит εν εμοι, думаю, что здесь стоит еврейское словосочетание: в отношении меня. Ибо у евреев предлог «в» часто опускается в тексте, о чем хорошо знают знатоки сего языка. Итак, смысл следующий: Христос был открыт Павлу не для того, чтобы он один наслаждался этим откровением и молча удерживал его в сердце, но для того, чтобы, познав Христа сам, он затем проповедовал Его язычникам.

Не стал тогда же. Советоваться с плотью и кровью означает призывать в советчики плоть и кровь. Образы же плоти и крови нужны для того, чтобы исключить всякий человеческий совет. Ибо апостол имеет здесь в виду вообще всех смертных, всю их мудрость и благоразумие, как скоро будет явствовать из самого контекста. Более того, он включает туда и самих апостолов, делая это для того, чтобы еще яснее воссияло его прямое божественное призвание. Итак, опираясь лишь на божественный авторитет, и довольствуясь им одним, апостол и посвятил себя проповедническому служению.

И не пошел в Иерусалим. Это – толкование предыдущего предложения и усиление его смысла. Павел как бы говорит: я не желал основываться на авторитете кого-либо из смертных, даже на авторитете самих апостолов. Итак, заблуждаются те, кто отрицает, что и апостолы включены в понятие плоти и крови, по той лишь причине, что Павел упоминает о них отдельно. Ибо в этом месте он не добавляет чего-то нового, но просто излагает то, о чем прежде говорил менее ясно. Причем он не оскорбляет апостолов таким высказыванием. Павлу, действительно, нужно было противопоставить апостолов Богу, но лишь для демонстрации того, что он не был движим человеческим внушением, и для устранения ложных притязаний своих противников. Ведь там, где с Богом сравнивается Его творение, мы не причиним этому творению несправедливости, как бы его ни принижали.

стих 17

А пошел в Аравию. Лука в своих Деяниях пропускает этот трехлетний период. Подобно тому, как пропускает и многое другое. Посему необоснованна клевета тех, кто ищет здесь какого-то противоречия. Впрочем, пусть благочестивые читатели размыслят о том, сколь тяжкую борьбу с искушениями пришлось с самого начала вести Павлу. Тот, кто еще недавно был с почестями и пышным эскортом послан в Дамаск, ныне вынужден беженцем странствовать по чужой земле. Однако апостол не пал духом.

стих 18

Потом, спустя три года. Только на третий год своего апостольства Павел вернулся в Иерусалим. Итак, он не был призван к апостольству какими-либо людьми. Однако, дабы не показалось, что дело его отлично от дела прочих апостолов, и поэтому он их избегает, Павел говорит, что целью его прихода было увидеть Петра. Итак, хотя он и не пытался в своем служении опереться на их авторитет, однако же и не заступил на место апостола против их воли, но, наоборот, сделал это с их согласия и одобрения. Именно это Павел и хочет сказать: он никогда не был чужд другим апостолам, и даже теперь хорошо с ними общается. Упоминает же о краткости прошедшего времени, дабы показать, что пришел не для научения, но для установления общения. С этой же целью он добавляет: «другого же из Апостолов я не видел никого», поелику, путешествуя по другим местам, он приходил туда всего один раз.

стих 19

Кроме Иакова. Кто был этот Иаков, надо исследовать отдельно. Древние согласны между собой в том, что это был один ученик из рода Облии и Юста, председательствовавший тогда над Иерусалимской Церковью. Хотя другие считают, что это был сын Иосифа от другой жены. Третьи думают (что больше похоже на правду), что это был двоюродный брат Христа, сын сестры его матери. Однако, поелику он назван в числе апостолов, я не могу принять данное мнение. И не правомочно объяснение Иеронима, что имя апостола иногда переносилось на кого-то еще, кроме двенадцати учеников. Ведь в этом месте Павел говорит о высшем апостольском достоинстве. А немного спустя мы слышим, что Иаков числился среди главных столпов Церкви. Итак, мне кажется более вероятным, что он сын Алфея. Остальные же апостолы, вероятно, были рассеяны по разным местам. Ибо они не сидели праздно в одном городе. Хотя Лука и говорит, что Варнава привел Павла к апостолам, однако здесь надо разуметь не всех двенадцать учеников, но лишь тех двух, которые оставались тогда в Иерусалиме.

стих 20

А в том, что пишу вам. Данная фраза относится ко всему рассказу. Это показывает, сколь серьезно отстаивает Павел свои прерогативы. Он даже приносит клятву, к которой не следовало прибегать, кроме как в весьма важных и ответственных делах. И не удивительно, что он с таким рвением отстаивает свое дело, ведь мы уже видели, какие козни строили мошенники, пытаясь лишить его звания и чести апостола. Впрочем, следует отметить, какова форма той клятвы, к которой обычно прибегают святые, дабы мы осознали, что клятвою делаем не что иное, как выставляем на суд Божий достоверность и истины наших слов и поступков. А это действие необходимо для того, чтобы повсюду правило благочестие и страх Божий.

стих 22

Лично я не был известен. Мне кажется, что данная фраза добавлена, чтобы еще больше подчеркнуть злонравие и низость хулителей Павла. Ведь, ежели церкви иудейские руководствовались одним только слухом, воздав хвалу Богу за великое дело Его, совершенное в Павле, то сколь позорно не сделать то же самое тем, кому была воочию явлена чудотворная сила апостола? Ежели одни довольствовались только молвою, то почему другим не было достаточно созерцания самих дел? Говорится же «истреблял веру» не потому, что вера сама по себе способна быть истребленной, но потому, что Павел истреблял ее в немощных людях. Кроме того, здесь больше имеется в виду сама попытка, а не ее успех.

стих 24

Прославили за меня. Красноречивым знамением было то, что служение Павла одобрили все иудейские церкви, и одобрили до такой степени, что с восхищением и хвалой признали в нем великую силу Божию. Так апостол косвенно обуздывает злоумышленников. Он говорит, что те клеветой своею добиваются именно того, чтобы затмить славу Божию, ту славу, которая по признанию самих апостолов сияла в Павловом служении. Попутно апостол предписывает нам правило, каким образом должны мы принимать святых Божиих людей. Ибо в нас живет такая превратность, неблагодарность и склонность к суеверию, что, видя людей, наделенных дарами Божиими, мы почитаем их как богов, забывая о том, от Кого они получили эти дары. Посему нас увещевают прежде всего взирать на Творца сих даров, приписывая Ему то, что Ему же и принадлежит. Одновременно мы узнаем, что превращение Павла из врага Евангелия в его служителя дает повод нам для восхваления Бога.