Bible Commentaries
Деяния 14

стих 1

В предыдущей главе Лука рассказывал, как Павел и Варнава заступили на служение среди язычников. Начало их миссии могло показаться неудачным и провальным. Их не только выгнали из Антиохии. Упорная озлобленность отдельных людей вынудила их отрясти прах со своих ног. Однако апостолы не отступают, несмотря на оказанный им плохой прием. Они знают: Господь призвал их исполнять служение вопреки потугам мира и сатаны. Мы видим, что они не только готовы к поучениям, но воодушевлены на брань, дабы мужественно возвещать Евангелие, несмотря на все препятствия.
Действительно, однажды сказанное Иеремии (1:19) подходит всем пророкам и служителям Божиим: они восстанут на тебя, но не превозмогут. Куда бы ни изгоняли апостолов, они повсюду действуют с одинаковым пылом. Отсюда явствует: их приготовили не к одной лишь битве, а к постоянной войне.
О чем и говорит теперь Лука. Вначале он рассказывает, об их приходе в Иконию, добавляя, что и там они не искали покоя и отдыха. Напротив, апостолы вошли в синагогу так, словно раньше не испытывали никаких преследований. Фразу κατά τό αΰτό, по-гречески означающую «одновременно» или «в то же самое время», я отношу скорее к иудеям, чем к Павлу и Варнаве. Я перевожу не так, что оба апостола вошли одновременно, но так, что они последовали за толпою в торжественное время собрания. Отсюда мы выводим: они говорили не малому числу людей, а при большом стечении народа, дабы подтвердить свое упование и несгибаемое усердие. Ведь они не избегали ненависти других и не боялись опасностей.

Что уверовало великое множество. Прежде Лука показал, какая духовная сила была в Варнаве и Павле. Теперь же он хвалит благодать Божию в испытанном ими успехе. Ибо даже единственная проповедь их не оказалась лишенной плода, но породила множество детей Божиих, как из иудеев, так и из язычников. Если бы уверовал один или немногие, все равно было бы не жалко затраченных усилий. Но Господь укрепил их еще больше, дав моментально пожать обильный урожай Своего учения. Апостолы знали: людские сердца обратились не столько от их голоса, сколько от силы Духа, и отсюда могли заключить, что их защищает десница Божия. А это немало усиливало их упование.

стих 2

А неверующие. Вот, им угрожает новое гонение, причем также от иудеев. Последние словно факелы возжигали ненависть язычников. Вероятно, что язычники стерпели бы проповедь Евангелия, если бы иудеи не подтолкнули их к противлению. Κακώσαι я перевожу, как заражать злым чувством или подталкивать ко вредительству. Под братьями же, на мой взгляд, Лука понимает всех благочестивых. А именно: все, принявшие Евангелие, подвергались гонениям, словно возникла какая-то опасная секта, сеющая раздоры, возмущающая городское спокойствие, ниспровергающая общественные устои. Если же кто отнесет сказанное к Варнаве и Павлу, я не буду сильно возражать.

стих 3

Довольно времени. Лука говорит: Павел и Варнава не ушли из города, увидев, как некоторые им противятся. Сказав же об их мужестве, намекает на то, что у них была причина для страха. Отсюда мы выводим: они стояли стойко и с редким великодушием, считая за ничто все опасности, доколе их насильно не вынудили удалиться.

Фразу έπ'ι κυρίώ можно понимать по-разному. Или так, что они смело вели себя в Господнем деле, или так, что, уповая на Его благодать, черпали оттуда воодушевление. Я последовал более принятому варианту: апостолы свободно и смело действовали в Господе. То есть, получали помощь не от своих сил, но от Его благодати. Сразу же после Лука показывает, как именно они воодушевлялись в Господе. Господь подтверждал их учение знамениями и чудесами. Узнавая из этого, что Господь с ними и готов протянуть руку помощи, апостолы действенно побуждались к дальнейшим действиям. Говоря же об одной разновидности помощи, Лука не исключает и другую. Ибо Господь и другим образом укреплял их в уповании и стойкости.

Кажется, что Лука особое ударение делает на чудесах. В них Бог явно демонстрирует силу всему народу. Значит, немалое упование Варнаве и Павлу придало также то, что Господь именно так защитил их учение от людского презрения.
Далее, следует отметить речение: Господь засвидетельствовал Евангелие чудесами. Лука учит, каково истинное употребление чудес. Первая их цель в том, чтобы показать нам силу и благодать Божии. Поскольку же мы – негодные и ложные их толкователи, то, дабы чудеса не извращали и не использовали дурно, Господь почти никогда не попускает отделять их от Своего Слова. И если когда-либо чудеса происходили в отсутствии Слова, то, во-первых, это было редко, а, во-вторых, польза от них была невелика. В основном же Бог производит чудеса, давая миру познать Себя не просто так и не в голом величии, а в Собственном Слове. Поэтому Лука и говорит: Евангелие было подкреплено чудесами не только с целью внедрить в души какую-то смутную религиозность, но и для того, чтобы с помощью учения Павла привести их к чистому богопочитанию.
Отсюда можно вывести, сколь глупо поступают паписты, пытаясь увести мир от Бога и почтения к Евангелию с помощью голых чудес. Стоит придерживаться следующего положения: любые совершенные Богом чудеса направлены лишь на утверждение и укрепление авторитета Евангелия. Теперь мы посмотрим, велит ли нам Евангелие призывать мертвых, кадить перед идолами, переносить на вымышленных святых Христову благодать, давать обеты паломничества, изобретать мирские культы, о которых не сказано в Слове Божием? Однако меньше всего согласно с Евангелием потакание подобным суевериям. Отсюда следует, что паписты напрасно сооружают из благовестия машину для борьбы с тем же благовестием.
Сюда же относится и сказанное Лукою: Господь сделал, чтобы руками Его слуг творились чудеса. Этими словами он учит нас, что апостолы были лишь служителями, повиновавшимися Господу. Господь же был автором чудес, использовавшим их труд. Посему, строго говоря: чудеса принадлежали не Варнаве и Павлу, а одному Господу, действовавшему через людей так, чтобы Его слава не затмевалась их служением.
Кроме того, отметим похвалу Евангелию, которую Лука приводит с целью внушения к нему еще большей любви. Он зовет его словом благодати, напояя нас его великой сладостью. Ведь в благовестии миру предлагается спасение во Христе. Здесь присутствует скрытый антитезис с законом, через который нам предлагалось проклятие. Итак, будем помнить: в Евангелии Бог обращается к нам для того, чтобы примирить с Собою и засвидетельствовать Свою милость. Этому не мешает, что для отверженных Евангелие – запах смерти. Ведь природа его не меняется от их порока. О знамениях же и чудесах прочти сказанное нами во второй главе.

стих 4

Народ в городе разделился. Затем следует катастрофа. Город разделяется на две части. А затем народное волнение вынуждает Варнаву и Павла перейти в другое место. Если искать здесь причину раскола, то она определенно заключается в Евангелии. Но ведь благовестию больше всего противно порождать распри. Да, но людская порочность делает так, что Евангелие, обязанное быть узами единства, как только провозглашается, тут же порождает разногласия. Посему там, где возникает схизма, прежде чем осуждать ее видимых зачинщиков, следует тщательно взвесить, на ком именно лежит вина.

Мы слышим, что раскололся целый город, из которого одна часть примкнула ко Христу. Дух Божий относит это к похвале, а не к порицанию Варнавы и Павла. Такого же правила надо придерживаться и сегодня, и не бросать на Евангелие подозрение, если оно не приводит всех к Богу, и нечестивые против него восстают. Грустно видеть, как одни люди отделяются от других. Но как проклято единство, отделяющее всех от Бога, так и лучше немногим сотню раз отойти от мира и вернуться в благодать Божию, чем, ведя с Богом распрю, пользоваться благоволением мира.

стих 5

Отметь, какие невзгоды испытали святые подвижники Христовы. Их гонят не только проклятия врагов, но и опасность восстания, угроза побития камнями. Хотя многие привержены их учению, они не могут оставаться дольше. Но, помня о речении Христовом (Luke 21:19), учившего верных в терпении спасать свои души, бегут от неистовства врагов. Хотя апостолы бегут, дабы не повергнуться напрасно смерти, стойкость в евангельской проповеди достаточно показывает их неустрашимость. Ибо Лука добавляет, что они проповедовали и в других местах. Вот правильный и достохвальный страх: слуги Христовы не идут добровольно на заклание, но при этом и не забывают о своем долге. Страх не мешает им повиноваться призванию Божию. И если надо, они идут на смерть, дабы исполнить свое служение.

стих 8

В Листре некоторый муж. Лука сообщает о чуде, вероятно, одном из многих. Однако вследствие его достопамятности, упоминание идет только о нем. Мы вскоре увидим, что именно произошло. Лука приводит обстоятельство, ясно указывающее на божественную силу, говоря, что человек никогда не ходил и был хром от чрева матери. Но одно лишь слово Павла внезапно исцелило его перед взором всех, заставив двигать омертвевшими членами, и без труда вскочить с места.

стих 9

Он слушал говорившего Павла. Слушание поставлено на первом месте, дабы мы знали: вера, которую вскоре похвалит Лука, зачалась от учения Павла. Итак, услышав Павла, хромой понадеялся на исцеление. Но, спрашивается: было ли это особо ему обещано? Ведь Бог, предлагая спасение в Евангелии, не велит нам надеяться на все, что угодно. Отвечаю: в хромом произошло особое и чрезвычайное движение Духа. Такое же движение имело место и в Павле, когда тот с первого взгляда узнал о вере хромого. Евангелие принимают многие, но не все исцеляются при этом от болезней. Однако Бог, постановив явить в хромом пример Своей благодати, сначала приготовил его душу и сделал способной к восприятию дара. Посему то, что хромой уверовал в свое исцеление, нельзя считать общим правилом. Приготовление к принятию дара исцеления представляло собой нечто особое. Да и разновидность веры, приводящая к чудесам, является довольно необычной. Многие дети Божии лишены такой веры, и однако же наделены Духом усыновления.

Который, взглянув на него. Мы знаем, сколь двусмысленно и обманчиво человеческое лицо. Следовательно, из него нельзя надежно заключить о вере, известной одному лишь Богу. Но, как я уже говорил: по тайному внушению Духа вера хромого открылась Павлу. И Тот же Дух был вождем апостолов при совершении ими чудес.

стих 10

Сказал громким голосом. Многие древние и весьма достоверные кодексы добавляют: говорю тебе во имя Иисуса Христа. Действительно, мы видим, сколь подчеркнуто в каждом чуде прославляли апостолы имя Христово. Посему, думаю, что и Лука привел это имя, хотя в современных кодексах мы его не находим. Добавленное же о том, как хромой вскочил, не только восхваляет божественную силу. Столь сильная готовность к повиновению говорит о подготовке больного Господом. Хромой, еще имея мертвые ноги, уже ходил в душе. Хотя быстрота преображения делает очевидной и силу Божию. Павел же возвысил голос также для того, чтобы внезапная перемена произвела на народ большее впечатление.

стих 11

Народ же. Данная история красноречиво свидетельствует, сколь падки люди ко всякого рода суете. Павел сказал не только слово: встань. Этим возгласом он завершил свою проповедь о Христе. Однако народ приписал славу за чудо идолам, словно ничего не слышал об Иисусе. Вовсе не удивительно, что внезапное лицезрение чуда толкнула варваров к суеверию, впитанному с молоком матери. Но этот порок чрезвычайно распространен. Нам почти врождена склонность искаженно толковать дела Божии. Отсюда происходит и безумие, царящее в папстве. Хватаясь за чудеса, люди никак не внимают учению. Тем более нам надлежит быть трезвыми и внимательными, и не искажать плотским разумом силу Божию, сияющую нам во спасение, к чему мы столь склонны. И не удивительно, если Господь совершал лишь немногие чудеса, в течении малого времени, дабы людская похоть не извратила их к противоположной цели. Ведь Господу не подобает выставлять Свое имя на всеобщее посмешище. А именно это произошло бы, если бы принадлежащее лишь Ему перенесли на идолов, и неверующие использовали Его дела для создания порочных культов. Ведь они, отложив в сторону Слово, хватаются за любое измышленное ими божество.

Боги в образе человеческом. Мнение, почерпнутое из древних басен, которые в свою очередь основаны на правде. Книги поэтов исполнены сказками о том, как боги являлись на земле в образе людей. Вероятно, это выдумка говорит о чем-то реальном. Мирские люди переложили в басни сказанное об ангелах святыми отцами. Возможно, что и сатана, внушая людям изумление, обманывал их разными чудесами. Несомненно одно: все божественное, переходя к неверующим, оскверняется их порочным вымыслами. То же самое надо думать о жертвах, в которых Бог от начала упражнял верующих, дабы те имели внешние символы благочестия и божественного культа. Неверующие же, измыслив себе чужих богов, злоупотребили жертвами для своего богохульного поклонения.

Так ликаонцы, видя в исцеленном хромом проявление необычной силы, подумали, что это – дело Божие. И подумали правильно. Но дальше они совершили привычную ошибку, вообразив Варнаву и Павла богами. Какова же причина того, что Варнаву они предпочли Павлу? Конечно, здесь они следовали детскому вымыслу о Меркурии, толкователе богов. Этот пример учит нас, какое великое зло привыкнуть в детстве к заблуждениям. Их до того непросто выкорчевать из людских душ, что даже дела Божии, предназначенные для вразумления, приводят к еще большему ожесточению.

стих 13

Жрец же идола Зевса. Хотя Лука не говорит, с каким намерением священник проявил подобное рвение, вероятно, его подтолкнула жадность и надежда на обильное вознаграждение. Будущее сулило ему великий прибыток, если бы слух о явлении Юпитера распространился повсеместно. Ведь отсюда сразу бы возникло мнение, что бог любит ликаонский храм больше других. А когда людские души исполнило бы подобное суеверие, они не пожалели бы денег на принесение даров. Весь мир весьма к этому склонен, тем более, учитывая агитацию со стороны священников. Нет сомнения, что самомнение толкнуло народ принести жертву Павлу под именем Юпитера. Этим они хотели еще больше прославить и облагородить собственный город. Отсюда и происходит разнузданность сатаны в обмане людей. Священники ради выгоды расставляют свои сети, а народу нравится укрепляться в собственном заблуждении.

стих 14

Но Апостолы. Из того, что Варнава и Павел устремились в толпу с разодранными одеждами, явствует их ревность по Царству Божию. Не довольствуясь словами, они всеми силами мешают проведению жертвоприношения. Иногда даже лицемеры отказываются от чрезмерной чести, но притворной скромностью они еще больше обманывают простаков. Варнава же и Павел такими не были. И словами и телесными жестами они ясно показывают: почитание, выказанное им ликаонцами, не только неугодно, но и ненавистно для них. Вот священный гнев, коим надлежит воспламеняться рабам Божиим всякий раз, как они видят Его славу оскверняемой и поругаемой людским святотатством.

Действительно, никто не сможет искренне и с доброй верой служить Богу, если не возымеет то же рвение, о котором говорит Павел во 2 Corinthians 11:2. Дабы утверждая славу Своего Господа, те, кому Он поручил заботу о Церкви, проявляли не меньший пыл, чем муж, бдящий чистоту своей жены. Итак, следует благоразумно остерегаться того, чтобы нам воздавали честь, затемняющую славу Божию. Скорее, как только возникает намек на профанацию Господней славы, должен проявляться тот же пыл, пример которого мы видим в Варнаве и Павле. Хотя это рвение должно прежде всего принадлежать учителям Церкви, каждый благочестивый непременно воспылает гневом, если видит, как оскверняется культ Божий или переносится на кого-то еще. Ведь обо всех верующих написано: ревность о доме Твоем снедает меня, и поношения, поносящих Тебя, пали на меня (Psalms 68:10). Если же святые люди, еще облеченные в плоть, столь сильно гнушаются идолопоклонства, то как же они возгнушаются его, освободившись от плотских чувств? Мир злоупотребляет их именами и личностями, думая, что приносит им угодное служение. Но он сильно ошибается. Они первые восстанут против своих почитателей, и на деле покажут, что больше всего хотят оставить за Богом принадлежащий Ему культ. Добавь, что нельзя причинить им большее оскорбление, перенеся на них почитание, полагающееся одному Богу. А это происходит с необходимостью, как только им приписывают нечто божественное.

По словам Луки, Варнава и Павел разодрали свои одежды. Из других мест Писания достаточно явствует, что это – обычай всех восточных народов. К этому обряду они прибегают всякий раз, когда выражают жестом скорбь или неприятие.
Лука зовет Варнаву и Павла апостолами. Это имя он использует в более общем смысле, означая им не только первое сословие, установленное в Церкви Христом. Подобным образом и Павел причисляет к апостолам Андроника и Юнию. В собственном смысле они были евангелистами, а не апостолами. Хотя, возможно, имеется в виду, что Варнаву назначили спутником Павла. Посему оба они поставляются на одну степень служения. В таком случае титул апостолов будет подходить им в буквальном смысле.

стих 15

Мужи! Что вы это делаете? Апостолы начинают с порицания, как того требовало дело. Затем показывают, с какой целью были посланы. А потом проповедуют о едином Боге, говоря, что Он – неизвестен для мира. Наконец, дабы лучше вырвать из сердец дьявольскую ложь, учат, что неведение вовсе не извинительно. Итак, первая часть их речи – это попрек, осуждающий ликаонцев за то, что те превратно почитают смертных людей вместо Бога. Хотя, кажется, что приведенное ими основание довольно формально. Ибо из него можно заключить: позволительно почитание тех, кого смерть изъяла из общих для людей невзгод. В таком случае суеверия всех язычников окажутся позволительными. Ведь они обычно причисляли к богам только уже умерших. Под тем же предлогом паписты будут оправдывать свое идолопоклонство, почитая не живых, а кости умерших, дерево и камни. Отвечаю: Павел и Варнава привели довод, сообразуясь с текущими обстоятельствами. Мы – несчастные люди. Значит, ложно и глупо вы считаете нас богами, и почитаете в таком качестве.

Если бы говорилось об идолопоклонстве в целом, то вечное основание для осуждения его, единственно достаточное, состояло бы в том, что одному лишь Богу подобает культ благочестия. Посему он профанируется и отчасти воздается творению всякий раз, как почитаются ангелы, люди или звезды. Но часто возникает повод сказать что-то об одной разновидности идолопоклонства, не подходящей другим его разновидностям, но все же вполне уместной в данной ситуации. Таким образом, Павел и Варнава, сказав, что они – подверженные невзгодам люди, привели уместный довод для сдерживания безумства толпы.

Благовествуем вам. Аргумент от противного. Апостолы показывают, что цель их прихода совсем в другом. В том, чтобы устранить царившие до этого суеверия. Они как бы говорят: вас затронуло и впечатлило чудо. Значит, веруйте нашим словам. Цель нашего посольства в изничтожении ложных богов, доселе обманывавших мир. Таково общее учение, коим они не только сдерживают безумие народа, но и отвергают всяческое суеверие, все, чуждое истинному правилу благочестия. Апостолы без сомнения называют суетой все, что люди измышляют по собственному разуму. И следует знать положение: суетна всякая религия, отходящая от чистого и простого божественного Слова. О Слове Божием апостолы не упоминают прямо, ибо они обращаются к язычникам. Однако, поскольку Бога правильно почитают только по Его предписанию, из слов Павла следует: как только люди отступают от культа, заповеданного и одобренного Богом, их труд становится напрасным и бесполезным. Ибо лишь та религия обладает надежностью и твердостью, в которой превозносится один Бог.

Поэтому никогда в большей части мира не процветало искреннее и подлинное благочестие. Люди старались истребить только древний вид идолопоклонства. О другой же разновидности не думали вовсе: чтобы люди, оставив идолов, пришли к единому Богу. Тем временем имя идола изменили на имя Божие. Но под этим предлогом лелеяли все те же древние заблуждения, от которых надлежало освободиться. Так жрецы галлов приносили обет целибата великой Кибеле. Затем весталок заменили монахи и монашки. За Пантеем последовал Пантагион. Одним обрядам противопоставляли другие, весьма похожие. Наконец, измыслили целую толпу богов, которых считали законными, если прикрыть их титулами святых.
Таким образом, отклонения не были исправлены, мирские и оскверненные капища не превратились к храм Божий. Напротив, имя Божие смешалось с мирской скверной, и Сам Бог был введен в гнусное капище. Посему будем помнить: апостолы стремились не только уничтожить бывшее прежде идолопоклонство, но и, устранив все пороки, позаботиться о том, чтобы всегда процветала истинная религия.

Который сотворил небо. Как мы знаем, порядок научения таков, что начинать надо с более известных вещей. Поскольку Варнава и Павел обращались к язычникам, то напрасно старались бы сразу привести их ко Христу. Значит, надлежало начать с другого пункта, не столь далекого от общего разумения, дабы затем постепенно перейти к личности Спасителя. В умах ликаонцев сидело заблуждение о существовании многих богов. А Павел и Варнава, напротив, показывают, что есть лишь один Творец мира. Устранив же ложное множество богов, апостолы перешли ко второму пункту и стали учить, каков тот Бог, Который сотворил небо и землю.

Сегодня наш спор с папистами происходит в ином порядке. Они признают существование единого Бога и принимают Писание. Итак, остается доказать им из Писания, каков этот Бог, и как Он заповедал людям Себя почитать.

стих 16

В прошедших родах. Поскольку ликаонцы могли бы возразить, что этот Бог доселе им был неизвестен, Павел и Варнава упреждают эту возможность. Они признают, что все блуждали во мраке, что весь человеческий род поражен слепотой, но отрицают, что неведение мира способно его оправдать. У неверующих имелось два оправдывающих обстоятельства: древность их религии и согласие в ней почти всех народов. Павел же и Варнава опровергают и то, и другое. Если много веков мир блуждал и заблуждался, не зная света разума, воссиявшая вам истина не должна от этого казаться менее важной. Ведь она вечна и неизменна, посему несправедливо противопоставлять ее долгой череде веков. Также они отказывают в силе доводу о многочисленности язычников. Согласие всего мира не должно сталкивать вас с правильного пути. Во всех народах царила слепота, вам же воссиял Сам Бог. Значит, надо раскрыть глаза и не оставаться во мраке, даже если раньше в нем проживали все народы.

Своими путями. Если бы Павел сказал, что люди бродили до времени по попущению Божию, уже отсюда можно было бы заключить, что вселенная, не управляемая Богом, способна к одному лишь заблуждению. Но Павел говорит много выразительнее, называя заблуждениями сами людские пути. Из этого мы с очевидностью узнаем: на что способны человеческие мудрость и разум в отношении спасения. Все народы, по словам Павла, ходили своими путями, то есть – блуждали во мраке и смерти. Он как бы отрицает, что во всем мире осталась какая-либо искра истинной религии.

Итак, имеется лишь одно правило истинного благочестия: чтобы верующие, отвергнув упование на свой разум, полностью подчинились Богу. Ведь и сегодня пути людей такие же, как раньше. И все века учат, сколь несчастно слепы те, кому не сияет Слово Божие, хотя они и думают, что превосходят сообразительностью прочих. С самого начала мира большая часть людей впала в разные суеверия и превратные культы. Почему так произошло? Потому что им захотелось следовать собственным фантазиям. Когда потоп, казалось, полностью очистил мир, он сразу же снова впал в такие же пороки. Значит, нет ничего более погибельного, чем опора на собственную мудрость.
Кроме того, Павел и Варнава не приводят причины, по которой Господь попустил миру заблуждаться столько времени. Действительно, одна лишь воля Божия должна считаться нами высшим законом справедливости. Богу всегда очевиден наилучший мотив для всех Своих дел. Но поскольку мотив этот часто для нас сокрыт, нам подобает почтительно удивляться таинственным советам Божиим. Следует признать, что мир был достоин такой погибели. Но причину, по которой Бог больше миловал один век, нежели другой, можно привести только одну – так Ему восхотелось. Посему Павел зовет время, предназначенное Богом для распространения Евангелия, полнотой времен, дабы люди не искали иной благоприятной эпохи. Следует помнить сказанное в первой главе: не нам принадлежит знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей воле.
Так опровергается выдумка папистов, утверждающих, что Бог не мог попустить Церкви заблуждаться столь долгое время. Откуда, – спрашиваю я, – вышли язычники, если не из Ноева ковчега, где Церковь обладала совершенно особой чистотой? Да и потомство святого Сима выродилось вместе с остальными. Больше того, сам Израиль, избранное стадо Господне, на долгое время был оставлен Богом. Так что – ничего удивительного, если Бог и в Царстве Христовом покарал презрение к Своему Слову той же, что и раньше, слепотой.

стих 17

Хотя и не переставал. Павел и Варнава лишают язычников возможности ссылаться на неведение. Ведь как бы люди ни угождали себе в собственных домыслах, они, наконец, будучи обличены в заблуждении, прибегают к той отговорке, что на них нет никакой вины. Скорее они изображают жестоким Бога, Который не удостоился даже шепотом призвать тех, кого лицезрел погибающими. Павел и Варнава упреждают эту глупое возражение и учат: Бог скрывался от них так, что одновременно свидетельствовал о Себе и Своем божестве. Посмотрим, как согласуются между собой эти два положения. Ведь, если Бог свидетельствовал о Себе, Он не позволил со своей стороны миру заблуждаться. Отвечаю: упоминаемое свидетельство таково, что, лишив людей всякого извинения, оно не было достаточно для их спасения. Истинны слова апостола (Hebrews 11:3): верою постигается, что веки сотворены Словом Божиим. Но вера происходит не от простого лицезрения неба и земли, а от слышания Слова. Отсюда следует: люди могут придти к спасительному знанию о Боге только под руководством Слова. И не мешает то, что и без Слова люди остаются без извинения. Ведь, лишенные природного света, они все же слепотствуют по собственной злобе, как учит Павел в первой главе Послания к Римлянам (ст.20).

Подавая нам с неба дожди и времена плодоносные. Бог от начала явил Себя всему человеческому роду через Слово. Но Павел и Варнава показывают: не было такого века, которому Бог не посылал бы благодеяний. А они свидетельствуют о том, что мир управляется божественной властью. Поскольку свет учения был сокрыт множество лет, апостолы и называют Бога познаваемым через доводы природы. Кроме того, апостолы, вероятно, расхваливали величие божественных дел, на которые ссылались. Однако Луке было достаточно привести итог сказанного. Не думаю, что они утонченно по обычаю философов рассуждали о тайнах природы. Ведь речь их адресовалась невежественной толпе. Посему им надлежало просто изложить то, что было известно самым отъявленным неучам. Исходное положение таково: порядок природы четко и ясно говорит о существовании Бога. То, что землю орошают дожди, то, что ее греет тепло солнца, то, что ежегодно она приносит изобилие плодов, определенно свидетельствует о бытии некоего Бога, управляющего всем. Ибо земля и небо движутся не сами собой, тем более не в силу какой-то случайности. Итак, выходит, что удивительное зодчество природы ясно указывает на божественное провидение. И те, кто считал мир вечным, говорили не по собственному разуму, но со злобной и варварской неблагодарностью пытались ниспровергнуть божественную славу, выдавая тем самым свое бесстыдство.

Исполняя пищею и веселием сердца наши. Нечестие людей, не желающих познать Бога, усиливается еще и тем, что слава Его не только предстает перед их взором в божественных делах, но и все сотворенное направляет им на пользу. Почему солнце и звезды сияют в небес? Чтобы тем самым послужить людям. Почему с неба падает дождь? Для чего земля производит плоды? Конечно же, для того, чтобы дать людям пропитание. Итак, Бог поместил человека на земле не в качестве праздного наблюдателя Своих дел. Но, дав ему наслаждаться плодами неба и земли, восхотел, чтобы тот восхвалял божественную щедрость. Так вот, разве не гнусная извращенность – в столь великом изобилии не чувствовать благость Божию? Исполнять сердца пищею значит подавать пропитание, удовлетворяющее людские запросы. Под веселием же Павел и Варнава имеют в виду, что Бог в Своей безмерной милости дает людям больше, чем требует необходимость. Они как бы говорят: пища дается людям не только для восстановления сил, но и для увеселения сердец.

Если кто возразит, что люди часто скорее стенают от голода, чем радуются насыщению, отвечаю: это происходит против природного порядка. И Бог удерживает Свою помощь вследствие людских грехов. Ибо щедрость Божия, проповедуемая Павлом и Варнавой, постоянно бы на нас изливалась, если бы ей не мешали наши пороки. Но нигде она не иссякала настолько, чтобы благословение Божие совершенно исчезало из людской жизни. Правильно сказано пророком (Psalms 80:11): открой уста твои, и Я наполню их. Мы должны знать, что алчем по собственной вине, не подпуская к себе небесные благодеяния. Но как бы мы ни были стеснены, любовь Божия все же достигает недостойных. И весь человеческий род может засвидетельствовать: никогда не прекращались благодеяния, в которых Бог являл Себя нашим Отцом.

стих 18

И, говоря сие. Раньше Лука говорил, что апостолы адресовали толпе не только слова, но и собственную пылкость. Теперь он добавляет, что эта пылкость едва могла заглушить неистовство народа. Отсюда явствует: сколь безумна и неукротима страсть мира к идолопоклонству. Если люди верили, что апостолы – боги, почему они не поверили их словам, отвергающим неподобающую честь? Но этим страдают все идолопоклонники. Они всегда готовы сбросить ярмо, если религия не согласуется с их суждением. Посему не удивительно, если пророки часто говорят: люди влекутся к слепому суеверию так же, как скот к удовлетворению похоти.

стих 19

Пришли. Павлу и Варнаве было трудно удержать народ от жертвоприношения. Но мошенники без труда убедили людей побить камнями Павла, прежде ими боготворимого. Отсюда явствует, сколь склонен мир к суевериям, а не к истинному послушанию Богу, и сколь надменно суеверие, всегда желающее господствовать в божественном культе. Рабы Господни стремятся лишь привести людей в повиновение Богу, их единственному спасению и счастью. Они не присваивают себе никакой власти, не ищут выгоды. Однако мир не может их терпеть. Все возмущаются против них, повсюду возникают смуты. И те, кто столь надменен в отношении Бога, более чем доверчив по отношению к мошенникам, охотно покоряясь их тирании.

Так папе было позволено издеваться по собственной прихоти над людьми: не только тиранически подавлять несчастные души, но и жестоко их мучить. Все, что он заповедывал, сразу же послушно принималось. И сегодня как бы ни были тяжки его законы, никто не смеет против них возражать. Между тем немногие покоряются сладкому игу Христову. Значит, в этой истории нам ярко изображается порочность мира. Павел мог бы царствовать под именем Меркурия с одобрения всех. Но он не хочет быть Богом. И поскольку верно служит Христу, побивается камнями. Лука хвалит его стойкость, дабы мы ей подражали. Господь спас его чудесным образом, но Павел со своей стороны перенес свирепейший вид смерти. Итак, к его побиванию камнями надо относиться так же, как и ко второму случаю, упомянутому во Втором Послании к Коринфянам (11:25): люди как бы убили тогда Павла. Далее, нет сомнения, что толпа восстала на него своевольно. Таким образом, отверженные без колебаний причиняют рабам Христовым любое насилие. Тогда молчат законы, безмолвствуют суды, отстраняются власти, прекращается всякая помощь.

стих 20

Когда же ученики собрались. Хотя никто не защитил Павла, Лука показывает, что благочестивые беспокоились о его жизни. Однако они проявляли осторожность, дабы не подвергнуться опасности из-за своих усилий. Ведь спасти его они могли только тайным и незаметным образом. Действительно, всегда стоит иметь в виду, какую власть дал нам Господь. Если с берега я вижу кого-то, тонущего в реке, и не могу протянуть руку несчастному, что мне остается, как не поручить его Господу? Если же имеется надежда оказать помощь, то надо идти на риск. Итак, не будем говорить, что ученики покинули Павла по трусости. Ведь помочь ему было не в их силах. Но они являют свою любовь к апостолу, собравшись у его тела.

стих 22

В Дервию. Отсюда явствует, что Павел был спасен чудесным образом. На другой день после того, как его сочли мертвым, он сумел отправиться в путь. Отсюда можно заключить, сколь непобедимым образом противостоял он всякому злу. Павел не попросил убежища, дабы наслаждаться покоем подобно отслужившему воину. Но направляется в те же места, где ранее получил столь дурное обращение. Лука рассказывает сначала о насаждении церкви в Дервии. Затем добавляет, что Варнава и Павел вернулись к ранее насажденным церквам для укрепления учеников. Этим он хочет сказать: использование Слова состоит не только в научении слушателей, но в укреплении в вере, увещевании, ободрении и обличении. И Христос заповедует Своим служителям не только учить, но и увещевать. А Павел проповедует (2 Timothy 3:16), что Писание полезно не только для научения, но и для увещеваний. Посему пусть пастыри не думают, что исполнили свой долг, напитав народ правильным знанием, если не позаботились обо всем последующем. Наоборот, и верующие пусть не пренебрегают Словом Божиим, словно его проповедь и чтение излишни. Ведь всякий нуждается в том, чтобы постоянно в нем утверждаться.

Увещевая. Вот главный мотив для увещеваний: учеников, принявших и исповедующих Евангелие, ободряют и побуждают продолжать начатое дело. Нам многое недостает, чтобы быть стойкими в исполнении долга. Посему наша лень нуждается в стрекале, а наша холодность – в разогреве. Кроме того, поскольку Бог хочет упражнять Своих людей в различных сражениях, Павел и Варнава увещевают учеников быть готовыми к перенесению скорбей. Весьма необходимое увещевание: чтобы жить в этом мире благочестиво и свято, надобно воинствовать. Если бы плоть не отягощала нас, если бы сатана не строил козни, если бы нечестивые не ставили нам препоны, стойкость не была бы столь трудным делом. Она была бы приятной прогулкой по ровному и безопасному пути. Однако поскольку отовсюду и в каждый момент мы терпим бесчисленные нападки, склоняющие нас к отпадению, возникает трудность, делающая стойкость редкой добродетелью. Значит, чтобы устоять до конца, нам надлежит быть готовыми в брани.

Кроме того, здесь упоминается не только о преследованиях, когда враги обрушиваются на нас с огнем и мечом. Под гонениями Лука понимает все скорби, коим подвержена жизнь благочестивых. Не потому, что несчастны только верующие. Такова участь и праведных, и злых. Отсюда и знаменитая поговорка: первая удача – не рождаться вообще, а вторая – умереть как можно раньше. Но поскольку Бог часто щадит нечестивых, посылая им успех, к Своим детям Он, кажется, проявляет большую суровость. Помимо общих скорбей они испытывают многие специфические неудобства, и такими упражнениями Господь смиряет Своих, бичуя их плоть, дабы та не впала в распутство. Он пробуждает их, дабы они не спали, живя на земле. К этому добавляются поношения и презрение нечестивых. Ведь верующим надлежит быть как бы отбросами мира. Их простота высмеивается, нечестивые же во всю насмехаются над Богом. Наконец, похоть нечестивых выливается в открытое насилие. Таким образом, верующим необходимо сражаться со многими скорбями. И жизнь их не может пройти спокойно среди стольких врагов и противников. Но лучшее утешение, достаточное для укрепления душ состоит в том, что этим путем, пусть трудным и тернистым, мы достигаем Царствия Божия. Отсюда мы выводим, что скорби благочестивых счастливее всех наслаждений мира. Итак, будем помнить: первое правило для нас – переносить многие скорби. Но к нему добавляется и второе для утешения печали: скорби ведут нас в Царство Божие.
Далее, глупо и бездумно болтают те, кто выводит отсюда, будто терпение – дело, заслуживающее вечного спасения. Здесь говорится не о причине спасения, но о том, как Бог обычно обращается со Своими в этом мире. Утешение же добавляется не для того, чтобы превознести достоинство этого дела, но лишь для укрепления благочестивых, дабы они не ослабли под тяжестью креста. Человеческий род, как было сказано, подвержен многим видам зла. Но для отверженных скорби не что иное, как преддверие ада. Святых же эти скорби ведут к счастливому концу и, уподобляя Христу, помогают их спасению. Следует отметить, что Павел и Лука, не довольствуясь множественным числом, четко говорят о многих скорбях, дабы кто не успокоился, претерпев одну, две или лишь немногие из них. Итак, пусть верующие твердо знают: им предстоит пройти через постоянную череду скорбей. Затем пусть они готовятся не к одному только виду гонений, но к разным их видам. Даже если Бог с некоторыми обращается мягче, Он никому из Своих не потакает настолько, чтобы полностью избавить их от скорбей.

стих 23

Рукоположив же им пресвитеров. Отсюда явствует: не достаточно, чтобы люди, однажды напоенные учением благочестия, придерживались общего смысла веры, если они в ней постоянно не преуспевают. Посему Христос не только послал апостолов сеять Евангелие, но и повелел поставить пастырей, дабы проповедь благовестия была постоянной и ежедневной. Павел же и Варнава соблюдают порядок, установленный Христом, поставляя в каждой церкви пастырей, чтобы учение не прекратилось после их ухода. Посему данный отрывок учит: Церковь не может лишиться обычного служения, и перед Богом христиане лишь те, кто всю жизнь готов оставаться учеником.

Пресвитерами же, думаю, здесь названы те, кому поручено учительское служение. Из Павла явствует, что в Церкви также имелись надзиратели за нравами (1 Timothy 5:17). Из слов же Луки о том, что пресвитеры поставлялись в каждой церкви, можно вывести разницу между ними и апостолами. Ведь у апостолов никогда не имелось постоянного местонахождения. Время от времени они переходили из одной области в другую для основания новых церквей. Пастыри же были прикреплены каждый к своей церкви, как бы поставленные для ее защиты.

Рукоположив. Греческий глагол χειροτονεΐν означает решать что-либо путем поднятия рук, как обычно происходит на народных собраниях. Однако церковные писатели используют словоχειροτονίας в ином смысле. А именно как означающее торжественный обряд поставления, называемый в Писании рукоположением. Такое выражение лучше всего передает способ назначения пастырей. О Варнаве и Павле сказано, что они избирали пресвитеров. Но делали ли они это в одиночку, исполняя частное служение? Скорее они ставили вопрос на общее голосование. Значит, при назначении пастырей народ имел право свободного выбора. Однако, дабы не возникало смуты, Павел и Варнава председательствовали в качестве руководителей. Так и следует понимать декрет Лаодикийского Собора, запрещающего народные выборы.

Помолились с постом. У этой молитвы была двоякая цель и причина. Первая – чтобы Бог Духом мудрости и различения подвигнул их к избранию лучших и самых пригодных людей. Ибо они знали, что сами не обладают мудростью, исключающей возможность ошибки. И не настолько уповали на собственное усердие, чтобы забыть о преимущественном значении благословения Божия. Мы ежедневно видим, как люди ошибаются в суждениях там, где ими не управляет небо. И труды их заканчиваются ничем, если не помогает божественная десница. Истинная мудрость благочестивых в том, чтобы призывать Духа Божия, дабы Тот руководил их помыслами. Если же во всех делах надо придерживаться такого правила, то всякий раз, как речь заходит об управлении Церковью, полностью зависящей от Его воли, следует тщательно остерегаться пытаться сделать что-то без Его руководства и защиты. Вторая же цель их молитвы – чтобы Бог наделил необходимыми дарами уже избранных пастырей. Ибо верным, должным образом исполнять это служение – задача, превосходящая человеческие силы. Значит, в этой части они просят помощи Божией под водительством Варнавы и Павла. Сюда же добавляется пост, как средство возжечь молитвенный пыл. Ведь мы знаем, сколь холодны порою бываем. И не потому, что надо всегда молиться постящимися, поскольку и сытых Бог приглашает к благодарению. Но там, где имеется необходимость молиться усерднее обычного данное средство весьма полезно.

Мы уже говорили, сколь серьезное дело – избрание пастырей, в нем идет речь о защите благополучия Церкви. Посему не удивительно, что Лука пишет о воссылании чрезвычайных молитв. Полезно, чтобы мы понимали этот и другие виды пользы от поста, дабы не воображали подобно папистам, что пост – это дело, имеющее заслугу. Или же делали из него божественный культ, в то время как сам по себе пост – ничто и не имеет значения для Бога, если не соотносится с другой целью.

Предали их Господу. Отсюда мы выводим, как сильно заботились Павел и Варнава о спасении тех, кто их трудами и попечением обратился к Господу. Они свидетельствуют, что люди при столь немощной плоти подвержены многим опасностям. И вера их не может устоять в силу их собственной добродетели. Значит, единственная защита: чтобы Господь постоянно хранил тех, кого однажды принял в общение. Кроме того, слова Луки о предании Господу, в Которого уверовали, придают нам немалое упование. Тем самым он приписывает Богу служение: хранить и беречь тех, кто с истинной верой воспринял Его Слово.

стих 24

Пройдя через Писидию. Мы уже говорили, что Павел и Варнава пришли в Антиохию Писидийскую. Теперь же, собираясь вернуться в Антиохию Сирийскую, откуда были посланы, они проходят через Памфилию, находившуюся на пути к горе Тавр. Пергам и Атталия были соседними городами. Из того же, что Лука упоминает только один из них, следует вывод: не везде апостолам предоставлялась возможность учить. Возможность, которой они нигде обычно не пренебрегали.

стих 26

А оттуда отплыли. Лука мог бы сказать, что там их и назначили апостолами язычников, но словесным контекстом яснее указывает на то, что послание их исходило не от людей, и в путь их отправило не упование на собственные силы. Но вся миссия вместе с ее успехом была поручена Бога, ее подлинному автору. Значит, проповедь их была не человеческим делом, но делом божественной благодати. Слово «благодать» относится как к силе и действенности Духа, так и ко всем прочим признакам благоволения Божия. Ведь все дары, посылаемые Богом Своим рабам, являются незаслуженными. Их молитва сводилась по сути к следующему: они просили Бога явить Свою благодать для придания успеха стараниям Его слуг.

стих 27

Собрав церковь. Подобно тому, как вернувшиеся из законного посольства обычно дают отчет в своих действиях, Павел и Варнава сообщают церкви итог предпринятых ими усилий, дабы стало ясным, сколь добросовестно исполнили они свой долг. Одновременно они увещевают верных возблагодарить Бога, поскольку происшедшее давало к этому обильный повод. Посему Лука говорит, что они праздновали не свой успех, но то, что сделал через них Господь. Дословно будет: сделал «с ними». Но эта еврейская фраза значит то же, как если бы было сказано: в них или через них. Или же, проще, для них, в дательном падеже. Посему Лука говорит не σύν αύτοΐς, но μετ αύτών. Говорю об этом для того, чтобы какой-нибудь простак не приписал часть хвалы Павлу и Варнаве. Будто в этом деле они соработничали Богу. Скорее Бога надо считать единственным автором всех их великих свершений.

Лука тут же добавляет, что Господь открыл язычникам дверь веры. Хотя апостолы и раньше посылались к народам, дело это не было лишено новизны. И не только внезапная перемена удивляла иудеев. Им казалось чудовищным, что нечистых и чуждых Царства Божия людей смешивают со святым семенем Авраама, дабы вместе они составили одну Церковь. Теперь же сам исход научает их, что не напрасно апостолов посылали к язычникам. Далее, об открытии двери веры язычникам говорится не только потому, что Евангелие проповедовалось им вслух, но и потому, что просвещенные Духом Божиим, они действенно были призваны к вере. И нам открывается Царство Небесное путем внешней проповеди, но входит в него только тот, кому Бог протягивает Свою руку, и приходит лишь тот, кого внутренне влечет Дух. Значит, Павел и Варнава, ссылаясь на результат, доказывают, что Бог одобрил и утвердил их призвание. Ведь вера язычников была как бы печатью, поставленной рукою Божией ради удостоверения дела. Подобно тому, о чем говорит Павел в 16-й главе Послания к Римлянам (ст.25) и 3-й главе Второго Послания к Коринфянам (ст.7).