Bible Commentaries
Колоссянам 3

Introduction

Глава 3

вирши 1-4

Воскресшая жизнь (Colossians 3:1-4)

Павел подчеркивает, что в крещении Христианин умирает и воскресает вновь. Он как бы погребен в смерти, когда над ним смыкается вода, а когда встает из нее, как бы воскресает в новой жизни. Если это так, то христианин должен выходить из крещения совсем другим человеком. А в чем заключается различие? Оно заключается в том, что христианин отныне должен обращать свои мысли к возвышенному. Его больше не должны занимать преходящие земные проблемы; он должен всецело отдаваться небесным истинам.
Надо обратить особое внимание на то, что Павел под этим подразумевает. Он, конечно же, не ратует за такую потусторонность и отрешенность, когда христианин удаляется от всякой работы и деятельности этого мира и только размышляет о вечности. После этого Павел сразу излагает ряд этических принципов, из которых совершенно ясно, что он ожидает от христиан, что они будут нормально следовать своим делам и исполнять свои обязанности в этом мире и поддерживать все нормальные отношения. Но одно отличие налицо: теперь христианин видит все на фоне вечности и больше не живет так, как будто его интересует лишь этот мир.
Совершенно очевидно, что в связи с этим у него формируется новая система ценностей. Его больше не волнует то, что мир считает важным; над ним бессильны тщеславие и честолюбивые мирские стремления. Он и дальше будет пользоваться предметами этого мира, но будет пользоваться ими по новому. Он, например, будет лучше давать, чем брать; служить, нежели начальствовать; прощать, а не мстить. В своем поведении и в своей жизни Христианин руководствуется библейскими нормами, а не нормами людей.
А как этого достичь? Жизнь Христианина сокрыта со Христом в Боге. В этом заключены, по крайней мере, две яркие картины.
1. Мы неоднократно видели, что христиане первого века видели в крещении смерть и воскресение. Об умершем и похороненном греки обычно говорили, что он сокрыт в земле, а в крещении Христианин умер духовно и он сокрыт не в земле, а во Христе. Первые христиане чувствовали, что в акте крещения человека окутывает Христос.

2. Вполне возможно, что здесь перед нами игра слов, которую грек узнал бы сразу. Лжеучители называли книги своей так называемой мудрости апокруфой, книгами утаенными от всех, кроме посвященных. Когда Павел говорит, что наши жизни сокрыты с Иисусом Христом в Боге, он употребляет слово, которое является частью глагола апокруптейн. Без сомнения, одно слово наводит мысль на другое. Павел как бы говорит: "Для вас сокровища мудрости сокрыты в ваших сокрытых книгах; для нас же сокровище мудрости - Христос, и мы сокрыты в Нем".

И еще одна мысль заключена здесь. Жизнь Христианина сокрыта со Христом в Боге. То, что сокрыто, то утаено; мир не может узнать Христианина. Но Павел продолжает дальше: "Близок день, когда Христос вернется во славе, и тогда Христианин, никем не опознанный, разделит с Ним эту славу, и это будет видно всем". Павел, в некотором деле, говорит, что однажды приговоры вечности приговоры времени и правосудие Божие ниспровергнет правосудие людей.

Христос - жизнь наша (Colossians 3:1-4 (продолжение))

В 3, 4 Павел дает Христу один из великих почетных титулов. Он называет Его Христос, жизнь наша. Эта мысль была очень дорога сердцу Павла. В Послании к Филиппинцам он писал: "Для меня - Христос" (Philippians 1:21). А еще задолго до этого он писал в Послании к Галатам: "И уже не я живу, но живет во мне Христос" (Galatians 2:20). В понимании Павла Иисус Христос играет важную роль в жизни христианина; более того, Он есть сама жизнь.

Это тот апогей почитания, которое мы можем лишь смутно себе представить и лишь несовершенно возразить. Иногда мы говорим о человеке: "Музыка - его жизнь"; "спорт - его жизнь"; "он живет своей работой". Такой человек находит смысл жизни соответственно в музыке, в спорте, в работе. Для христианина жизнь - Христос.
И здесь мы возвращаемся к тому, с чего начался отрывок: вот почему христианин обращает мысли и к возвышенному, а не к предметам мира сего. Христианин судит обо всем в свете Креста и в свете данной ему любви. В свете этого Креста видна подлинная ценность мирского богатства, мирской деятельности и честолюбивых мирских замыслов; христианину дана способность обратить свое сердце к возвышенному.

вирши 5-9

То, что стоит за этим (Colossians 3:5-9а)

Здесь в послании наступает перемена, которую обычно делает Павел в каждом послании; после богословия идет этика. Павел мыслил глубже, чем кто-либо из людей, пытавшихся изложить и передать христианскую веру; он отправлялся по совершенно неизведанным стезям человеческой мысли, поднимался в самые высокие сферы человеческого мышления, туда, куда за ним едва решаются следовать самые подготовленные богословы, но в конце своих посланий Павел всегда обращается к практическим следствиям. Он всегда завершает бескомпромиссным и ясным провозглашением христианских этических требований к той ситуации, в которой находились его друзья.

Павел начинает с очень яркого требования. Новый Завет всегда без всяких колебаний требует полного устранения из жизни всего того, что противится Богу. В Библии первая часть этого отрывка переведена так: "Итак, умертвите земные члены ваши". Этим Павел говорит: "Убейте каждую часть вашего существа, которая противится Богу и мешает вам исполнять Его волю". Эта же мысль выражена в Romans 8:13: "Ибо, если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете".

Эту же самую мысль выразил Иисус, когда требовал, чтобы человек вырвал глаз и отсек руку или ногу, если они соблазняют его (Matthew 5:29.Matthew 5:30).

Христианин должен убить в себе эгоцентризм и считать мертвыми все личные желания и честолюбивые стремления. Он должен радикально изменить свою волю и центр своих устремлений. Он должен бесповоротно отсечь все, что мешает ему в совершенстве исполнять волю Божию и полностью повиноваться Иисусу Христу.
И Павел начинает перечислять кое-что из того, что колоссяне должны напрочь устранить из своей жизни.

Блуд и нечистота должны уйти из их жизни. Целомудрие было тем совершенно новым, что принесло в мир христианство. В античном мире внебрачные и добрачные половые связи были нормальным и общепринятым явлением. Половое влечение нужно было удовлетворять, а не сдерживать. И сегодня многие относятся к этому также.

Христианская этика настаивает на целомудрии и воздержании и считает физическую близость между полами столь драгоценным моментом, что неразборчивость может ее, в конечном счете, лишь испортить.
Далее страсть и злая похоть. Некоторые люди являются рабами своих страстей (палкос) и гонимы порочными желаниями (епифумия).

Кроме того, любостяжание (плеонексия). Плеонексия - один из ужаснейших грехов, но хотя и сразу видно, что это слово значит, его не так просто ввести одним словом. В греческом оно образовано из двух слов: плеон, что значит больше, и ехей, что значит иметь. Плеонексия, это - желание иметь. Греки сами определяли ее как ненасытное желание, и говорили, что насытить его невозможно также, как невозможно наполнить сосуд, в котором есть пробоина. Греки определяли его также как греховное желание иметь то, что принадлежит другим. Это - желание того, на что человек не имеет права. Таким образом, это очень широко распространенный грех, потому что он затрагивает очень многие сферы. Желание иметь деньги ведет к воровству; желание пользоваться большим престижем - к честолюбию; стремление к власти - к садистской тирании; вожделение к мужчине или к женщине - к прелюбодеянию. Кто-то определял этот грех как "противоположное желанию давать".

Такое желание, говорит Павел, есть идолослужение или идолопоклонство. Как может это быть? Суть идолопоклонства - желание приобрести. Человек создает себе кумир и поклоняется ему, потому что хочет получить от него что-то. Идолопоклонство - это попытка использовать Бога в человеческих целях, а не отдать себя на служение Богу. Суть идолопоклонства - желание иметь больше, или, другими словами, когда человек, охваченный такой страстью создает сам себе бога.
На все это падет гнев Божий. Гнев Божий - это закон вселенной: что посеешь, то и пожнешь, и никто не избежит последствий своего греха. Гнев Божий и нравственный порядок вселенной - это одно и то же.

С чем надо покончить (Colossians 3:5-9а (продолжение))

В 3,8 Павел указывает колоссянам, с чем надо покончить вообще. При этом он употребляет слово, которое у греков означало снимать одежду. За этим стоит картина из жизни ранних христиан. Когда христианин крестился, он снимал с себя старую одежду перед тем как погрузился в воду, а выйдя из нее, одевал новую, чистую, белую одежду. Он расставался с одним образом жизни и начинал другой.

В этом отрывке Павел говорит о том, с чем христианин должен покончить. В 3,12 Павел продолжает эту картину и говорит о том, что христианин должен облечься. Рассмотрим их в отдельности.

Христиане должны избавиться от гнева и ярости. В греческом это орге и тумос и отличаются они вот в чем.

Тумос - это вспышка внезапного гнева, который быстро вспыхивает и также быстро угасает. Греки сравнивали его с огнем в соломе, который быстро вспыхивает и также быстро пожирает себя. Орге - это закоренелый, долговечный и подспудно тлеющий гнев, который отказывается смириться и таится. Христианин должен одинаково избавиться как от гнева, так и от ярости.

Он должен избавиться от злоречия. В греческом какия. Это слово трудно перевести, потому что оно действительно передает ту злобность ума, от которой происходят все личные пороки. Это самое распространенное зло.

Христиане должны покончить со сквернословием и не говорить друг другу лжи. Сквернословие - это в греческом тексте два слова - бласфемия и айскрология. Бласфемия - это оскорбительная и клеветническая речь вообще; когда же она направлена против Бога, она становится богохульством. В данном контексте скорее похоже на то, что христианам запрещается клеветать друг на друга и порочить репутацию своих собратьев. Второе слово - айскрология вполне может иметь значение собственно сквернословие, непристойная брань. Эти три последних запрета относятся к речи, а если негативные запреты обратить в позитивные наказы, то мы можем сформулировать три закона речи христианина.

1. Речь христианина должна быть доброй. Клеветническая и злобная речь не должна иметь место. Остается в силе старый совет - прежде чем сказать что-нибудь о ком-то, нужно задать себе три вопроса: "А правда ли это? А нужно ли это? А хорошо ли это?"

Новый Завет беспощадно осуждает лживые языки, которые отравляют истину.
2. Христианская речь должна быть чистой. Никогда еще в истории не сквернословили так много, как нынче, и трагедия заключается в том, что многие люди настолько привыкли к скверным словам, что даже не сознают, что употребляют их. Христианин не должен забывать, что придется давать отчет за каждое произнесенное праздное слово.

3. Речь христианина должна быть правдивой. Сэмюель Джонсон считал, что из-за того, что люди скорее произносят большую часть лжи неосознанно, ребенка надо поправлять каждый раз, когда он даже на йоту отклоняется от истины. Истину нетрудно исказить; для этого достаточно тона или многозначительного взгляда, да и молчание может быть таким же лживым и обманчивым, как и любые слова.

Речь христианина должна быть ласковой и честной ко всем людям и везде.

вирши 10-13

Комментарий ко второй половине ст. 9 смотрите в предыдущем разделе.

Универсальньш характер христианства (Colossians 3:0,9б-13)

Когда человек становится христианином, в его личности должна произойти полная перемена; он сбрасывает с себя свое старое и облачается в новое, точно также, как готовящийся к крещению снимает свою старую одежду и одевает новое белое платье. Мы очень часто избегаем истины, на которой настаивает Новый Завет, что христианство, которое не меняет человека - несовершенно. Далее, это изменение поступательное, прогрессивное. Новое творение - это непрерывное обновление. Оно способствует непрерывному росту человека в благодати и в знании, до тех пор, пока он не станет тем, чем должен быть - зрелым человеком в образе Божием.
Одно из важнейших воздействий, оказываемых христианством, заключается в том, что оно разрушает все барьеры. В христианстве нет ни эллина, ни иудея, ни обрезанного, ни необрезанного, ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного. А в древнем мире было множество барьеров. Греки-эллины смотрели сверху вниз на варваров, что буквально значит люди, которые говорят "бар-бар", а в глазах греков варваром был всякий человек, который не говорил по-гречески. Греки были аристократами древнего мира, и они знали это. Иудеи тоже смотрели сверху вниз на все народы. Иудей полагал, что он относится к избранному Богом народу, и что все другие народы могут лишь служить топливом для адского огня. Самое низкое положение среди варваров отводили скифам, которые были еще большими варварами, чем сами варвары, как говорили греки; лишь немногим отличавшиеся от диких зверей, как говорит о них Иосиф Флавий. Скифы вошли в поговорку как дикари, терроризировавшие цивилизованный мир своими зверствами. Раба в античном мире даже не считали за человека; он был живым орудием, не имевшим никаких личных прав. Хозяин мог по своему капризу выпороть, заклеймить, изувечить или даже убить его; раб даже не был свободен жениться. В древности не могло быть дружбы между рабом и свободным.
В Иисусе Христе были сломаны все эти преграды. Комментатор Лайтфут напоминает, что величайшую честь воздал христианству не богослов, а языковед, английский филолог-востоковед Макс Мюллер, один из крупных специалистов в своей области. В древности люди интересовались лишь одним иностранным языком - греческим. Греки были учеными, но они никогда не снизошли бы до того, чтобы изучать какой-нибудь варварский язык. Языкознание - новая наука, и желание изучать иностранные языки является совершенным новым желанием. В связи с этим Макс Мюллер писал: "Лишь после того, как из словаря человечества было вычеркнуто слово варварский и заменено словом брат; лишь после того, как было признанно право всех народов быть членами одного рода, можно усмотреть хотя бы первые начала нашего языкознания... Эту перемену произвело христианство". Именно христианство свело людей достаточно близко друг с другом, чтобы они пожелали учить язык друг друга.

Комментаторы указывают на то, что в этом отрывке сжато показаны те различные барьеры, которые разрушило христианство.
1. Оно разрушило барьеры происхождения и национальности. Различные народы, презиравшие или ненавидевшие друг друга, были сведены в одну семью христианской Церкви. Люди разных национальностей, которые раньше схватили бы друг друга за горло, спокойно восседали рядом за столом причастия.
2. Оно разрушило барьеры обрядовые и ритуальные. В едином братстве соединились обрезанные и необрезанные. В глазах иудея любой человек другой национальности был нечистым; когда же они становились христианами, все люди всех национальностей становились братьями.
3. Оно разрушило барьеры между культурными и "некультурными" народами. В античном мире скифы считались невежественными варварами, а греки - аристократами образования. "Некультурные" и культурные сошлись в христианской Церкви. В христианской Церкви в совершенном братстве могут сидеть рядом величайший ученый и самый простой труженик.
4. Оно разрушило барьер между различными классами общества. В Церкви сошлись раб и свободный. Более того, в ранней Церкви могло случиться, да и случалось, что раб становился руководителем церкви, а хозяин был ее скромным членом. В присутствии Божием не имеют значения никакие человеческие различия.

Отличительные качества христианской веры (Colossians 3:0,9б-13 (продолжение))

Далее Павел приводит список великих отличительных качеств, в которые колоссяне должны облечься. Прежде чем приступить к детальному изучению этого списка, необходимо отметить два важных момента.
1. Павел начинает с того, что называет колоссян избранными Божиими, святыми и возлюбленными. Примечательно, что первоначально все эти три слова относились исключительно к иудеям. Они были избранным Богом народом; они были святыми; они были возлюбленными Бога. Павел дает язычникам эти три имени, которые когда-то принадлежали исключительно Израилю, и показывает, тем самым, что любовь и благодать Божия распространились до края земли, и что в плане Божием нет оговорки о "наиболее благоприятствующей нации".

2. Примечательно также, что все приведенные благодати в списке касаются непосредственно отношений между людьми. Павел вовсе не упоминает такие вещи как производительность труда, дееспособность, одаренности или даже усердие или трудолюбие - вовсе не потому, чтобы это все не имело большого значения. Но важнейшие христианские благодетели - это те, что регулируют человеческие отношения. Христианство - это сообщество людей. Оно обладает со стороны неба поразительным даром - миром с Богом; а в отношениях с людьми - блестящим решением проблем человеческого общежития.
Павел начинает список с милосердия. Именно милосердия больше всего не хватало древнему миру. О страданиях животных говорить вовсе уж не приходится. Увечные и больные никому не были нужны и погибали. Не существовало никакого обеспечения престарелых. Жестоким было отношение к слабоумным. Христианство принесло в мир милосердие. Не будет преувеличением сказать, что все, что сделано для престарелых, больных, слабоумных и слабых физически, для животных, для детей и женщин - было вдохновлено христианством.

Далее в списке стоит благодать (хрестотес) [у Баркли: доброта]. Это прелестное название для прелестного свойства. Древние авторы определяли хрестотес как добродетель человека, которому благо соседа дорого так же, как его собственное. Иосиф Флавий употребил это слово для характеристики Исаака, который копал колодцы и отдавал их другим, потому что не хотел воевать за них (Genesis 26:17-25).

Им называли вино, которое с годами становится выдержанным и теряет свою резкость. Это слово употребил Иисус, сказав: "Иго Мое благо" (Matthew 11:30). Сама по себе доброта может оказаться сурово, а хрестотес - это сердечная доброта, которую Иисус проявил по отношению к грешнице, смазывавшей Его ноги миром (Luke 7:37-50). Симон-фарисей, конечно, был хороший человек, а Иисус был больше чем просто хорошим человеком. Он был хрестос. Христианин отличен сердечной добротой.

Далее Павел говорит о смиренномудрии (тапейнофросуне). Кто-то сказал, что добродетель смирения создала христианство. В классическом греческом нет слова для смирения, в котором не было бы оттенка подобострастия, раболепия, а в христианском смирении нет раболепия. Оно основано, во-первых, в небесном плане, на сознании сотворенности человечества. Бог - Творец; человек - творение, и в присутствии Создателя творение не может чувствовать ничего, кроме смирения. Во-вторых, в человеческом плане, по вере в то, что человек - сын Божий; а когда мы живем среди мужчин и женщин, которые все - чада Божий, нет места высокомерию.

Сюда относится также кротость, (праотес) как золотую середину между слишком большим гневом и слишком малой гневливостью. Праотес, кротким является человек, столь хорошо владеющий собой, потому что его направляет Бог, что он всегда гневается тогда, когда это уместно, и никогда не гневается понапрасну. Он обладает одновременно силой и настоящей добротой.

Сюда относится долготерпение (макротумия). Это состояние человека, который никогда не теряет терпения и не выходит из себя в отношениях с собратьями. Он никогда не впадает в цинизм или в отчаяние из-за их глупости и неспособности научиться чему-нибудь; он никогда не злится и не гневается из-за их оскорблений или плохого обращения. Человеческое долготерпение - это отражение Божественного терпения, которое выносит все наши грехи и никогда не бросает нас.

Сюда относятся, наконец, снисхождение и взаимное прощение. Христианин терпелив и прощает, потому что человек, которому прощены грехи, всегда должен прощать. Точно так же, как Бог простил его, так и он должен прощать других, потому что прощен может быть лишь тот, кто прощает сам.

вирши 14-17

Совершенный союз (Colossians 3:14-17)

Ко всем этим добродетелям и благодатям Павел прибавляет еще одну - любовь, которая есть совокупность совершенства. Любовь - это связующая сила, которая скрепляет христианское сообщество. Любая группа людей рано или поздно распадается, и лишь любовь является тем связующим звеном, которое скрепляет все воедино в нерушимом братстве.

А потом Павел употребляет очень яркую картину: "Да владычествует в сердцах ваших мир Божий".
Буквально он говорит вот что: "Пусть мир Божий судит в сердце вашем". Павел употребляет при этом глагол из спортивного словаря: арбитр, решающий спорные вопросы. Если мир Иисуса Христа будет арбитром в сердце человека, то даже тогда, когда в нас идет душевная борьба, столкновение чувств, решение Христа удержит нас на пути любви и Церковь останется корпусом единства людей, которым она должна быть. Найти правильный путь - значит назначить Иисуса Христа арбитром противоречивых чувств в своем сердце, и, если мы примем Его решение, то мы находимся на правильном пути.
Интересно видеть, что Церковь с самого начала была поющей Церковью. Она унаследовала это от иудеев. Как говорит Филон Александрийский, они часто проводили ночи в пении гимнов и песен. Одна из первых описаний церковной службы принадлежит римскому писателю Плинию Младшему, консулу провинции Вифинии в 111-113 гг., написавшем отчет о деятельности христиан императору Траяну, в котором говорится: "Они собираются на заре, чтобы петь гимны Христу, как Богу". Церковь всегда возносила благодарность Богу в хвале, в славословии и в песне.
И, наконец, Павел излагает велики принцип жизни. Все, что мы делаем или говорим, мы должны делать и говорить во имя Иисуса Христа. Лучше всего всякое действие можно проверить так: "Можно сделать это во имя Иисуса Христа? Можно сделать это, обратившись к Нему за помощью?" Лучшим испытанием для всякого слова является вопрос: "Можно сказать это и одновременно произнести имя Иисуса Христа? Можно сказать это, помня, что Он тоже слышит это?" Человек никогда не ошибется, если проверяет каждое свое слово и дело в присутствии Иисуса Христа.

вирши 18-25

Личные отношения христиан (Colossians 3:18,Colossians 3:1)

Здесь послание становится еще более практическим. Павел обращает внимание на практические результаты христианства в ежедневных отношениях. Перед тем, как обратимся к подробному рассмотрению этого отрывка, заметим два общих принципа.
1. Христианская этика основана на взаимной ответственности. Это безнравственно, когда все обязательства выпадают одной стороне. С точки зрения Павла на муже лежат такие же большие обязательства, как и на жене; у родителей такие же твердые обязательства, как и у детей; у хозяев такие же обязательства, как и у рабов.
И это было нечто совершенно новое. Рассмотрим каждый случай отдельно в свете этого нового принципа.
По иудейскому закону женщина была вещью, собственностью мужа, точно так же, как дом, стадо и иные материальные ценности. У женщины не было совершенно никаких прав. Например, по закону муж мог развестись со своей женой по любому поводу, тогда как женщина могла потребовать развод лишь в том случае, если у него была проказа, если он стал вероотступником или изнасиловал девушку. В греческом обществе почтительная дама вела совершенно уединенную жизнь. Она не могла показываться одна на улице, даже пойти на рынок не могла одна. Она жила на женской половине дома и не приходила к мужчинам даже во время еды. От нее требовались полная покорность и добродетель, тогда как муж мог выходить и уходить когда и куда ему было угодно, и он мог вступать в какие ему заблагорассудится внебрачные отношения, и это не накладывало на него никакого пятна. И по иудейскому и по греческому закону и обычаям все привилегии принадлежали мужу, а все обязанности лежали на женщине.
Дети в древнем мире тоже в большой степени находились под властью своих родителей. Самый яркий пример тому - римская натрия потестас, закон об отцовской власти. По этому закону родитель мог сделать со своим ребенком все, что ему было угодно. Он мог продать его в рабство, заставить его работать, как простого работника на своем поле или в имении; он даже имел право осудить своего ребенка на смерть и привести приговор в исполнение. Все привилегии и права принадлежали родителю, а обязанности - ребенку.

Особенно же ярко все это проявлялось в отношении рабов. В глазах закона раб был вещью. Конечно, не было никаких кодифицированных рабочих норм. Когда раб больше не мог работать, его могли выбросить вон умирать. Он даже не имел права жениться, а если у него рождался ребенок, он тоже принадлежал хозяину, точно так, как ягненок в отаре принадлежал пастуху. Опять же всеми правами пользовался хозяин, а все обязательства возлагались на раба.
Христианская этика - это этика общей, взаимной ответственности, и потому в ней идея прав и привилегий отходит на задний план, а первостепенное значение приобретает идея долга и обязательств. Установка христианской этики сводится не к тому, чтобы спрашивать: "Что они должны сделать для меня?", а "Что я должен сделать для них?"
2. Совершенно новым в христианской этике личных отношений является то, что все эти отношения - в Господе. Вся жизнь Христианина проходит во Христе. Личные отношения в каждом доме должны строить в сознании постоянного невидимого присутствия Иисуса Христа. В отношениях родителей и детей должна господствовать идея о том, что Бог - Отец всех и всего, и мы должны стараться относиться к нашим детям так, как относится к Своим сыновьям и дочерям Бог. Отношения всякого хозяина с его слугой регулируются тем, что оба они - рабы и слуги одного Господа - Иисуса Христа. Новым в личных отношениях христиан является то, что в них вошел Иисус Христос.

Взаимное обязательство (Colossians 3:18,Colossians 3:1 (продолжение))

Взглянем коротко на каждую из этих трех сфер христианской жизни.
1. Жена должна повиноваться мужу, а муж должен любить жену и ласково обращаться с ней. Брачные законы античного мира на практике сводились к тому, что муж становился непререкаемым диктатором, а жена - лишь немного больше, чем служанкой, которая должна была воспитывать его детей и служить его потребностям. А христианство учит, что брак - это товарищество, сотрудничество. Брак перестает быть соглашением, заключаемым в интересах и для удобства мужа, а для того, чтобы муж и жена нашли друг в друге новую радость и полноту. Любой брак, в котором все делается для удобства одного, и где другой существует единственно для того, чтобы удовлетворять потребности и желания первого - это не христианский брак.

2. В христианской этике установлено обязательство детей уважать родительские отношения. Но отношения отцов и детей всегда чреваты проблемами. У беспечного и добродушного родителя ребенок вырастет недисциплинированным и неспособным правильно вести себя в жизни, но и наоборот, существует опасность, что очень требовательный родитель всегда поправляет, подстегивает и укоряет ребенка. Он всегда демонстрирует свое превосходство лишь потому, что хочет сделать все хорошо.
Мы помним, например, слова, сверлившие расстроенный ум английской писательницы девятнадцатого века Мэри Лэм: "Почему я никогда не могу сделать чего-нибудь, что понравилось бы моей матери?" Мы помним также горькое замечание Джона Ньютона: "Я знаю, что отец мой любил меня, но он не хотел, чтобы я видел это". Стремление постоянно критиковать - это результат неправильно понятой любви.
Опасность заключается в том, что ребенок будет обескуражен. Немецкий церковный реформатор Мартин Лютер всю свою жизнь испытывал трудности при чтении "Отче наш", потому что его собственный отец был слишком строг к нему. Родитель должен воспитывать в ребенке дисциплинированность, но и ободрять его. Мартин Лютер сам сказал: "Пожалеешь розгу и испортишь ребенка - это верно. Но помимо розги держи при себе яблоко, чтобы дать ему, когда он поступает хорошо".
Английский фельдмаршал Монтгомери был известным сторонником дисциплины. Но он был известен не только этим. Вот как описывает фельдмаршала Монтгомери его "двойник" в день, когда отрабатывалась высадка союзников в Нормандии 6 июня 1944 года:
"В нескольких метрах от меня шел молодой солдат, еще не оправившийся после своего путешествия от морской болезни, стараясь изо всех сил бойко идти в ногу с товарищами, шагавшими впереди него. Я мог представить себе, что ему, должно быть, кажется, что винтовка весит тонну. Его тяжелые ботинки тащились в песке, но я видел, что ему приходилось прикладывать много сил, чтобы скрыть свое страдание. Как раз тогда, когда он поравнялся с нами, он споткнулся и упал ничком на лицо. Почти рыдая, он поднялся и изумленно замаршировал в противоположную сторону. Монтгомери подошел к нему весело и дружески улыбаясь, и повернул его в нужную сторону. "Сюда сынок. Ты делаешь все хорошо - очень хорошо. Но не теряй контакта с тем, кто идет впереди тебя". Когда юнец осознал, кто оказал ему дружескую помощь, надо было посмотреть на его выражение немого восхищения".
Именно потому, что в Монтгомери так сочетались любовь к дисциплине и умение ободрить, рядовой чувствовал себя в восьмой армии так же хорошо, как полковник в других армиях. Чем лучше родитель, тем больше он должен заботиться о том, чтобы не обескуражить своего ребенка, потому что ему в равной степени нужны и дисциплина и ободрение.

Христианский работник и христианский хозяин (Colossians 3:18,Colossians 3:1 (продолжение))

3. После этого Павел обращается к самой важной проблеме - к отношениям между рабами и господами. Можно отметить, что этот отрывок намного больше двух других и это объясняется долгими разговорами, которые Павел вел с беглым рабом Онисимом, которого Павел впоследствии отошлет назад к его хозяину Филимону. Павел говорит вещи, которые должны были поразить обе стороны. Павел указывает на то, что раб должен быть сознательным работником. Павел говорит рабам, что, как христиане, они должны стать лучшими и более трудолюбивыми рабами. Христианство не избавляет никого в этом мире от тяжелой работы; оно дает человеку способность работать еще больше. Христианство не дает человек никакой особой возможности избегать трудных положений, зато оно дает ему способность лучше преодолеть эти трудности.
Раб не должен довольствоваться проявлением показной преданности и не должен работать только из-под палки, когда за ним наблюдает надсмотрщик. Он не должен быть одним из тех слуг, которые, как выразился один комментатор, не вытирают пыль за украшениями и не подметают под шкафами.
Раб должен помнить о том, что в награду он получит от Бога свое наследие. Это была поразительная идея. По римскому праву раб не мог иметь абсолютно никакой собственности, а здесь ему Павел обещает наследие Бога. Раб должен помнить, что настанет время, когда весы будут выверены и все, кто поступает неправо получит по делам своим, а верность и заботливое отношение будут вознаграждены. Хозяин же должен относиться к рабу не как к вещи, а как к человеческой личности, оказывая ему должное и справедливое, что даже превыше правосудия.
Как выполнить все это? Ответ на этот вопрос имеет большое значение, потому что от него зависит все христианское учение о работе.
Работник должен делать все так, как будто он делает это для Иисуса Христа. Мы работаем не ради платы, или из честолюбивых помыслов и не для того, чтобы удовлетворить требованиям земного хозяина. Мы работаем так, чтобы всякую работу можно было принести Иисусу Христу. Всю работу христиане делают для Бога, с тем, чтобы Его мир мог двигаться дальше, а Его люди имели все, что им нужно для жизни.
Хозяин должен помнить, что и у него есть Господь - Иисус Христос на небесах. Хозяин отвечает перед Богом точно так же, как его работники отвечают перед ним. Ни один хозяин не может сказать: "Это мое дело и я сделаю с ним все, что захочу", а он должен сказать: "Это дело Божие; Он поручил его мне и я отвечаю за него перед Ним". Христианское учение о работе сводится к тому, что и хозяин и работник одинаково работают для Бога, и что поэтому работу нельзя оценить в монетах - награду за нее однажды даст или не даст Бог.