Bible Commentaries
2 Петра 1

Introduction

Глава 1

стих 1

Человек, отворивший двери (2 Peter 1:1)

Послание начинается с тонкого и прекрасного намека тем, у кого есть глаза, чтобы видеть и достаточно знания Нового Завета, чтобы понять его. Петр пишет "принявшим с нами драгоценную веру" и называет себя Симеоном Петром.
Кто были эти люди, которым он писал? На это может быть действительно только один ответ: они когда-то были язычниками, в противоположность иудеям, которые были особым, избранным Богом народом. Те, кто некогда не был народом, а нынче народ Божий (1 Peter 2:10), те, кто некогда были отчуждены от общества израильского, бывшие некогда далеко, стали близки... (Ephesians 2:11.Ephesians 2:13).

Петр выражается очень ярко, употребляя слово, которое сразу должно было затронуть струну в памяти тех, кто слышал его. Вера равно драгоценная; в греческом это изотимос; изос значит равный, а тиме значит честь. Это слово в частности употреблялось по отношению к иностранцам, которым давались равные с гражданами права в городе, римский историк Иосиф Флавий, например, говорит, что в Антиохии иудеи были исотимой, равными по чести и привилегиям с жившими там македонцами и греками. Таким образом, Петр обращается с посланием к тем, кто когда-то были презираемыми язычниками но получили равные с иудеями и даже с апостолами права гражданства в Царствии Божием.

В связи с этими привилегиями, которые были предоставлены язычникам, нужно отметить два свойства.
а) Они были приняты ими, то есть они их не заслужили, не заработали, они достались им, они выпали им без всяких на то заслуг с их стороны или достоинств, как по жребию; другими словами, эти новые привилегии достались им по милосердию, по благодати Божией.

б) Они выпали им по беспристрастной справедливости Бога и Спасителя Иисуса Христа. Они выпали им, потому что Бог одинаково относится ко всем народам и нациям, Его благодать и милосердие нисходят равно на всех.

Ну, а как все это связано с именем Симеон (в греческом оригинале особая форма написания Симон), которым здесь назван Петр? В Новом Завете его часто называют Петром, довольно часто его называют также Симоном, как его звали до того, как Иисус дал ему имя Кифа или Петр (John 1:42), но лишь один раз во всем Новом Завете употреблена эта особая форма написания Симеон, а именно в рассказе о совете иерусалимской церкви в Acts 15:0, постановившем широко раскрыть для язычников дверь Церкви. Иаков сказал тогда: "Симон (в этом случае тоже особая форма написания Симеон) изъяснил, как Бог первоначально призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое" (Acts 15:14). В настоящем послании, начинающемся приветствиями язычникам, которым были дарованы Богом равные с иудеями и с апостолами привилегии и место в Царствии Божием, Петр назван именем Симеон.

Имя Симеон (Симон) напоминает нам о том, что Петр - это человек, открывавший двери: он открыл дверь Корнилию, языческому сотнику (Acts 10:0), на совете церкви в Иерусалиме он поставил свой огромный авторитет на сторону тех, кто открыл дверь всем язычникам (Acts 15:0).

Славное служение (2 Peter 1:1 (продолжение))

Петр называет себя рабом Иисуса Христа. В греческом это доулос, что действительно значит раб. Может показаться странным, что такое звание, совершенно очевидно имевшее уничижительное значение, величайший из людей принял как титул величайшей чести. Моисей, великий вождь и законодатель, был доулос Господень (Deuteronomy 34:5; Psalms 104:26; Malachi 4:4). Иисус Навин, великий предводитель, был доулос Господень (Иис. Н. 24,29). Давид, величайший из царей, был доулос Господень (2 Samuel 3:18; Пс. 77,70). В Новом Завете Павел величал себя доулос Иисуса Христа (Romans 1:1; Philippians 1:1; Titus 1:1); этот титул с гордостью носили Иаков (James 1:1) и Иуда (Jude 1:0). В Ветхом Завете доулос Господа именуются пророки (Amos 3:7; Isaiah 20:3), а в Новом Завете доулос Христовыми называются христиане (Acts 2:18; 1 Corinthians 7:22; Esther 6:6; Colossians 4:12; 2 Timothy 2:24). И в этом заключен великий смысл.

1. Назвать христианина доулос Божиим, значит сказать, что он полностью принадлежит Богу. В древности господин владел своими рабами так же, как он владел инструментами и орудиями. Слуга может по своей воле сменить своего господина, а раб не может. Христианин всецело принадлежит Богу.

2. Назвать христианина доулос Божиим, значит сказать, что он находится полностью в Его распоряжении. В древнем мире господин мог сделать со своим рабом все, что ему заблагорассудится, он даже распоряжался его жизнью и смертью. У христианина вообще нет никаких прав, потому что он уступил все свои права Богу.

3. Назвать христианина доулос Божиим, значит сказать, что он должен беспрекословно повиноваться Богу. В Древности слово господина было единственным и окончательным законом для раба. В любой ситуации христианин может задать только один вопрос: "Господи, что Ты велишь мне сделать?" Повеление Бога должно быть его единственным законом.

4. Назвать христианина доулос Божиим, значит сказать, что он должен постоянно пребывать в служении Ему. У раба в древности в буквальном смысле не было ни личного времени, ни отпуска, ни досуга. Все его время принадлежало его господину. Христианин не может, будь то сознательно или бессознательно, делить свое время и свою деятельность на одну часть, принадлежащую Богу и на другую, принадлежащую ему, когда он делает то, что ему заблагорассудится. Христианин - это непременно человек, который каждое мгновение своего времени проводит на службе Божией.

Нужно отметить еще один пункт. Петр говорит о правде Бога нашего и Спасителя Иисуса Христа, как сказано в русском переводе Библии. Греческий же текст определенно указывает на то, что речь идет об одной личности и лучше было бы перевести нашего Бога и Спасителя Иисуса Христа. Обратите внимание на то, что здесь Иисус назван Богом, что вообще очень и очень редко имеет место в Новом Завете. Единственную действительную параллель представляет восклицание пораженного Фомы: "Господь мой и Бог мой" (John 20:28). Это не дискуссионный вопрос, это даже не богословский вопрос, ибо Петр и Фома назвали Иисуса Богом не в богословском смысле, а в порыве обожания. Они просто понимали, что в человеческих выражениях не смогут передать личность Того, Которого они знали как Господа.

стих 2

Самые важные познания (2 Peter 1:2)

Петр излагает это совершенно необычным образом. Благодать и мир должны получить люди через познание, познание Бога и Иисуса Христа, Господа нашего. Может быть Петр обращает христианское мироощущение в нечто зависящее от познания? Или же здесь заложено иное значение?

Сперва рассмотрим слово, которое он употребляет в значении познание - епигносис. Это слово можно истолковать двояко.

а) Оно может значить умножение знания. Гносис - обычное греческое слово со значением знание, имеет здесь приставку епи, которая имеет значение к, по направлению к. Следовательно, епигносис можно было бы истолковать как знание, движущееся в направлении предмета своего познания. Благодать и мир получает христианин тогда, когда он познает Иисуса Христа все лучше и лучше. Как это выразил кто-то: "Чем больше христиане осознают значение Иисуса Христа, тем более осознают они значение благодати и ощущение мира (покоя)".

б) Слово епигносис имеет и второе значение. Оно часто значит полное знание. Греческий историк Плутарх, например, употребляет его для передачи значения научное знание музыки в противоположность чисто любительскому. И потому оно может значить здесь, что знание Иисуса Христа есть, как бы "высшая наука жизни". Наука может дать человеку новые сведения, мастерство, новое знание, новые способности; в то время как лишь высшая наука, знание Иисуса Христа, приносит людям необходимую им благодать и мир, которых жаждут их сердца.

Но за этим словом может скрываться еще нечто большее. Петр имеет привычку употреблять слова, которые были на устах современных ему язычников, вкладывая в них новое значение. В эпоху, когда было написано это послание, слово знание широко употреблялось в сфере языческого религиозного мышления. Вот один такой пример: греки определяли мудрость (софия), как знание и человеческого и божественного. Греческие богоискатели искали это знание на двух путях.

а) В философских размышлениях. Они пытались постичь Бога исключительно силой человеческой мысли; но в связи с этим совершенно очевидно встают многие проблемы. Бог бесконечен, а ум человеческий имеет свои границы, и конечное никогда не может постичь бесконечное. Еще в древности Софар вопрошал: "Можешь ли ты исследованием найти Бога?" (Job 11:7). Если человеку когда-либо суждено познать Бога, то это не потому, что ум человеческий постигает Его, а потому что Бог открывается ему. С другой же стороны, религия основанная на философских умозаключениях, может быть привилегией немногих, потому что не каждому дано быть философом. Петр не мог иметь в виду нечто подобное.

б) Они искали это знание в мистическом познании божественного, когда они могли бы сказать: "Я - это Ты, Ты - это я". Так подходили к этой проблеме религии-мистерии: они все представляли в форме мистерий - драматически разыгрывавшейся истории какого-нибудь бога, который страдал, умер и воскрес вновь. Вновь посвящаемого тщательно подготавливали путем длительного поста и воздержания, разъясняли ему скрытый смысл этой истории, вызывая в нем внутреннее напряжение, после чего эту историю разыгрывали как драму с величественной, чувственной музыкой, искусным световым оформлением и возжиганием ладана. Все это делалось для того, чтобы вновь посвящаемый вжился в происходящее, слился со страдающим, умирающим, воскресающим и вечно торжествующим богом. Но и на этом пути встают проблемы. Во-первых, не каждый человек способен на такое мистическое переживание; а во-вторых, каждое такое переживание носит преходящий характер; оно может произвести впечатление, но оно не может оказывать длительного воздействия. Мистическое переживание остается привилегией немногих.
в) А если познания Иисуса Христа нельзя достичь путем философских умозаключений или мистического переживания, то что это такое и как оно приходит к людям? Новый Завет понимает это знание как познание конкретной личности. Павел не говорит: "Я знаю, во что я верю", а он говорит: "Я знаю, в Кого я уверовал" (2 Timothy 1:12). Познание христианином Христа - это личное знакомство с Ним, знакомство как с человеком, установление с каждым днем все более близких и близких отношений с Ним. Когда Петр говорит о благодати и мире, нисходящих на людей через познание Бога и Иисуса Христа, он вовсе не делает религию объектом умозрительного познания; он просто говорит, что христианство есть процесс непрерывного углубления личных отношений с Иисусом Христом.

вирши 3-7

Величие Иисуса Христа для людей (2 Peter 1:3-7)

В ст. 3 и 4 дан потрясающий и исчерпывающий образ Иисуса Христа.

1. Он - Христа силы. В Нем божественная сила, которая не может быть сломлена или нейтрализована. Одна из трагедий этого мира заключается в том, что любовь часто оказывается тщетной и бессильной, потому что она не может дать того, что она хочет дать, не может делать то, что она хочет делать и должна так часто беспомощно стоять, когда любимые попадают в беду. В основе Христовой любви лежит сила и потому она любовь побеждающая.

2. Он - Христос щедрости. Он дарует нам все необходимое для настоящей жизни и для настоящего благочестия. Петр употребляет слово евсебейа, что значит религия, воплощенная в жизнь. Тем самым Петр говорит, что Иисус учит нас, что есть настоящая жизнь, а потом дает нам способность жить так. Иисус Христос дает нам религию не оторванную от жизни, а являющуюся ее неотъемлемой и торжествующей частью.

3. Он - Христос великих и драгоценных обетовании. Это значит, что в Нем сбываются эти великие и драгоценные обетования. Павел выразил это иначе, когда он говорил, что все обетования в Нем, "да" и в Нем "аминь" (2 Corinthians 1:20). Другими словами Христос говорит на эти обетования: "Да будет так". Он подтверждает их и гарантирует их исполнение. Кто-то выразил это так: "Если мы познали Иисуса Христа, то каждый раз, когда, читая Писание, мы доходим до обетования, начинающегося словом "всякий" или "каждый", мы можем сказать себе: "Это относится ко мне".

4. Он - Христос, через Которого мы спаслись от морального разложения, господствующего в этом мире. Петр должен был найти здесь аргумент против людей, ссылавшихся для оправдания своих грехов на Божию благодать. Они заявили, что благодать Божия столь беспредельна, что она может покрыть любой грех, и потому грех больше ничего не значит, благодать Христова послужит прощением за него. Человек, который говорит так, проявляет тем самым свое желание грешить. Но Иисус Христос может помочь нам преодолеть притягательную силу и очарование мирских вожделений и очиститься Его присутствием и Его силой. Пока мы живем в этом мире, грех никогда не потеряет для нас полностью своей притягательной силы; но присутствие Христа защищает нас от этой силы.

5. Он - Христос, сделавший нас причастниками Божеского естества. И здесь Петр снова употребляет выражение, хорошо знакомое языческим мыслителям: они много говорили о сопричастии божеского существа. Но различие заключается в том, что они считали, что человек уже потому сопричастен божественному естеству, что он человек. Люди должны, по их мнению, лишь жить в соответствии с божественной природой, которая в них уже заложена. Проблема, однако, заключается в том, что жизнь решительно противоречит этому: всюду можно видеть горечь, ненависть, похоть, преступления; всюду можно видеть моральную несостоятельность, беспомощность и тщетность человеческих усилий. Христианство заявляет, что люди могут стать соучастниками божеского естества. Оно реалистично смотрит на подлинное состояние человека, но в то же время не ставит ограничений его способностям. "Я пришел, - сказал Иисус, - для того, чтоб имели жизнь и имели с избытком" (John 10:10). Как сказал один из отцов ранней Церкви: "Он стал тем, чем мы должны стремиться сделать себя". В человеке заключена возможность стать соучастником божеского естества, но эта возможность может быть реализована лишь тогда, когда с нами Иисус Христос.

Снаряжение в дорогу (2 Peter 1:3-7 (продолжение))

Петр говорит далее, что мы должны прилагать все усилия, чтобы показать (продемонстрировать, проявить) ряд превосходных качеств; при этом Петр употребляет слово епихорегейн, переведенное как показать. Это слово он употребляет вновь в ст. 11, когда говорит, что откроется нам свободный вход в вечное Царствие Божие.

Это одно их греческих слов, имеющих образный подтекст. Глагол епихорегейн происходит от существительного хорегос, в буквальном смысле руководитель хора. Может быть, величайшим даром, который Греция, и в особенности Афины, дали миру, были великие творения таких людей как Эсхил, Софокл и Еврипид, которые еще и сегодня находятся в числе великих произведений литературы. В пьесах этих драматургов были использованы большие хоры и потому для их постановки требовалось много денег. В дни расцвета могущества Афин в городе были патриотически настроенные люди, добровольно бравшие на себя обязательства за свой счет набирать, содержать, обучать и снаряжать всем необходимым такие хоры. Эти драмы ставились в дни великих религиозных праздников. Так, например, в городе Дионис были поставлены три трагедии, пять комедий, пять дифирамбов. Нужны были люди, которые подготавливали бы хоры для всех этих представлений, причем подготовка одного такого хора могла обойтись в 3000 драхм. И вот люди, бравшие на себя из любви к своему городу такую задачу и связанные с нею расходы, назывались хорегой, а хорегейн - это глагол со значением брать на себя такое обязательство.

В этом слове есть определенный оттенок щедрости, расточительности: оно не значит подготовить и снарядить скупо и скудно; нет, это слово значит щедро предоставить все необходимое для великолепного представления. Слово епихорегейн получило более широкое употребление и стало значить не только подготовку и снаряжение хора, но и ответственность за любого рода снаряжения: оно может иметь значение снабдить армию, обеспечить ее всем необходимым, или снабдить душу, украсить ее всеми необходимыми для жизни добродетелями. Но всегда в этом слове присутствует оттенок щедрости и роскоши в снаряжении.

Таким образом, Петр настойчиво призывает своих читателей украсить свою жизнь всеми добродетелями; и, притом, не просто необходимым минимумом, а щедро и в изобилии. Уже само это слово требует от нас, чтобы мы стремились обязательно к самому прекрасному и самому добродетельному образу жизни.
Но за этим скрывается еще нечто большее. В ст. 5 и 6 Петр говорит, далее, что мы должны прибавлять к добродетели добродетель, пока они не достигнут высшей точки в христианской любви.

В христианской жизни должно быть постоянное нравственное совершенствование. Моффат приводит пословицу: "христианская жизнь не должна быть порывом, за которым следует ужасная пустота". Очень часто, по-видимому, именно так все и бывает: вспышка восторга в момент, когда человек осознает чудо христианства, а потом он оказывается неспособным построить христианскую жизнь на принципе непрерывного совершенствования.
А за этим мы можем увидеть еще одну идею фундаментальной важности. Петр просит своих читателей для этого приложить все усилия. Другими словами, в христианской жизни высшие усилия человека действуют в том же направлении, что и благодать Божия. Как это выразил Павел: "Со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению" (Philippians 2:12.Philippians 2:13). Все, действительно, от веры, но вера, которая не проявляется в жизни - это вовсе не вера, с этим бы охотно согласился Павел. Верить - это не только принять заветы Христа, это также принять Его требования.

Греческий философ Аристотель писал в "Никомаховой этике", что существует три источника счастья.
а) Счастье можно достичь учением, воспитанием и формированием правильных привычек.
б) Счастье - это небесный дар, дар Божий.
в) Счастье - дело случая.
Истина же заключается в том, что счастье, как его понимают христиане, есть дар Божий и одновременно результат собственных усилий. Мы не должны заслуживал спасения, но в то же время должны приложить все старания для достижения христианской цели - прекрасной жизни. Комментируя этот отрывок, выдающийся немецкий протестантский богослов 17-го века Иоанн Бенгель предлагал вспомнить притчу о десяти девах, из которых пять было мудрых, а пять - неразумных, и говорил: "Пламя - это то, что дано нам Богом и от Бога, без нашего труда; а масло - это то, что человек должен вливать в жизнь по своему разумению и своему ревностному усердию, с тем чтобы питать и усиливать это пламя".
Вера не освобождает человека от деяний, щедрость Бога не значит, что человек не должен прилагать никаких усилий. Прекраснее и лучше всего наша жизнь тогда, когда наши усилия к созданию необходимой красоты совпадают с благодатью Божией.

Ступени добродетели (1) (2 Peter 1:3-7 (продолжение))

Давайте взглянем теперь на перечень добродетелей, перерастающих одна в другую.
Надо отметить, что такие перечни в древности не были редкостью. В то время книги вовсе не были так дешевы и легкодоступны, как нынче; все наставления ученики должны были хранить в своей памяти и потому все предназначенные для запоминания наставления формулировались в виде таких легко запоминающихся перечней. Один из искусных способов обучения ребенка наименованиям добродетелей сводился к игре в фишки, каждая из которых носила название определенной добродетели и которую можно было получить или потерять.

Перечни добродетелей были обычным делом в раннехристианских произведениях. Павел приводит в Galatians 5:22.Galatians 5:23 плод духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. В Пастырских посланиях он просит Божьего человека преуспевать в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости (1 Timothy 6:11). В "Пастыре Ерма" (Видения 3.8.1-7) вера, целомудрие, простота, чистота, благоговение, разумение, благочестие и любовь последовательно являются дочерью одна другой. В "Послании Варнавы" (2) страх и долготерпение - помощники веры; терпение и целомудрие - наши союзники; человек, обладающий этими качествами, может обрести мудрость, благоразумие, благочестие и знание. Давайте посмотрим на перечень, приведенный в настоящем послании.

1. Он начинается с веры (пистис), все начинается с этого и восходит к этому. Для Петра вера есть убежденность в том, что все сказанное Иисусом Христом есть истина и что мы можем принять Его обетования и Его требования. Вне всякого сомнения, обрести счастье, мир и силу на земле и на небесах можно лишь поверив Ему на слово.

2. Вера должна выливаться в то, что в русском и английском переводах Библии названо добродетелью, а мы назвали бы мужеством. В греческом оригинале это арете, слово очень редко встречающееся в Новом Завете; оно имеет значение высшей добродетели в подлинном смысле этого слова, в значении высшего качества. Это значение имеет два оттенка:

а) Высшего качества в плане производительности, действенности, умения. Им можно охарактеризовать плодородную землю и могучие силы природы. Арете - это качество, делающее человека хорошим гражданином или другом, это добродетель, позволяющая человеку быть хорошим знатоком жизни.

б) Арете часто значит мужество. Греческий историк Плутарх говорит, что Бог есть надежда на арете, а не оправдание трусости. В 2 Макк. читаем о том, что Елеазар предпочел смерть измене законам Божиим и своих предков; рассказ заканчивается утверждением, что его смерть - образец доблести (арете) и памятник добродетели не только для юношей, но и для всего народа (2 Макк. 6,31).

В этом отрывке нет проблемы с толкованием слова арете, потому что здесь в нем присутствуют оба эти значения. Вера должна проявляться в жизни, в действенном служении Богу и человеку, а не в уходе в монастырь. Вера также должна проявляться в мужественном, открытом исповедании Христа.

3. Мужество должно перерастать в рассудительность (в греческом - гносис). В греческом есть еще слово софия - это мудрость в смысле знания как человеческого, так и Божественного, это знание первопричин, глубинного и основного; гносис - это практическое знание, способность применить в конкретной ситуации всякое знание, эту мудрость. Гносис - это знание, позволяющее человеку принимать правильное решение и действовать благородно и эффективно в повседневных жизненных обстоятельствах. Таким образом, вера должна перерастать в мужество и действенность, а мужество и действенность в практическую мудрость жизни.

Ступени добродетели (2) (2 Peter 1:3-7 (продолжение))

4. Это практическое знание должно проявиться в воздержании. В греческом это слово егкратейа; в буквальном смысле оно значит способность владеть собой. Об этой добродетели великие греки говорили, писали и размышляли много. В связи с человеческими страстями греческий философ Аристотель различает четыре состояния в жизни: софросуне - страсти полностью подчинены разуму - это можно назвать совершенной сдержанностью; аколасия полная противоположность софросуне - разум полностью подчинен страстям, это можно назвать необузданной страстью; между этими двумя состояниями находится акрасия, в котором разум борется, но страсти преобладают - это можно назвать несдержанностью, и егкратейа, в котором разум борется со страстями и одерживает верх - и это мы называем воздержанием.

Егкратейа - одна из великих христианских добродетелей и занимаемое ею место демонстрирует реализм христианской этики: эта этика не требует, чтобы человек избавился от всех страстей, она требует, чтобы он был хозяином своих страстей, а они были его слугами, а не тиранами.

5. Это воздержание должно проявиться в терпении. В греческом оригинале это хупомоне. Греческий учитель Церкви Иоанн Златоуст (354-407 гг.) назвал хупомоне "царицей всех добродетелей". В Библии это слово чаще всего переводится как терпение, но слово терпение передает слишком пассивное состояние. В хупомоне всегда присутствует доля мужества. Римский философ и оратор Цицерон определял патиенция - латинский эквивалент греческого хупомоне - как "добровольное и каждодневное перенесение жестокостей и трудностей ради славы и пользы". Дидим Александрийский так пишет о характере Иова: "Нет, праведник не должен быть бесчувственным человеком, но он должен терпеливо переносить то, что ему выпадает; это подлинная добродетель, когда человек глубоко чувствует то, что он переносит и, тем не менее, презирает горе, во имя Божие". Хупомоне - это не значит просто принять и переносить, в этом всегда присутствует взгляд в будущее. Автор Послания к Евреям говорил об Иисусе, что вместо предлежавшей Ему радости, Он претерпел крест, пренебрегши посрамление (Hebrews 12:2). Это и есть хупомоне, христианское терпение: это мужественное принятие всего, что нам может выпасть в жизни и превращение даже самого худшего в еще одну степень на пути вверх.

6. Это терпение должно проявиться в благочестии. В греческом оригинале это эусебейа - совершенно не переводимое слово. Даже благочестие здесь неуместно, потому что в нем иногда есть привкус чего-то не очень привлекательного. Великая особенность эусебейа заключается в том, что оно имеет две стороны: человек, обладающий этим качеством не только всегда правильно служит Богу и отдает Ему должное, но он всегда правильно служит и своим собратьям и отдаем им должное. Человек, характеризуемый как эусебейос (соответствующее прилагательное) находится в правильных отношениях с Богом и со своими собратьями. Эусебейа - это благочестие, но в его самой практической форме.

Пожалуй, лучше всего можно понять значение этого слова, если внимательно посмотреть на человека, которого греки считали лучшим образцом этого качества. Это был древнегреческий философ Сократ, которого греческий историк Ксенофонт описывает так: "Он был столь благочестив и столь искренне религиозен, что не ступил бы шагу против воли неба; он был столь справедлив и честен, что никогда не причинил ни малейшего вреда какой-либо живой душе; он был столь воздержан и умерен, что никогда не отдал приятному предпочтение перед хорошим; он был столь разумным, столь мудрым и столь предусмотрительным, что никогда не ошибался, отличая хорошее от плохого" (Ксенофонт, "Меморабилия" 1.5.8-11).
По латыни это пиетас и вот как описывают человека, обладавшего, по представлению римлян, таким качеством: "Он выше соблазнов своих страстей и эгоистического покоя; его никогда не покидает чувство долга, долга сперва по отношению к богам, потом по отношению к отцу и к семье, к сыну и к дочери, к своим людям и к своему народу".

Эусебейа - из всех греческих слов ближе всего стоит к религии и, когда мы начинаем определять его, мы видим практический характер христианской жизни. Когда человек становится христианином, он принимает на себя двойной долг - по отношению к Богу и по отношению к своим собратьям.

7. Это благочестие должно проявиться в братолюбии. В греческом оригинале это слово филадельфия, что в буквальном смысле значит братская любовь. Дело здесь вот в чем: есть такая форма религиозной набожности, которая изолирует человека от его собратьев. Он видит в просьбах и требованиях собратьев вторжение в собственные молитвы, в изучение Слова Божия и медитацию. Обычные требования и просьбы в человеческих отношениях становятся помехой. Так, никогда не женившийся римский философ Эпиктет говорил полушутя, что приносит гораздо больше пользы миру, оставаясь свободным философом, нежели если бы он произвел на свет "двух или трех сопляков". "Как может человек, на котором лежит обязанность учить человечество, бегать за посудой, чтобы согреть воду для купания ребенка?"

Петр говорит здесь, что религия, которая считает помехой просьбы, вытекающие из личных отношений, это не настоящая религия.
8. Высшая ступень христианских добродетелей - это христианская любовь. Не просто привязанность к братьям, а любовь, столь же бесконечная, как и любовь Божия, солнце Которого встает и над праведником и над грешником, Который посылает дождь и злому и доброму. Христианин должен показать всему миру ту любовь, которую Бог показал ему.

вирши 8-11

В пути (2 Peter 1:8-11)

Петр настойчиво призывает своих читателей продолжать взбираться по ступеням добродетели. Чем лучше мы знаем предмет, тем более мы способны узнавать. Уже всегда было истиной, что "у кого есть, тому будет дано". Прогресс это путь к дальнейшему прогрессу. Моффат так говорил о познании Иисуса Христа: "Мы познаем Его, когда мы живем в Нем и для Него". Как это поется в одном гимне:
"Пусть каждое сердце исповедует Твоя имя И вечно поклоняется Тебе, И, познавая Тебя, воспламеняется, Познавать Тебя все больше и больше".
Подыматься по ступеням добродетели - значит все ближе приближаться к познанию Иисуса Христа и чем выше мы поднимаемся, тем выше мы способны подыматься. Если же мы отказываемся от попыток подниматься вверх по ступеням, это влечет за собой определенные последствия.
а) Мы слепнем, мы остаемся без направляющего света, который дает нам знание Иисуса Христа. Петр считает, что ходить без Христа - значит ходить во тьме и не видеть пути.
б) Мы, по выражению Петра, становимся муопацон. Это слово может иметь два значения. Оно может значить близорукий. Легко стать близоруким в жизни, видеть вещи лишь в свете сегодняшнего момента и не быть способным видеть их в перспективе, настолько сконцентрироваться на земном, чтоб перестать думать о вечном. Это слово также может значить закрывать глаза (щуриться). И действительно, легко закрывать глаза на то, что мы не хотим видеть, и ходить, так сказать с шарами на глазах или зажмурившись. Жить без Христа - значит смотреть на мир и на жизнь близоруко.

Кроме того, отказ подниматься по ступеням добродетели значит забыть об очищении прежних грехов. Петр думает при этом о крещении. Крестились люди в ту эпоху взрослыми: это было сознательно принятое решение оставить прежний и принять новый образ жизни. Человек отказавшийся после крещения подниматься по ступеням добродетели, забыл, либо вовсе не осознал значения пройденного им таинства.
Для нас крещение является получением полноправного членства в Церкви Христовой. Приобщиться Церкви, а потом остаться прежним человеком, значит не суметь разобраться в том, что такое Церковь, ибо наше приобщение к ней должно явиться первым шагом на ступени, ведущей вверх.
И потому Петр настойчиво призывает своих читателей приложить все усилия для того, чтобы ответить на любовь Бога. И это очень примечательное требование: с одной стороны все от Бога; это глас Божий призывает нас войти в братство Его народа. Без Его благодати и без Его милосердия мы ничего не могли бы сделать и нам не на что было бы уповать. Но это вовсе не освобождает нас от труда.
Возьмем такую аналогию, которая, хоть и не идеальна, но может помочь нам понять это. Допустим, что богатый, добрый человек предложил бедному юноше, который бы сам никогда не имел такой возможности, стипендию и возможность учиться в университете. Но юноша на сможет получить образования, если не будет серьезно заниматься, и чем серьезнее он будет заниматься тем лучше сможет воспользоваться открывшейся ему возможностью. Щедрое предложение должно сочетаться с тяжелой работой, чтобы могла быть реализована предоставленная ему возможность.
Если мы пойдем по этим ступеням вверх, говорит Петр, нам будет даровано право входа в вечное Царствие Божие, и мы нигде не поскользнемся. Этим Петр вовсе не говорит, что мы никогда не согрешим, но тогда мы не сойдем с пути истинного и не останемся позади. Встав на этот путь вверх, мы должны будет приложить большие усилия, но помощь Божия тоже будет большой, и, несмотря на все трудности, Он даст нам возможность и способность идти вперед до тех пор, пока мы не достигнем цели нашего пути.

вирши 12-15

Пастырская забота (2 Peter 1:12-15)

Здесь Петр проявляет пастырскую заботу. Он указывает на связанные с проповедованием и наставничеством два момента.
Во-первых, проповедь очень часто является напоминанием человеку о том, что он уже знает, напоминанием ему того, что он забыл, или чего он не хочет видеть, либо недостаточно оценил.
Во-вторых, Петр продолжает наставлять и предупреждать, но начинает это, можно сказать, комплиментом: он говорит, что читатели послания уже знают истину и утверждены в ней. Проповедник, наставник, учитель или родитель всегда сможет добиться лучшего результата воодушевляя человека, нежели просто ругая его. В наставлении и воспитании можно большего добиться от человека, положившись на его честное слово, нежели напоминая ему о его несостоятельности. Петр мудро понимал, что для того, чтобы люди слушали его, нужно показать им, что он им верит.
Петр предвидит свою раннюю смерть; он говорит о своем теле как о храмине, как Павел говорит о хижине (2 Corinthians 5:4). Древние авторы очень любили такое сравнение. В "Послании к Диогнету" говорится: "Бессмертная душа обитает в смертной хижине". Это сравнение восходит ко времени странствий патриархов в ветхозаветную эпоху. У них не было постоянного местожительства и они жили в шатрах, потому что находились на пути в землю обетованную. Христианин хорошо знает, что он временный жилец в этом мире и находится на пути в мир вечный. Ту же идею мы встречаем в ст. 15, где Петр говорит о приближающейся смерти как об эксоде, об отшествии. Эксод - это слово связано с исходом детей Израиля из Египта в поисках земли обетованной. Петр смотрит на смерть не как на конец, а как на отход в обетованную землю Божию.

Петр пишет, что Иисус Христос открыл ему, что конец его близок. Это может быть указанием на пророчество в John 21:18.John 21:19, где Иисус предсказывает, что Петр тоже однажды будет распят на кресте. Это время, должно быть, приближалось.

Петр говорит далее своим читателям, что приложит усилия, чтобы они помнили все сказанное им даже после его смерти. А это, вполне вероятно, ссылка на Евангелие от Марка. Предание настаивает на том, что в нем изложено то, что проповедовал Петр. Ириней (140-202 гг.) указывает, что после смерти апостолов Петра и Павла, Марк записал все, что было темой проповедей Петра, учеником и толкователем которого он был. Живший в конце второго столетия и собравший много преданий из эпохи молодой Церкви, Папий приводит такое же предание о происхождении Евангелия от Марка: "Марк, бывший толкователем Петра, записал аккуратно, хотя и не в том порядке, все что он, Петр, запомнил из сказанного и содеянного Христом. Ибо он, Марк, не слушал Господа и не был последователем Его; он позже следовал за Петром, как я уже говорил, и всюду замечал, как Петр применял Его указания на практике, вовсе не пытаясь передавать слова Господа систематически. И потому Марк поступил неплохо, записав таким образом, некоторые вещи по памяти, ибо он заботился только о том, чтобы не упустить или не извратить что-нибудь из того, что слышал". Вполне поэтому может быть, что Петр имеет здесь в виду, что его учение будет и после его смерти доступно людям в Евангелии от Марка.
Согласно убеждению Петра, цель пастыря заключается в том, чтобы довести до своих читателей истину Божию и принять меры к тому, чтобы она сохранилась в их памяти и после его смерти. Он писал для того, чтобы сохранить для потомства не свое имя, а имя Иисуса Христа.

вирши 16-18

Благовествование и право нести его (2 Peter 1:16-18)

Петр переходит к главной цели своей жизни - благовествованию людям о "силе и пришествии Господа нашего Иисуса Христа". Мы увидим, что главная цель настоящего послания заключается в том, чтобы напомнить людям о непреложности Второго Пришествия Иисуса Христа. Еретики, на которых здесь нападает Петр, уже не верили в него: оно настолько задержалось, что люди начали думать, что этого уже вообще не будет.

В этом, собственно, и заключалось благовествование Петра. Сделав это, Петр обосновывает свое право, начиная на первый взгляд, с поразительной вещи: с того, что он видел на горе Преображения, и что там он видел славу Иисуса и оказанный Ему почет, и слышал обращенный к Нему голос Бога. А это значит, что Петр использует рассказ о Преображении не как предвкушение Воскресения Иисуса, как это обычно делят, а как предвкушение торжествующей славы Второго Пришествия. История Преображения рассказана в Matthew 17:1-8; Mark 9:2-8; Luke 9:28-36. Прав ли был Петр в том, что он видел в Преображении не предвестник Воскресения, а предвестник Второго Пришествия?

В связи с историей Преображения следует отметить одну особенность: во всех трех Евангелиях она следует непосредственно за пророчеством Иисуса о том, что некоторые из присутствующих не вкусят смерти, как уж увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем (Matthew 16:28; Mark 9:1; Luke 9:27). Это, конечно, может натолкнуть на мысль, что между Преображением и Вторым Пришествием есть какая-то связь.

Но, что там ни говори, одно совершенно ясно: в этом послании Петр преследует великую цель - разбудить в своих слушателях и читателях живую веру во Второе Пришествие, и он обосновывает свое право на это тем, что он видел на горе Преображения.
В ст. 16 встречаем интересное слово. Петр говорит: "мы... бывши очевидцами Его величия". В греческом оригинале очевидец - епоптес. В греческом языке эпохи Петра это слово было техническим термином. Мы уже говорили о религиях-мистериях. По своей природе они были драматическим представлениями истории страданий какого-нибудь бога, жившего, страдавшего, умершего и воскресшего вновь. Новообращаемый лишь после длительного курса наставлений мог присутствовать на мистерии и приобщиться ощущения непосредственного общения и единения с умирающим и воскресающим богом. Когда он доходил до такого состояния, он становился посвященным и получал название епоптес: теперь он был привилегированным очевидцем страданий бога. Таким образом, Петр говорит, что христианин - это очевидец страданий Христовых. Глазами верующего видит он Крест, умирает с Христом для греха и воскресает с Ним для праведности. Вера сделала его единым с Иисусом Христом Его смерти, в Его воскресшей жизни и силе.

вирши 19-21

Слова пророков (2 Peter 1:19-21)

Это особенно трудный отрывок, потому что и в первой и во второй частях греческий текст может иметь совершенно разное значение. Мы рассмотрим сейчас эти возможности, причем начнем в каждом случае с самого маловероятного.
1. Первое предложение может иметь значение: "В пророчестве мы имеем более верную гарантию" Второго Пришествия. Если Петр выразился так, то он хочет сказать, что слова пророков являются еще большей гарантией реальности Второго Пришествия, нежели его, Петра, видение на горе Преображения.
Хотя это и может показаться невероятным, это возможно что Петр сказал именно это. В момент, когда он писал это послание, люди чрезвычайно интересовались словами пророчеств, в исполнении которых христиане видели доказательства истинности их вероучения. Мы неоднократно видим в истории ранней Церкви случаи, когда люди обращались, прочитав книги Ветхого Завета и видя в Иисусе исполнение заключенных в этих книгах пророчеств. В соответствии с этим можно сказать, что в пользу Второго Пришествия говорит прежде всего то, что его предсказывали пророки.
2. Но мы считаем, что следует отдать предпочтение второму варианту перевода: "То, что мы видели на горе Преображения, еще больше убеждает нас в справедливости того, что предсказали о Втором Пришествии пророки".
Как бы мы ни понимали это предложение, значение его заключается в том, что слава Иисуса на вершине горы в сочетании с видениями пророков являются залогом того, что Второе Пришествие есть живая реальность, его должны ждать все и к нему должны готовиться все.
Но и вторая часть отрывка может быть переведена двояко. "Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой".
1. Многие богословы молодой Церкви, полагали, что это значит: "Когда какие-нибудь пророки интерпретировали определенную ситуацию в истории или предсказывали, как история будет развиваться дальше, они высказывали не свое собственное мнение, а передавали людям открытое им Богом откровение". Вполне возможно, что значение именно таково. В Ветхом Завете лжепророки отличались тем, что говорили от себя, как бы в частном порядке, а не излагали то, что Бог повелел им сказать. Иеремия осуждает лжепророков: "Они обманывают вас; рассказывают мечты сердца своего, не от уст Господних" (Jeremiah 23:16). Иезекииль говорит: "Горе безумным пророкам, которые водятся своим умом, и ничего не видели" (Ezekiel 13:3). Ипполит рассказывает, откуда идут слова истинных пророков: "Они говорили не своей властью: сперва слово придавало им подлинную мудрость, а потом вели их видения".

В таком плане этот отрывок значит, что когда говорили пророки, они высказывали не свое личное мнение; это было откровение Божие и, потому, на их слово нужно обращать особое внимание.
2. Но этот отрывок можно понимать как указание на наше толкование пророков. Перед Петром встала проблема, в связи с тем, что еретики и порочные люди толковали пророков, приспосабливая их высказывания к своим целям. Если рассматривать с этой точки зрения, которой придерживаемся и мы, Петр говорит: "Никто не должен обращаться к Писанию, чтобы толковать его в своих интересах".

Этот факт имеет первостепенное практическое значение: Петр говорит, что ни один человек не имеет права толковать Писание своими словами, индивидуально. Как же тогда толковать Писание? Чтобы ответить на этот вопрос, надо задать еще один вопрос. Откуда получали свою весть пророки. Они получали ее от Духа. Иногда даже говорят так, что Дух Божий использует пророков так же, как писатель пользуется своей ручкой или как музыкант использует свой музыкальный инструмент. Как бы там не было, Дух вкладывал в пророков Свою весть; из этого совершенно очевидно вытекает, что лишь с помощью Духа можно понять пророческие вести. Как уже выразился Павел, духовное можно понять только духовно (1 Corinthians 2:14.1 Corinthians 2:15). В представлении иудеев Дух выполняет две Функции - Он приносит людям истину Божию и дает им способность понять принесенную истину. И, потому, Писание нельзя толковать с позиции интеллектуальной искусности отдельного человека или его индивидуальных предрассудков; при его толковании нужно опираться на помощь Духа Святого.

Практически это значит следующее:
а) Дух на протяжении всех веков воздействовал на пророков и богословов, которые, таким образом ведомые Богом, открыли Писание людям. И, потому, если мы хотим истолковать Писание, мы можем сделать это лишь силою того же Духа Святого; должны самодовольно настаивать на то, что наше толкование правильно; мы должны скромно обратиться к трудам ученых и посмотреть, чему из того, чему их научил Дух, мы можем поучиться у них.
б) Но не только это: больше всего Дух пребывает и действует в Церкви и, потому, Писание следует толковать в свете учения, веры и традиций Церкви. Бог - Отец нам в вере, а Церковь - мать наша в вере. Если человек видит, что его толкование Писания совершенно расходится с учением Церкви, он должен покорно проанализировать свое толкование и спросить себя, не руководствовался ли он своими собственными желаниями, вместо того, чтобы следовать указаниям Святого Духа. Петр настаивает на том, что Священное Писание не собрание мнений каких-то людей, а откровение Божие людям через Святого Духа, и потому и толкование Священного Писания должно направляться тем же Духом.