Bible Commentaries
Эфесянам 4

стих 1

Эти три главы содержат только нравственные заповеди. Прежде всего, Павел увещевает ефесян к взаимному согласию. По этому поводу он рассуждает о способе церковного управления. Ибо Господь установил его в качестве уз хранимого нами единства.
1) Я, узник в Господе. Ссылаясь на узы, которые, казалось, внушали к нему презрение, Павел еще больше (как и в других местах) возвышает свой авторитет. Ибо узы служили печатью вверенного ему почетного посольства. Все, принадлежащее Христу, пусть и презренное в глазах мира, должно приниматься нами с наивысшим почтением. Так что темница апостола заслуживает больше уважения, чем вся роскошь и возвышенность царей.

Поступать достойно. Общее положение, как бы вступление, из которого вытекает все последующее. Сначала Павел рассуждал о призвании ефесян, теперь же он увещевает их быть послушными Богу, дабы явить себя достойными столь великой благодати. Переходя к частностям, апостол первое место отдает смирению. Причина в том, что апостол собирается говорить о единстве. Первая же ведущая к нему ступень – смирение. Смирение рождает из себя кротость, которая в свою очередь дает нам терпение. Вынося наших братьев, мы удерживаем единство, которое иначе ежедневно нарушалось бы сотню раз. Итак, будем помнить: начало благоволения к братьям – смирение. Откуда происходят неуступчивость, гордыня, презрение к братьям? Откуда ссоры, откуда оскорбления и поношения? Оттого, что каждый чрезмерно любит себя и сверх меры себе угождает. Итак, тот, кто отложил гордыню и перестал себе угождать, становится кротким и легким в общении. Тот, кто наделен подобными качествами, многое прощает братьям, многое терпит. Посему отметим приведенный здесь порядок. Ведь терпение бесполезно заповедовать, если прежде не укротить души и не исправить их озверелость. Напрасно также вести речь о кротости, если не начать со смирения. Говоря: «в любви», апостол имеет в виду то же, что и в 1 Corinthians 13:4. Там сказано: природе любви свойственно терпеть. Итак, где царит и процветает любовь, мы много прощаем друг другу. Кроме того, Павел справедливо хвалит терпение, чтобы сохранялось единство духа. Ежедневно случаются многочисленные преткновения, способные возбудить среди нас раздоры, особенно учитывая ворчливость, отличающую человеческую природу. Единство духа некоторые понимают как духовное единство, производимое в нас божественным Духом. Действительно, Он один делает нас единодушными, и посему едиными. Но я толкую проще и отношу это к согласию сердец. Павел учит, что единство скрепляется союзом мира. Ведь из распрей рождаются лишь ненависть и зависть. Итак, надо жить в мире, чтобы среди нас царило взаимное благоволение.

стих 4

Одно тело. Павел ясно говорит, сколь совершенным должно быть единство христиан. Оно должно быть столь сильным, чтобы мы соединялись в одном теле и одной душе. Так апостол описывает всего человека. Он как бы говорит: мы должны быть едиными душою и телом, совершенно, а не только отчасти. Павел подтверждает это убедительным аргументом: ведь все мы призваны к одному наследию и одной жизни. Отсюда следует: достичь вечной жизни можно только живя в этом мире в единодушии друг с другом. Ведь Бог одинаково приглашает всех, и приглашает с той целью чтобы все, соединившись в единодушной вере, взаимно помогали друг другу. О, если бы эта мысль запала в наши души! Мысль о том, что по данному нам закону детям Божиим столь же невозможно разногласить между собой, как и разделиться царству небесному. Сколь усерднее были бы мы тогда в сохранении братского согласия! Как ужасались бы мы всякого притворства, если бы, как подобает, раздумали о том, что все отделяющиеся от братьев отчуждены от царствия Божия. Но не знаю, как случилось, что, уверенно именуя себя Божиими детьми, мы забыли о своем взаимном братстве. Итак, научимся же у Павла, что лишь те обладают правом на наследие, кто составляет одно тело и один дух.

стих 5

Один Господь. В Первом Послании к Коринфянам 12:5 под Господом Павел просто имел в виду Божию власть. Здесь же, поскольку немного ниже он особо говорит об Отце, Павел прежде всего разумеет Христа, Которого Отец поставил для нас Господом. И мы не сможем покориться этому господству, не будучи единодушными. Всякий раз, как встречаешь слово «один», считай, что на него падает ударение. Павел как бы говорит: Христос не может разделиться, вера не может разделиться: нет разных видов крещения, но лишь одно общее для всех. Бога нельзя растащить в разные стороны. Итак, нам подобает лелеять святое, скрепленное столькими узами, единение. Ведь и вера, и крещение, и Бог Отец, и Христос: все должны нас объединять, дабы мы некоторым образом стали одним человеком. Кроме того, едва ли можно перечислить все достойные размышления доводы к единству. Посему мне достаточно кратко указать на мысль апостола. Полное рассмотрение я оставляю для проповедей. Далее, упоминаемое апостолом единство веры зависит от единственной и вечной истины Божией, на которой и основывается.

Одно крещение. Из этого места неправильно выводят, что христиане не должны повторять крещение. Но не это хочет сказать апостол. Он имеет в виду, что крещение – одно и то же, общее для всех. Посему оно прививает нас к одной душе и одному телу. Если же этот довод правомочен, то еще правомочнее другой: Отец, Сын и Святой Дух суть единый Бог. Ведь существует лишь одно крещение, совершаемое именем Этих Трех. Что же могут Ариане и Савеллиане возразить на этот довод? Крещение обладает силой сделать нас едиными. В крещении же призывается имя Отца, Сына и Святого Духа. Если они станут отрицать их единое божество, то в чем будет основание для священного и мистического единства? Итак, надо с необходимостью признать: самим установлением крещения доказывается бытие Трех Лиц в единой божественной сущности.

стих 6

Один Бог и Отец. Это самое главное. Ведь откуда проистекает все последующее? Откуда вера, откуда крещение, откуда господство Христа, хранящего наше единство, если не от того, что Бог Отец, изливаясь в нас, посредством этого соединяет нас с Собой? Два местоимения: έπ'ι πάντων και διά πάντων, можно понять как в среднем, так и в мужском роде. И то, и другое вполне подходит. Более того, как бы ни перевести, смысл будет один и тот же. Хотя Бог силой Своей поддерживает, хранит и направляет все, Павел говорит здесь не об этом вселенском управлении. Он говорит о духовном, относящемся к Церкви. Ибо Бог через Дух освящения разлит по всем членам Церкви, все обнимает Своей властью, во всех обитает. Бог же не разногласит Сам с Собой. Значит, Он с необходимостью соединяет нас в одно целое. Об этом духовном единстве упоминает и Христос, John 17:11. Не только о людях, но и обо всех творениях можно истинно и обобщенно сказать: в Нем существуем, и движемся, и живем. Также: Я наполняю Собою все. Однако следует отметить контекст данного отрывка. Павел говорит о взаимном единении верных, не имеющем ничего общего с нечестивыми и бессловесными животными. Итак, к ним и надо относить сказанное о власти и присутствии Бога. Посему апостол называет Бога Отцом, что верно лишь в отношении членов Христова тела.

стих 7

Каждому. Теперь Павел описывает способ, которым Бог хранит и утверждает между нами единство. А именно: Он никому не дает такого совершенства, чтобы человек, отдельно от других, был достаточен для себя и мог собой довольствоваться. Бог каждому дает определенную меру, дабы, только соединившись друг с другом, люди имели все необходимое для поддержание своего статуса. О разнообразии даров Павел рассуждает и в Первом Послании к Коринфянам, 12:4, преследуя похожую цель. Там он учит, что такое разнообразие не только не вредит согласию верных, но еще больше его утверждает. Смысл настоящего отрывка таков: Бог никому не дает всего, но каждый принимает свою меру, дабы одни нуждались в других и взаимно помогали друг другу, соединяя вместе свои дарования. Словами «благодать и дар» апостол учит: нам не следует гордиться, каковы бы ни были наши способности. Если они и велики, мы тем более обязаны этим Богу. Кроме того, Павел автором всех дарований делает Иисуса Христа. Ведь, начав с Отца, он, как вскоре увидим, хочет именно в Нем соединить и нас, и все нам принадлежащее.

стих 8

Посему и сказано. Поскольку Павел несколько отклоняется от подлинного смысла этого свидетельства, дабы приспособить его к своим нуждам, нечестивые винили его в том, что он злоупотребляет Писанием. Но и сами иудеи, дабы иметь больше поводов для злоречия, клеветнически исказили его естественный смысл. То, что говорится о Боге, они отнесли к Давиду и народу. Давид, по их словам, или же народ восходит на высоту тогда, когда, вознесенный столькими победами, становится выше своих врагов. Однако, если исследовать весь контекст псалма, можно обнаружить, что сказанное подходит одному лишь Богу. Весь псалом – словно победная песнь, воспеваемая Давидом Богу за дарованные ему победы. Однако, используя как повод совершенные им дела, Давид попутно говорит о тех делах, которые Бог величественно сотворил для спасения Своего народа. Цель его в том, чтобы явить славную силу и благость Божию, видимую в Его Церкви. Между прочем, он говорит: Ты восшел на высоту. Ибо плоть думает, что Бог пребывает в праздности и спит, если не вершит Свои суды открыто. Итак, по суждению людей, покуда Церковь подавлена, Бог неким образом унижен. Когда же Бог ради избавления Церкви являет Себя мстителем, Он кажется восставшим и занявшим судейский престол. Весьма частая и известная метафора. Посему избавление Церкви здесь зовется возвышением Бога. Павел же, видя, как Давид торжествует о всех божественных победах, одержанных Им ради спасения Церкви, заслуженно приспосабливает сей стих к Господнему вознесению и личности Христа. Ибо главная победа, когда либо одержанная Богом, состоит в том, что Христос, победив грех, покорив смерть, изгнав сатану, торжественно вознесся на небеса, дабы осуществлять над Церковью Свою славную власть. Таким образом, ни у кого нет повода жаловаться, что Павел злоупотребил этим свидетельством вопреки замыслу Давида. Ведь Давид видит славу Божию в постоянном пребывании Церкви. Посему, действительно, нет более триумфального и достопамятного вознесения Божия, чем, когда Христос вознесся одесную Отца, дабы покорить Себе все начальства и власти, став, таким образом, вечным стражем и отмстителем Своей Церкви.

Пленил плен. Плен разумеется здесь в собирательном смысле, означая всех плененных. Павел просто хочет сказать: Бог покорил врагов Своей власти. А это полнее, чем когда либо, исполнилось во Христе. Он не только низложил грех, смерть, сатану и ад. Он ежедневно превращает бунтовщиков в покорных Ему людей, когда Своим словом усмиряет разнузданность плоти. Наоборот, Своих врагов, то есть – всех нечестивых, Христос заковал в железные цепи, сдерживая их ярость силою, дабы они не могли вредить больше, чем Он им попускает. То же, что сказано за этим, представляет большую трудность. Ведь псалом утверждает, что Бог принял дары. Павел же, напротив, говорит, что Он их раздал. Таким образом, смысл кажется изменен на обратный. Но и в этом нет ничего абсурдного. Павел, цитируя Писание, обычно не приводит его дословно, но, указав на конкретный отрывок, скорее следует самой его сути. Несомненно: дары, упоминаемые Давидом, Бог принял не для Себя, а для Своего народа. Отсюда в том же псалме немного выше сказано: добыча роздана израильским семьям. Итак, поскольку цель принятия состояла в последующем дарении, Павел, как бы ни менял слова, не отходит от сути дела. Хотя я больше склоняюсь к другому мнению: Павел намеренно изменил фразу и не приводит ее как заимствованную из псалма. Скорее он произносит ее от себя, как соответствующую его настоящей цели. Итак, процитировав немного о вознесении Христа, Павел от себя добавляет, что Христос принял дары, и меньшее сравнивает с большим. Апостол хочет показать: сколь величественнее вознесение Божие в лице Христа всех предыдущих триумфов древней Церкви. Сколь благороднее для Победителя щедро все раздать, нежели собрать добычу с побежденных. (Это отсутствует в главном издании, но не в издании 1551 года.) Другие толкуют так: Христос принял от Отца то, что потом роздал нам. Но это натянуто и далеко от мысли апостола. На мой взгляд, самое хорошее решение следующее: после кратко процитированного псалма Павел позволил себе добавить то, что в псалме не содержится, но вполне подходит ко Христу. То, чем вознесение Христово превосходит упоминаемые Давидом божественные победы. (То же самое относится к этой запятой.)

стих 9

Нисшедший. Здесь клеветники, наоборот, ругают Павла за то, что глупыми детскими умствованиями он пытается отнести к реальному вознесению Христову фигурально сказанное о божественной славе. Кто не знает, – говорят они, – что в слове «восшел» содержится метафора? Итак, совершенно неправомочно выводимое Павлом следствие: что прежде Он должен был снизойти. Отвечаю: Павел не спорит здесь по обычаю диалектиков о том, что надо и что можно выводить из пророческих слов. Он знает, что Давид выразился иносказательно, говоря о вознесении Божием. Но, с другой стороны, нельзя отрицать, что сказавший о вознесении Божием намекает также на то, что Бог на время был некоторым образом уничижен. И Павел справедливо из первого выводит второе. Действительно, имелось ли большее снисхождение Божие, чем когда Христос уничижил Самого Себя? Значит, если Бог, ранее казавшись обесславленным, когда-либо величественно Себя превознес, то это произошло тогда, когда Христос от нашего ничтожного состояния был принят самими небесами. Наконец, здесь не следует скрупулезно искать буквальный смысл псалма. Ведь Павел лишь намекает на слова пророка. Так же, как приспосабливает к своей цели свидетельство Моисея, Romans 10:6. Не говоря о том, что Павел относит к личности Христа лишь то, что в самом деле ей подходит, сам отрывок из псалма ясно показывает: воспеваемые в нем вещи действительно относится к Его царству. Ибо пророчество, помимо прочего, о чем я умолчу, открыто упоминает о призвании язычников.

В преисподние места. Некоторые неуместно относят данное место или к лимбу или к аду, хотя Павел ведет речь лишь о земной жизни. Доказательство, заимствованное ими из сравнения, весьма слабо. Ведь сравнивается не одна часть земли с другой, а вся земля с небом. Павел как бы говорит: со столь превознесенного престола Христос сошел в бездну нашего жития.

стих 10

Превыше всех небес. Апостол как бы говорит: за пределы сего тварного мира. Когда говорится, что Христос пребывает на небе, мы не должны понимать это так, будто Он восседает между небесными сферами, пересчитывая на них звезды. Небо означает здесь место, превышающее все небесные сферы, назначенное Сыну Божию после воскресения. Хотя в собственном смысле оно находится вне мира, о нем сказано так потому, что о царстве Божием мы можем говорить лишь по-человечески. Те же, кто выводит отсюда, что Христос не отделен от нас расстоянием, поскольку слова «превыше всех небес» и «восшествие на небеса» означают одно и то же, не обращают внимания не следующее обстоятельство: когда говорится о месте выше небес или о месте на небесах, то исключается все пространство, находящееся под солнцем и звездами, а, значит, и все сооружение видимого мира.

Дабы наполнить все. Поскольку наполнять часто означает совершенствовать, данное слово и здесь можно понять в этом смысле. Ведь Христос Своим восшествием на небеса вошел в обладание данным Ему от Отца наследием, дабы управлять всем Своею силой. Но, на мой взгляд, смысл будет изящнее, если соединить две вещи, по виду противоречащие, но на деле вполне соответствующие друг другу. Когда мы слышим о вознесении Христовом, нам тут же приходит на ум, что теперь Он от нас далеко. И это действительно так относительно Его тела и человеческого присутствия. Павел же учит: Христос так отсутствует среди нас телесно, что одновременно наполняет все Своей духовной силой. Ведь всюду, где проявляется десница Божия, обнимающая небо и землю, разлито духовное Христово присутствие. Согласно Петру (Acts 3:21), Он неизменно присутствует Своей безмерной силой, хотя тело Его и заключено на небесах.

Очевидно, что видимость противоречия способствует здесь большему прояснению смысла. Тот, Кто раньше заключался в небольшом пространстве, восшел для того, чтобы наполнить небо и землю. Но разве прежде Христос не наполнял Собою все? Наполнял Своим божеством, но Он не так проявлял Свою духовную силу, не так выражал в ней Своего присутствия, как когда вступил в обладание Своим царством, John 7:39. Тогда еще не был дан Дух, поскольку Иисус еще не был прославлен. И 16:7: полезно для вас, чтобы Я пошел. Ибо, если не пойду, Утешитель не придет к вам. Наконец, начав восседать одесную Отца, Христос одновременно начал наполнять Собою все.

стих 11

Апостол возвращается к упомянутому ранее распределению благодатных даров и подробнее излагает то, о чем раньше говорил вскользь. По его словам: из этого разнообразия в Церкви создается единство. Как и разные музыкальные ноты составляют вместе приятную мелодию. Одновременно Павел хвалит внешнее служение Слова, ссылаясь на происходящую от него пользу. Итог таков: Евангелие проповедуют люди, назначенные на это служение. Это – то домостроительство, которым Господь управляет Своей Церковью, дабы она оставалась невредимой в мире, а в конце обрела несомненное совершенство. Впрочем, можно удивиться: почему Павел, ведя речь о дарах Святого Духа, вместо даров говорит здесь об обязанностях. Отвечаю: всякий раз, когда люди призываются Богом, с дарами с необходимостью соединены и обязанности. Ибо Бог, поставляя апостолов и пастырей, наделяет их не одной лишь внешней видимостью, но также и дарами, без которых они не могут правильно исполнять возложенный на них долг. Итак, всякий апостол, поставленный авторитетом Бога, наделен не пустым титулом, а поручением и одновременно способностью его исполнить. А теперь обсудим все по отдельности.
11) Он поставил. Прежде всего, Павел хочет сказать: управление Церковью через проповедь Слова – не человеческое изобретение, а священное установление Христово. Ибо апостолы не сами себя поставили, а были избраны Христом. И сегодня истинные пастыри не дерзко навязывают себя по собственной прихоти, а призываются Господом. Затем, Павел учит: управление Церковью через служителей Слова выдумано не людьми, а установлено Сыном Божиим. Посему надо полагаться на Его нерушимое установление, и всякий, отвергающий или презирающий это служение, бунтует и восстает на Христа, его создателя. Итак, Он Сам дал нам служителей, ибо если бы Он не призвал их, они были бы ничем. Отсюда мы выводим: никто не пригоден к такому великому служению, если не научен и не поставлен Христом. У нас есть служители Евангелия – это Его дар; они выделяются необходимыми качествами – это также Его дар; они исполняют вверенное им служение – и это Его дар.

Одних Апостолами. Поскольку одним апостол присваивает одно имя и служение, а другим – другое, его слова говорят о том разнообразии членов, из которого составляется целостность всего тела. Одновременно он хочет устранить как зависть, так и превозношение. Ибо именно они портят правильное употребление даров. Когда каждый привержен себе, каждый хочет выделяться, каждый угождает себе, а меньшие завидуют большим. Итак, апостол учит: каждому в отдельности дано что-то, не для того, чтобы каждый имел полученное для себя, но чтобы все соединяли друг с другом свои дарования.

Об обязанностях, перечисляемых Павлом, кое-что сказано в двенадцатой главе Первого Послания к Коринфянам. Здесь я скажу лишь о том, что требует истолкование данного места. Павел конкретно указывает на пять видов служения, о которых, как мне известно, ведутся споры. Некоторые из двух последних служений делают одно. Я же, опуская другие мнения, изложу то, что представляется лично мне. Термин «апостолы» я понимаю не в общем, а в собственном смысле, как особо избранных людей, которых Христос наделил подобной честью. Такими были двенадцать учеников, к которым затем был причислен и сам Павел. Их служением было распространять повсюду в мире евангельское учение, насаждать церкви и созидать Христово царство. Таким образом, у них не было собственных приписанных к ним церквей. Им всем было заповедано проповедовать Евангелие всюду, куда бы они ни пришли.
Близко к ним стоят евангелисты, имевшие похожее служение. Неравенство между ними заключалось лишь в степени достоинства. Такими были Тимофей и другие ему подобные. Ведь Павел, присоединяя к себе Тимофея в приветствиях, не делает его, тем самым, Своим соучастником, но особо отстаивает за собой звание апостола. Итак, Господь после апостолов пользовался и их вспомогательным трудом. Между этими двумя служениями Павел помещает пророков. Под ними многие разумеют тех, кто выделялся даром предсказания будущих событий, и упоминают среди них Агава. Я же, поскольку здесь идет речь об учении, скорее толкую пророков согласно 14 главе Первого Послания к Коринфянам как выдающихся толкователей пророчеств, которые по особому дару откровения приспосабливали пророчества к текущему моменту. Причем я не исключаю и дар предсказания, постольку, поскольку он соединен с учением.
Пастыри и учителя, по мнению некоторых, означают одно и то же служение. Ведь здесь, в отличие от предыдущих мест, нет разделительного союза, отделяющего одно слово от другого. Таково было мнение Златоуста и Августина. То же, что написано в толковании Амвросия, звучит по-детски и недостойно такого отца. Я частично присоединяюсь к вышеизложенному мнению: Павел без различия говорит о пастырях и учителях, словно они составляли одно и то же служение. Я также не отрицаю, что звание учителя неким образом подходит всем пастырям. Однако все это не может заставить меня смешать два служения, которые на мой взгляд отличаются друг от друга. Хотя все пастыри обязаны учить, толкование Писания относится к особому дару поддержания чистоты догматов. Так же не всякий учитель способен произносить проповедь. Итак, на мой взгляд, пастыри – это те люди, кому поручена забота об определенном стаде. Вполне уместно называть их и учителями, лишь бы мы знали: имеется и другой тип (учителя) учителей, обучающих как самих пастырей, так и всю Церковь. Не так, чтобы учитель не мог одновременно быть и пастырем, но так, что способности эти должны считаться различными.
Кроме того, следует отметить: из перечисленных Павлом служений лишь два последних являются постоянными. Ведь Бог лишь на время дал Церкви апостолов, Евангелистов и пророков. Разве только при сильной угрозе Своей религии Бог чрезвычайным образом призывает Евангелистов, чтобы представить миру чистое учение. Но без пастырей и учителей невозможно управлять Церковью. Кроме того, у папистов есть повод жаловаться на то, что восхваляемый ими примат здесь подвергнут тяжкому оскорблению. Ведь речь идет о единстве Церкви. И Павел перечисляет не только причины, утверждающие среди нас это единство, но и знаменующие его символы. Если бы он признавал примат какого-то престола, разве не должен был прямо сказать: одна служебная глава предпоставлена всем членам, заботою которой между нами сохраняется единство? Действительно, надо или обвинить в забывчивости Павла, неразумно опустившего то, что большего всего относилось к делу, или же признать, что примат чужд Христову установлению. Больше того, Павел открыто опровергает этот вымышленный примат, приписывая превосходство одному Христу, присоединяя к Нему апостолов и пастырей так, что делает их между собой коллегами и соучастниками. Итак, нет ни одного места в Писании, которое сильнее бы опровергало тираническую иерархию, устанавливающую одного земного главу. За Павлом следует и Киприан. Он кратко и четко определяет, что такое законная церковная монархия. Один епископ, служение которого незыблемо разделяют между собой отдельные люди. Епископат он приписывает одному Христу, но в его осуществлении каждому присваивает некоторую часть. И присваивает незыблемо, дабы никто не возносился над остальными.

стих 12

К совершению. Я следовал переводу Эразма не потому, что его мнение меня полностью устраивает, но чтобы читатель выбрал подходящий вариант, сравнив его перевод с обычным, а также – с моим собственным. Древний переводчик говорит «усовершение». По-гречески у Павла стоит καταρτισμός, означающее приспособление друг ко другу разных вещей, в которых должна присутствовать гармония и пропорция. Так в человеческом теле имеется надлежаще устроенное соединение различных членов. Отсюда, это слово означает также совершенство. Но поскольку Павел имеет в виду упорядоченно устроенное состояние, мне больше нравится слово «устроение». Ведь говорят же латиняне, что устраивается республика, царство или провинция, когда после рассеяния все возвращается к правильному и законному состоянию.

На дело служения. Бог сделал бы это и Сам, если бы захотел. Но Он поручил это человеческому служению. Посему данная фраза добавлена как упреждение, если бы кто-то возразил: разве только людским служением можно правильно обустроить Церковь? Павел учит: служение требуется потому, что его желает Бог. Сказав же «устроение святых», он в том же смысле упоминает «созидание тела Христова». Ведь наше законное совершенство состоит в том, чтобы мы соединились все в одном Христовом теле. И Павел не мог более величественно восхвалить служение Слова, чем, приписав ему это грандиозное свершение. Ибо что превосходнее созидания Церкви Христовой, дабы она пребывала в своей совершенной и законной целостности? Однако Павел говорит, что столь славное и божественное дело осуществляется внешним служением Слова. Отсюда явствует: безумствуют те, кто, отвергая это средство, надеются стать совершенными во Христе Иисусе. Таковы фанатики, измышляющие себе тайные откровения Духа, а также гордецы, думающие, что достаточно частным образом читать Писание, и не нуждающиеся в общем служении Церкви. Ведь если созидание Церкви совершается одним Христом, то Ему принадлежит и предписывать то, каким образом оно должно происходить. Павел же открыто свидетельствует: согласно предписанию Христову мы соединяемся не иначе, как через внешнюю проповедь, позволяя другим людям нас учить и нами управлять. Это – всеобщее правило, относящееся и к высшим, и к низшим. Действительно, Церковь – мать всех благочестивых, рождающая в Господе и царей, и плебеев. Она кормит и воспитывает их, а это происходит через служение. Посему выше Христа мудрствуют те, кто небрежет этим порядком. Так что – горе их гордыне. Мы не отрицаем, что сила Божия может усовершенствовать нас и без помощи людей, но здесь идет речь о том, что угодно Богу, что постановил Христос, а не о том, что может сила Божия. Редкое благоволение Бога к людям – ведь для совершения спасения Он пользуется их делами. И лучший способ лелеять единство – собираться под одним учением, как под знаменами единого вождя.

стих 13

Доколе все. Сказанное прежде в похвалу служения Павел излагает более подробно. Ранее он сказал, что Церковь, дабы стать совершенной, управляется служением людей. И чтобы никто не подумал, будто необходимость этого относится лишь к настоящему дню, апостол учит: оно будет продолжаться до конца света. Или же, выражаясь яснее, он учит здесь, что служение не временно, как временно дело воспитателя, но будет длится до тех пор, пока мы живем в этом мире. Фанатики бредят и твердят о бесполезности служения с того момента, как мы приходим ко Христу. Гордецы, желающие думать больше положенного, презирают его как младенческие начатки. Павел же громогласно объявляет: нам следует идти этим путем до тех пор, покуда мы не обретем полного достатка. То есть, вплоть до самой смерти надо совершенствоваться под учительством единого Христа и не стыдиться быть учениками Церкви, которой Христос заповедал это служение.

В единство веры. Но разве единство веры не должно царить между нами с первого момента? Оно действительно царит между детьми Божиими. Но не таким абсолютным образом, чтобы они полностью между собой сходились. Ведь при такой природной немощи достаточно и того, чтобы день ото дня одни все больше приближались к другим, и все вместе – ко Христу. Слово «придем» означает такое теснейшее соединение, на которое мы пока что надеемся, и которого никогда не достигнем, покуда остаемся во плоти. Ведь плоть всегда связана с остатками невежества и неверия. То, что за этим следует о «познании Сына Божия», я считаю помещенным в качестве истолкования. Апостол хотел объяснить, что такое истинная вера, и в чем она состоит. В том, чтобы познать Сына Божия. Ведь вера должна взирать только на Него, зависеть только от Него, успокаиваться и заключаться только в Нем. Если она устремится еще к чему-либо, то иссякнет. И будет больше не верой, а заблуждением. Итак, будем помнить: истинная вера довольствуется Христом, ничего не знает, кроме Него, и не желает знать.

В мужа совершенного. Это надо читать с мысленным добавлением. Павел как бы говорит: в мужа совершенного, что представляет собой конечное совершенство христиан. Почему так? Потому что достигнут полный возраст Христов. Глупые люди не ищут, как подобает, совершенство во Христе Иисусе. Но мы должны твердо уяснить сей принцип: вне Христа все приносит нам вред и погибель. Итак, тот, кто является мужем во Христе, совершен во всех своих частях. Возраст полноты означает здесь зрелость. При этом вовсе не упоминается старость, не имеющая место в этом продвижении. Ведь одновременно с духовным Христовым возрастом возрастает и наша крепость. А то, что стареет, наоборот, идет к погибели.

стих 14

Дабы мы не были. Как раньше апостол рассуждал о зрелости, к которой мы стремимся всю жизнь, так и теперь он учит: находясь в таком преуспеянии, мы не должны уподобляться детям. Он устанавливает некую середину между детством и зрелым возрастом. Дети – это те, кто еще не утвердился на путях Господних и постоянно шатается, кто еще не определился в том, каким путем следовать, но склоняется то туда, то сюда, всегда пребывая в сомнениях и непостоянстве. Те же, кто истинно утвержден на Христовом учении, хотя еще не достигли совершенства, имеют достаточно разумения и крепости, умеют избирать лучшее и постоянно продвигаются правильным путем. Таким образом, жизнь верных постоянно стремится ко все большему преуспеванию и подобна подростковому возрасту. Сказанное мной, что в этой жизни мы никогда не станем мужами, не следует обращать в противоположную крайность: будто после детства уже нет никакого роста. Ведь, родившись для Христа, мы сразу же должны начать расти, дабы не оставаться детьми в разумении. Отсюда явствует, какое христианство имеется у папистов, где пастыри прикладывают все силы, чтобы удержать народ в младенческом состоянии.

Колеблющимися. Двумя метафорами апостол изящно выражает несчастную боязливость тех, кто не прочно утвержден в Слове Господнем. Во-первых, он уподобляет их суденышкам, увлекаемым морскими течениями и не способным плыть в одном направлении. Ими правит не искусство и совет; они несутся туда, куда их толкает сила. Затем, Павел сравнивает их с колосьями или другими непрочными вещами, которые увлекаются ветром и колеблются туда-сюда, часто в разные стороны. Так с необходимостью колеблются неутвер-жденные, поскольку основание, на котором они стоят, не вечная истина Божия. Это праведное наказание предназначено для всех, кто больше смотрит на людей, чем на Бога. Напротив, Павел свидетельствует, что вера, опирающаяся на Слово Божие, непобедимо стоит против всех нападок сатаны.

Всяким ветром учения. Красивая метафора. Ведь все человеческие учения, отвлекающие нас от евангельской простоты, Павел называет ветром. Бог дал нам Свое Слово, в котором мы, пустив корни, должны незыблемо пребывать. Люди же уводят нас в разные стороны своими выдумками. Добавляя «по лукавству человеков», апостол хочет сказать, что всегда будут мошенники, угрожающие нашей вере и строящие нам козни. Но они ничего не достигнут, если мы укрепимся Божией истиной. И то, и другое следует тщательно обдумать. Ведь многие приходят в смятение, как только возникают разные секты или какое-то нечестивое учение. Однако сатана не может успокоиться и всегда стремится затемнить чистое Христово учение своим обманом. Бог же хочет подобными сражениями испытать нашу веру. Мы слышим: лучшее и самое подходящее средство не увлекаться заблуждением – противопоставить ему учение, полученное от Христа и апостолов. И, слыша, черпаем от этого не малое утешение. Отсюда явствует, какого проклятия достойно нечестие папистов, когда они отказывают Слову Божию во всякой определенности и отрицают постоянство веры, не основанной на человеческом авторитете. Если кто колеблется, ему напрасно обращаться к Слову Божию, надо ориентироваться на их декреты. Мы же, приняв закон и пророков, не сомневаемся, что получим от них плод, о котором говорит Павел. И вся злокозненность людей не сможет нам повредить. Они восстают на нас, но не превозмогут.

Согласен, что здравое учение надобно спрашивать у Церкви, ведь Бог поручил ей его проповедь. Но, поскольку паписты под предлогом Церкви стремятся похоронить учение, этим они достаточно показывают, что являются дьявольской синагогой. То, что я перевел как лукавство, по-гречески звучит κυβεία. Это словно заимствовано от игроков кости, среди которых процветает искусство обмана. Добавлено также πανουργία. Этим Павел означает, что служители дьявола опытны в обольщении. К тому же, они постоянно строят разные козни. Все это вместе должно обострить наше усердие, дабы нас, не желающих преуспевать в Слове Господнем, враги не увели в сторону, и мы не заслужили сурового наказания за свою нерадивость.

стих 15

Но истинною. Апостол уже учил нас не быть детьми, лишенными разума и суждения. Чтобы это подтвердить, он велит нам возрастать в истине. Как я уже говорил: хотя мы еще отстоим от зрелого возраста, все же мы нечто большее, чем дети. Обладание истиной Божией наделяет нас такой крепостью, что мы никогда не уйдем от нее, какие бы козни ни строил сатана. Однако, поскольку мы еще не достигли полной и нужной крепости, нам следует преуспевать до самой нашей смерти. Апостол указывает на цель этого преуспевания. Один лишь Христос должен иметь для нас важность, лишь в Нем должны мы быть сильны. Ты снова видишь, что Павел никого не исключает и всех призывает к порядку, дабы они подчинили себя телу. Но тогда, что же такое папство, как не бесформенный монстр, портящий всю гармонию Церкви, когда один человек, называя себя главой, исключает себя из числа прочих членов? Паписты это отрицают. Они говорят, что папа – только служебный глава Церкви. Но этой уловкой они не сделают тиранию своего идола менее противной описанному Павлом порядку. Итог таков: дабы Церковь была правильно сложенной, одному Христу надлежит расти, всем же остальным умаляться. Какой бы прирост мы ни испытывали, он должен ограничиваться тем, что, сохраняя свое положение, мы служили бы возвышению Своего Главы. Павел же, повелевая следовать истине в любви, союз «в» по еврейскому обычаю понимает как «с». Он хочет, чтобы каждый не был привержен себе, но все вместе взаимно соединяли усердие к истине для общего процветания. Итак, по словам Павла, согласие должно царить таким образом, чтобы истина не находилась в небрежении, и люди, от нее отказавшись, не соглашались по собственному произволу. Так опровергается нечестие папистов, которые, отложив в сторону Слово Божие, стремятся заставить нас угождать своим прихотям.

стих 16

Из Которого все тело. Лучший аргумент, которым Павел подтверждает, что все наше возрастание должно стремиться к вящему распространению Христовой славы. Ибо именно Он дарует нам все, именно Он хранит нас невредимыми, и мы можем спастись, только находясь в Нем. Подобно тому, как из корня дерево получает влагу, так и мы, какую бы крепость ни имели, черпаем ее от Христа. Но здесь надо отметить три вещи. Во-первых, я уже говорил: все живодательное и спасительное в членах тела проистекает от главы, так что в самих членах нет ничего, кроме распределения этой животворной силы. Во-вторых, распределение это таково, что члены должны по мере сил каждого сообщаться друг с другом. В-третьих, тело не может сохраниться без взаимной любви. Павел говорит: от главы через члены, словно некие каналы, подается все, необходимое для жизни тела. Он говорит, что тело будет лишь тогда живым и здоровым, когда скреплено воедино. Кроме того, каждому члену Павел приписывает определенный способ действия. В конце концов, по его словам, Церковь созидается любовью.

Для созидания самого себя. Апостол хочет сказать: любое полезное приращение выгодно для всего тела. Итак, заблуждаются те, кто желает расти в одиночку. Какая польза ноге или руке, если та станет огромной, если кость удлинится сверх меры? Разве только излишняя, вредная тяжесть. Так и мы, если хотим быть во Христе, будем жить не для самих себя, но друг для друга. А это происходит через любовь. Где она не царствует, нет никакого созидания Церкви, а одно сплошное рассеяние.

стих 17

Посему. Сказав об управлении, установленном Христом для созидания Церкви, Павел учит, какие плоды его учение должно приносить в жизни отдельных христиан. Или, если угодно, он начинает подробно рассказывать, какое именно назидание должно проистекать из его учения. Прежде всего, Павел отваживает ефесян от суетности неверующих, приводя аргумент от противного. Тем, кто научен в школе Христовой и просвещен спасительным учением, весьма абсурдно следовать суете и ничем не отличаться от неверующих и слепых, коим никогда не блистал свет истины. Посему Павел заслуженно выводит: христиане должны показать своей жизнью, что не напрасно учатся у Христа. И дабы увещевание звучало еще сильнее, он заклинает Ефесян именем Божиим, намекая, что в случае небрежения им в будущем предстоит дать отчет.

Как поступают. Павел имеет в виду тех, кто еще не обратился ко Христу. Между тем он увещевает ефесян, сколь необходимо для них вразумление. Ведь по природе они подобны погибшим и осужденным людям. Апостол как бы говорит: несчастное, вызывающее справедливый ужас, положение прочих народов призывает вас изменить свое мышление. Итак, он хочет, чтобы верующие отличались от неверных, и, как мы увидим вскоре, приводит на это причину. Что касается первого, Павел осуждает суетность их ума. Далее, будем помнить: он говорит в общем и обо всех, не возрожденных Духом Христовым. Он говорит, что ум их суетен. Но ум занимает первое место в человеческой жизни, будучи престолом разума, повелителем воли и сдержи-вателем порочных желаний. Отсюда сорбоннские «богословщики» зовут его царем. Но Павел не оставляет уму ничего, кроме суеты. Мало того, он ничуть не лучше отзывается о его дочке, διάνοια. Ибо так я перевел данное слово. Хотя оно и означает помышление, но, поскольку поставлено здесь в единственном числе, то относится к самой способности мыслить. Платон в конце шестой книги «Государство» приписывает ей промежуточное место между νοήσιν κα'ι πίστιν. Но, уча, что она относится к предметам геометрии, слишком суживает ее смысл, что касается и настоящего места. Ведь Павел прежде заявил, что люди ничего не видят, а теперь говорит, что они слепы даже в разуме, то есть – в самой возвышенной способности. Пусть же теперь выступят люди и начнут гордиться свободой воли. Они услышат, какому позору предается этот наставник.

Однако, кажется, что этому мнению противоречит сам опыт. Ведь люди не настолько слепы, чтобы ничего не различать, не настолько суетны, чтобы ни о чем не судить. Отвечаю: что касается царства Божия и духовной жизни, свет человеческого разума подобен мраку. Он тут же гаснет, до того, как покажет правильный путь. Таково и восприятие людей, оно слабо отличается от слепоты. Ведь прежде чем дать плод, оно совершенно иссякает. Истинные принципы подобны искрам, но порочность природы подавляет их еще прежде, чем их начнут использовать. Например, все знают, что есть Бог, и что Его следует почитать, но по причине царящего в нас порока и невежества от этого смутного знания мы сразу же устремляемся к идолопоклонству и почитаем идола вместо Бога. В культе Божием еще и теперь царят самые худшие заблуждения, особенно относительно первой скрижали закона. Что касается второй скрижали, то наше суждение о внешних поступках согласно с правилом Божиим, но в нас кроется похоть – источник всех зол. Затем, следует отметить: Павел говорит не только о природной слепоте, врожденной нам от утробы матери, но и о том грубом ослеплении, которым Бог, как увидим, наказывает предыдущие грехи. Итак, люди наделены таким разумением и пониманием, что становятся неизвинительными перед Богом. Но покуда им позволено жить своим умом, они могут лишь заблуждаться, падать и претыкаться во всех помыслах и поступках. Отсюда явствует, как надо оценивать выдуманные способы богопочитания, порожденные бездной суеты и непроходимым лабиринтом невежества.

стих 18

Отчуждены от жизни Божией. Жизнь Божию можно понимать двояко. Или как жизнь Самого Бога, то есть, Его славу (John 12:43), или как ту, которую Бог сообщает Своим избранным через духовное возрождение. Но как бы ни понимать, смысл отрывка не меняется. Ведь общая всем жизнь, в силу которой мы являемся людьми, есть не что иное, как пустое подражание жизни. Не только потому, что она быстро проходит, но и потому, что наши души, не прилепляясь к Богу, мертвы еще при жизни. Итак, будем знать: в этом мире имеется три ступени жизни. Жизнь всеобщая, состоящая в движении и чувстве, которой причастны и животные; жизнь человеческая, в силу которой мы – сыны Адама, и жизнь сверхъестественная, обретаемая одними верными. Все три вида происходят от Бога, посему каждый из них может считаться жизнью Божией. О первой сказано в Acts 17:28, в проповеди Павла. В Нем мы существуем и движемся и живем. Также в Psalms 104:30. Пошли Дух Твой и созиждутся, и обновишь лице земли. О второй сказано в Job 10:12. Ты дал мне жизнь, и посещение Твое устережет дух мой. Но здесь жизнью Божией в превосходном смысле называется возрождение верующих. Ведь Бог тогда живет в нас в собственном смысле, и мы тогда наслаждаемся Его жизнью, когда управляет нами Своим Духом. И Павел исключает из нее всех смертных, не ставших во Христе новыми тварями. Отсюда явствует, сколь ничтожно наше положение, покуда мы остаемся во плоти, то есть, в нас самих. Отсюда также можно оценить все так называемые моральные добродетели. Какие поступки может производить жизнь, которая, по словам Павла, не принадлежит Богу?

Итак, чтобы от нас начало происходит какое-то благо, необходимо вначале обновиться Христовой благодатью. Это и будет началом новой и (как говорят) живодательной жизни. Следует отметить причину всего вышесказанного, на которую тут же указывает Павел. А именно: невежество. Как познание Бога есть истинная жизнь души, так и неведение Его является смертью. И дабы не считали, будто невежество сие привхо-дяще (ведь философы думают, что заблуждение происходят откуда-то извне), Павел учит, что его корень – ослепление сердца. Он хочет сказать, что невежество гнездится в самой природе. Итак, первичная слепота, коей охвачены людские умы, есть кара за первородный грех. Вследствие того, что Адам после падения лишился истинного света Божия, вне которого все прочее – непроглядная тьма.

стих 19

Дойдя до бесчувствия. Сказав о природных пороках, Павел переходит к крайнему виду зла: люди услаждаются своими злодеяниями, когда, оцепенев и угасив укоры совести, пускаются на всякое непотребство. Мы порочны по природе и склонны ко злу, больше того, полностью отданы этому злу. Те, кто лишен Духа Христова, потакают себе и срывают с себя узду. Таким образом, время от времени они вызывают своими проступками Божий гнев. Господь укалывает их острием совести, но безрезультатно. Скорее на всякое увещевание они ожесточаются еще больше. За такое упорство люди заслуживают полного отторжения от Бога. Знаком же этого отторжения является упоминаемое здесь бесстыдство. Тот, кто, согрешая, оскорбляет Бога, не испытывает никакого страха суда, но продолжает грешить, безбоязненно угождает себе и услаждает себя. Больше того, не ощущает никакого стыда и вовсе не печется о своей чести. Мучение злой совести, терзаемой ужасом перед божественным судом, можно сравнить с преддверием ада. Но подобная успокоенность – воистину, бездна погибели. Как говорит Соломон (Proverbs 18:3): Нечестивый, и падая в пропасть, ведет себя презрительно. Посему Павел справедливо приводит этот факт как ужасный пример божественного мщения. Люди, оставленные Богом, усыпив свою совесть, угасив страх божественного суда, полностью утратив разумение, со звериной похотью бросаются на всякое непотребство. Это не везде имеет место. Ведь Бог по своей безмерной благости сдерживает многих отверженных, дабы мир не пришел в полное смятение. Посему не во всех заметна столь откровенная похоть, столь разнузданная невоздержанность. Однако и того, что она заметна в некоторых, достаточно, чтобы мы устрашились: как бы и с нами не произошло чего подобного. Распутство я понимаю как наглость, когда плоть, не сдерживаемая Духом Божиим, буйствует неумеренно и с полной вседозволенностью. Нечистоту же я понимаю как всякий род непотребства. В конце Павел добавляет «с ненасытимостью». Это греческое слово часто означает алчность. Так его здесь толкуют некоторые, но мало обоснованно. Ведь превратные и порочные пожелания воистину ненасытимы. Посему Павел и придает им в спутники алчность, противоположную умеренности.

стих 22

Теперь апостол рисует противоположность христианской жизни, дабы показать, сколь недостойно благочестивого человека с безразличием осквернять себя языческой нечистотой. Ведь язычники ходят в потемках, посему они не различают между приличным и позорным. Те же, кому сияет истина Божия, не должны быть на них похожи. Не удивительно, что те, для кого правило жизни – их суетный разум, вовлечены в гнусные похоти, но Христово учение предписывает отречься от собственного ума. Итак, ничему не научились у Христа те, кто ничем не отличается в жизни от неверующих. Ибо познание Христово нельзя отделить от умерщвления плоти. Впрочем, дабы больше привлечь внимание ефесян и обострить их усердие, Павел говорит не только о том, что они слышали Христа, но и том, что они в Нем научены. Он как бы говорит: учение сие было преподано вам не поверхностно, но надлежащим и тщательным образом.
22) Так как истина. Эта фраза отметает бесплодное знание Евангелия, коим многие напрасно надмеваются, никак не обновляя при этом свою жизнь. Они думают, будто мудрствуют возвышенно, но апостол учит, что такие нахватались лишь ложных и выдуманных мнений. Таким образом, он устанавливает два вида познания Христа. Первый истинный и подлинный, а второй подложный и притворный. Не потому, что это познание на деле двойственно. Но потому, что многие ложно уверены в познании Христа, помышляя только о плотском. Итак, как во Втором Послании к Коринфянам Павел говорит (5:17): «кто во Христе, тот новая тварь», так и здесь отрицает истинность познания Христова, не связанного с умерщвлением плоти.

Отложить. Павел требует от христианина покаяния и обновления жизни. Он помещает ее в отречении от себя и возрождении Святым Духом. Начиная с первого, Павел велит отложить и совлечься ветхого человека. Это подобие, заимствованное от одежды, часто используется в Писании, как мы объяснили в другом месте. Что же Павел разумеет под ветхим человеком, мы узнаем из шестой главы Послания к Римлянам, а также из других мест. А именно: разумение, унаследованное от материнского чрева. Ведь в лице Адама и Христа он описывает нам две природы. То, что прежде рождается от Адама, наследуемая от него природная порочность, называется ветхим человеком. То же, что затем возрождается во Христе, исправление порочной природы, называется человеком новым. Итог таков: кто хочет отложить ветхого человека, должен отречься от своей природы. Те же, кто думает, что словами «ветхий» и «новый» апостол намекает на ветхий и новый завет, философствует не вполне обоснованно. Далее, чтобы лучше показать ефесянам, как не излишне для них это увещевание, Павел напоминает их прежнюю жизнь. Он как бы говорит: раньше, когда Христос вам еще не явился, в вас царствовал человек ветхий. Итак, если хотите совлечься ветхого человека, отрекитесь от прежнего образа жизни.

Истлевающего. Апостол характеризует ветхого человека его плодами. То есть – превратными похотями, завлекающими его в погибель. Говоря же «истлевающего», намекает на его ветхость. Ведь ветхость близка к истлению. Но остерегайся вместе с папистами разуметь под ней только грубые и чувственные похоти, постыдность которых для людей очевидна. Разумей здесь также и те, за которые скорее хвалят, чем порицают. Таковы самомнение, лукавство, и все, проистекающее из любви к себе или малодушия.

стих 23

Обновиться. Второе положение в правиле святой и благочестивой жизни. Мы должны жить не своим духом, а Духом Христа. Но что означает здесь дух ума? Я понимаю просто, как если бы было сказано: обновитесь не только в отношении низменных желаний или явно порочных похотей, но и той части души, которую зовут благородной. Здесь Павел снова говорит о царе, которому почти что поклоняются философы. Он молчаливо противопоставляет дух нашего ума Духу божественному и небесному, порождающему в нас новый ум. (Это имеется и в издании 1551 года.) Отсюда можно вывести, осталось ли в нас что-либо неиспорченное и здравое. Ведь Павел велит, прежде всего, исправить ум и разумение, в которых, на первый взгляд, нет ничего непохвального и бесчестного.

стих 24

И облечься. Можно перефразировать так: облекитесь в нового человека. Это значит обновиться Духом, то есть – внутренне. Причем обновиться полностью, начиная с разума, который, кажется, меньше всего затронут порчей. То, что затем добавляется о творении, можно отнести как к первому сотворению человека, так и к преображению его по Христовой благодати. И то, и другое толкование будет верным. Ведь в начале Адам был сотворен по образу Божию, дабы представлять как в зеркале Его праведность. Но поскольку образ этот разрушен грехом, теперь его надо восстанавливать во Христе. И возрождение благочестивых есть не что иное, как восстановление в них образа Божия. О чем сказано во 2 Corinthians 3:18. Хотя во втором творении благодать Божия много могущественнее и обильнее, чем была в первом, Писание имеет в виду лишь то, что наше высшее совершенство – это сообразность и подобие Богу. И Адам, будучи сотворенным по этому образу, впоследствии его утратил. Итак, необходимо, чтобы он был восстановлен в нас через Христа. Посему Павел учит: возрождение направлено на то, чтобы увести нас от заблуждения и привести к той цели, ради которой мы и были сотворены.

В праведности. Если разуметь праведность как вообще всякую правоту, то святость будет чем-то большим, чистотою, в которой мы посвящаем себя Богу. Однако вполне уместно различать и так: святость относится к первой скрижали закона, а праведность – ко второй. Как сказано в песне Захарии (Luke 1:74): Будем служить Ему в святости и праведности все дни жизни нашей. Действительно, и Платон правильно учит тому, что όσιότης заключается в богопочитании, а вторая часть праведности относится к людям. Родительный падеж слова «истина» играет здесь роль прилагательного и подходит как святости, так и праведности. И та, и другая, по словам Павла, должна быть искренней, ибо дело мы имеем с Самим Богом, Которого нельзя обмануть притворством.

стих 25

Посему, отвергнув. Из этой части доктрины, то есть, из праведности нового человека, проистекают, как из источника, все благочестивые поучения. Даже если собрать все заповеди новой жизни, они мало что дадут без этого основного правила. Философы придерживаются иного метода, но данное учение благочестия – единственная основа обустройства жизни. Затем идут частные наставления, выведенные Павлом из общего учения. Поместив в евангельской истине подлинную святость и праведность, он переходит теперь от общего к частному, убеждая ефесян быть правдивыми. Ложь понимается здесь как любой обман, притворство или лукавство, а истина как простота. Итак, Павел требует искренних взаимоотношений во всех делах. Приведена и причина: «потому что мы члены друг другу». Было бы чудовищным, если бы члены не соглашались друг с другом, тем более, если бы они друг друга обманывали.

стих 26

Гневаясь. Неясно, ссылается ли Павел на четвертый псалом. Ведь эти слова имеются в его греческом переводе. Хотя другие предпочитают переводить: трепещите. Но еврейское слово רגז означает как гневаться, так и трепетать. Что касается контекста псалма, то смысл вполне подходит: не уподобляйтесь безумцам, бросающимся в любую крайность. Пусть приведет вас в трепет осознание собственной дерзости. В Genesis 45:24 это слово переводится как «состязаться» или «ссориться». Итак, они должны гневаться с оглядкой и воздерживаться от безумных затей. Павел же, на мой взгляд, лишь намекает на место из псалма. Есть три порока, коими мы оскорбляем Бога в своем гневе. Первый в том, что часто мы гневаемся по пустякам или совсем напрасно, затронутые личными обидами и оскорблениями. Второй в том, что, однажды разозлившись, мы переходим границы, увлекаясь чрезмерной злостью. Третий в том, что мы обращаем на братьев упреки, полагающиеся их грехам или нам самим. Итак, Павел, желая описать, как можно правильно усмирять гнев, уместно воспользовался известной поговоркой: гневайтесь и не согрешайте. А это произойдет тогда, когда повод для гнева мы станем больше искать в себе, нежели в других, и обратим наше негодование на свои собственные пороки. Что касается других, то давайте будем гневаться их грехами, нежели их личностями, и не будем сердиться из-за личных обид, но, скорее, из-за ревности к славе Божией. Наконец, пусть наш гнев утишается, когда это нужно, и не смешивается с беспорядочным плотским чувством.

Солнце да не зайдет. Поскольку мы едва ли можем все время воздерживаться от неправедного порочного гнева, говорящего о склонности человеческих чувств ко злу, Павел переходит ко второму врачевству: пусть мы тогда хотя бы сдерживаем себя и не позволяем гневу продолжаться долго. Сначала надо стараться не согрешить в гневе, но, поскольку при такой немощи человеческой природы это весьма сложно, дается второе средство: не лелеять в себе гнев долго, не давать ему время утвердиться в наших душах. Посему Павел запрещает солнцу заходить в нашем гневе. Он хочет сказать: если вам случится разгневаться, постарайтесь успокоиться еще до заката.

стих 27

И не давайте. Я знаю, как некоторые толкуют это место. Эразм, используя слово «клеветник», показывает, что оно относится к злонамеренным людям. Но я не сомневаюсь: Павел увещевает здесь остерегаться, чтобы сатана, завладев нашими душами, (словно враг, захвативший крепость) не помыкал нами по своей прихоти. Ведь мы ежедневно испытываем, сколь неизлечима болезнь длительного гнева. А если излечима, то лечится весьма долго. И отчего это так? Оттого, что мы, едва встретив дьявола, отдаем ему свое сердце. Итак, прежде чем яд гнева наполнит сердце, надо своевременно его стряхнуть.

28) Кто крал. Павел говорит не только об открытых хищениях, за которые карает закон, но и о тайных, не подпадающих под человеческий суд. Таковы все те случаи, когда мы берем что-то чужое. Он не только приказывает воздерживаться от неправедного и незаконного присвоения чужих благ, но и, по мере сил, помогать братьям. Ты, раньше бравший чужое, должен добывать пропитание праведным и безвредным трудом. Причем не только себе, но и другим. Во-первых, правило сие предписывает нам не преследовать свои интересы в ущерб братьям, но честным трудом добывать себе пропитание. Затем, любовь ведет нас дальше: никто не должен жить отдельно, пренебрегая другими, но всем следует помогать друг другу в нужде. Однако спрашивается: всем ли предписывает Павел необходимость ручного труда? Это было бы чрезмерно сурово. Отвечаю: если все правильно обдумать, смысл слов довольно прост. Ведь, запрещая кого-либо обманывать, так как многие разоряют других, Павел предваряет данное возражение и учит: скорее следует работать своими руками. Он как бы говорит: ты не должен отказываться от любого сколь угодно тягостного труда, чтобы не только не быть никому в тягость, но и помогать братьям в нужде. Последняя фраза немало усиливает смысл, ибо содержит аргумент от большего к меньшему.

Полезное. Поскольку имеется много видов ремесла, служащих нечистым вожделениям, Павел особо настаивает на том, чтобы мы избирали вид труда, приносящий пользу ближним. И не удивительно: если распутные виды искусства, порождающие один лишь разврат, даже сами язычники (например, Цицерон) подвергали презрению, разве станет апостол Христов считать их законным призванием Божиим?

стих 29

Никакое гнилое слово. Во-первых, Павел изгоняет всякую гниль из речей верных. Под нею он разумеет все любовные приманки, обычно возбуждающие похоть в человеческих душах. Затем, не довольствуясь устранением порока, Павел заповедует ефесянам быть готовыми к назиданию. Так же и в Послании к Ко-лоссянам, 4:6: да будет слово ваше приправлено солью. Здесь же Павел пользуется иным выражением: «а только доброе для созидания пользы». Кратко можно было бы сказать: только полезное. Родительный падеж слова «пользы» можно по еврейскому обыкновению обратить в прилагательное: «для полезного назидания». Но, имея в виду, сколь часто Павел метафорически употребляет слово «созидать», я предпочел сохранить данный перевод. Таким образом, «для созидания пользы» я толкую как продвижение в нашем назидании. Ибо созидать значит продвигать. Павел добавляет: «дабы оно доставляло благодать слушающим». Этим он показывает, каким образом происходит такое созидание. Под благодатью он имеет в виду утешение, увещевание, и все прочие спасительные вспомоществования.

стих 30

И не оскорбляйте. Поскольку в нас обитает Святой Дух, все части нашей души и нашего тела должны быть посвящены Ему. Если же мы подвергаем себя осквернению, то как бы изгоняем Духа из Его жилища. Дабы яснее это объяснить, апостол придает Святому Духу человеческие чувства: радость и огорчение. Старайтесь, – говорит он, – чтобы Святой Дух обитал в вас охотно, словно в радостном и приятном жилище; и не давайте Ему повода для огорчений. Некоторые излагает это иначе: мы огорчаем Святого Духа в других, когда оскорбляем ведомых Духом благочестивых братьев непристойным словом или чем-то другим в этом роде. Ведь благочестивый слух не только отвергает все, противное благочестию, но и, слыша про это, испытывает глубокую скорбь. Однако то, что затем следует, указывает на иной замысел апостола: «Которым вы запечатлены». Поскольку Бог запечатлел нас Своим Духом, мы тяготим Его, когда не следуем Его водительству и оскверняем себя мирскими чувствами. Нельзя переоценить важность этого положения. Святой Дух радуется в нас, когда мы выказываем себя послушными во всем, думаем и говорим лишь о том, что чисто и свято. И наоборот, Дух огорчается всякий раз, когда мы совершаем нечто недостойное нашего призвания. Теперь пусть каждый подумает сам, сколь ужасное нечестие – огорчать Духа Божия, и, в конце концов, вынуждать Его от нас уйти. У Исаии мы находим тот же способ выражения, гл. 63:10, но с другим смыслом. Пророк говорит, что Дух Божий огорчается, как обычно говорится о человеческой душе.

Которым вы запечатлены. Ибо Дух Божий – как бы печать, коей мы отличаемся от отверженных. Она запечатлена в наших сердцах, дабы удостоверить нас в благодати усыновления. Апостол добавляет: в день искупления. То есть, доколе Бог не введет нас в обладание обетованным наследством. Обычно этот день зовется днем искупления, поскольку лишь тогда мы избавимся от всех скорбей. Об обоих речениях достаточно сказано в других местах, о втором особенно в Romans 8:23. А о первом в 1 Corinthians 1:30. Но здесь слово «запечатлеть» можно истолковать иначе. Бог внедряет в нас Свой Дух как некую отметину, дабы считать запечатленных таким образом Своими детьми.

стих 31

Всякое раздражение. Осудив ранее гнев, Павел повторяет свое осуждение, присоединяя к нему сопровождающие гнев пороки. Таковы крикливые споры и распри. Между όργήν κάι θύμον нет большой разницы. Разве что первое относят к способности, а второе – к самому действию. Здесь же между ними нет разницы, кроме той, что в первом случае присутствует неожиданный выпад. Не напрасно апостол для устранения этих недостатков исключает также и злобу. Этим словом он означает душевный порок, противоположный человечности и справедливости, и в народе называемый злонравием.

стих 32

Но будьте. Раздражительности Павел противопоставляет товарищество, то есть – легкость в обращении и слове. Поскольку же эта добродетель никогда не будет в нас царить, покуда не живет и συμπάθεια, Павел хвалит и милосердие, состоящее в том, чтобы не только сострадать тяготам братьев как своим собственным, но, обладая истинной человечностью, приходить им на помощь, что бы с ними ни приключилось. Милосердию противоположна бесчувственность, когда люди, выказывая варварство и жестокость, проходят мимо любых страданий других.

Прощайте. Некоторые толкуют это в смысле благотворительности. Посему Эразм переводит: «уделяйте». В значении слова трудности нет, но контекст склоняет нас к иному мнению. По словам Павла, мы должны прощать с готовностью и охотой. Некоторые могут быть мягкими и чуткими в смысле сострадания, но, будучи оскорбленными, тяжело прощают нанесенные обиды. Итак, дабы люди, по природной благости склонные проявлять человечность, не оскорбились людской неблагодарностью, Павел увещевает выказывать друг другу милость. И дабы придать наставлению больший вес, приводит в пример Самого Бога, Который простил нам во Христе много больше, чем каждый смертный может простить своему брату. См. Colossians 3:5.