Bible Commentaries
Деяния 26

вирши 1-2

Мы уже говорили, с какой целью Павла привели на это собрание. Чтобы Фест по совету Агриппы и других смог что-то написать кесарю. Поэтому Павел пользуется не простой и не обычной формой защиты, приспособляя свою речь к цели научения. Лука употребляет здесь глагол «защищаться». Но это вполне обоснованно, если речь идет о доказательстве учения. Далее, поскольку Павел знал на собственном опыте, что все, почерпнутое из закона и пророков, Фест спокойно пропустит мимо ушей, он, прежде всего, обращается к царю Агриппе, надеясь, что тот проявит больше внимания, будучи не чужд иудейской религии. И так как до этого апостол проповедовал глухим, теперь он радуется, что имеет пред собой опытного и праведного судию. Кроме того, расхваливая знание Агриппы, поскольку тот являлся законным дознавателем дела, Павел в свою очередь просит царя терпеливо его выслушать. Ибо иначе небрежение и невнимание были бы в нем весьма предосудительны. Вопросами он называет пункты учения, обычно подлежавшие рассмотрению книжниками, утонченно толковавшими религию. Под обычаями же Павел имеет в виду обряды, общие для всего иудейского народа. Итог сказанного таков: царь Агриппа знал и об учении, и об обрядах закона. Вывод же Павла: посему прошу тебя выслушать меня терпеливо, – как я уже говорил, означает, что каждый должен быть тем прилежнее в религиозных вопросах, чем больше осведомлен в учении Писаний. Ведь то, что мы понимаем, нам вовсе не тягостно исследовать. Причем, нам надлежит так заботиться о культе Божием, чтобы не было в тягость выслушивать слова, относящееся к его истолкованию. Особенно, когда мы уже знаем его принципы и способны сразу вынести суждение, если захотим вникнуть в суть дела.

вирши 4-5

Жизнь мою. Павел еще не приступает к изложению сущности вопроса. Но поскольку на апостола возведены многочисленные ложные обвинения, он, дабы у царя не было предвзятости из-за личной неприязни, прежде доказывает собственную невиновность. Ибо мы знаем: там, где в душу уже закралось подозрение, все чувства становятся глухими к оправдательным речам. Итак, Павел с самого начала рассеивает дурное, почерпнутое из ложных наговоров мнение, дабы очистить слух царя для непредвзятого слушания дела. Отсюда мы выводим: само делопроизводство побудило Павла расхваливать свою прежнюю жизнь. Кроме того, он недолго на этом задерживается, но тут же переходит к вопросу воскресения мертвых, упоминая о своем фарисейском исповедании. Слова же о строжайшем вероучении я толкую не в отношении святости жизни, но так, что исповедание его связано и с более достоверным учением, и с большей образованностью. Павел хвалится тем, что владеет тайным разумением Библии. Действительно, саддукеи, претендуя на образованность, заслоняли свет Писания и впадали в грубое невежество. Ессеи же, довольствуясь строгостью жизни, не сильно усердствовали в вопросах учения. И сказанному не противоречит то, что Христос обрушивался прежде всего на фарисеев, как на худших из всех тех, кто искажал Библию. Ведь, присваивая себе право толковать Писание в таинственном и скрытом смысле, фарисеи по этой причине возымели дерзкую страсть к порицаемым Господом изменениям и новизне. Но Павел говорит здесь не об этих необдуманно измышленных и навязываемых с тиранической жестокостью толкованиях. Его цель состояла лишь в проповеди воскресения мертвых. Хотя фарисеи во многих частях исказили закон Моисеев, в утверждении здравой веры авторитет этой секты заслуженно считался большим авторитета других, еще больше уклонившихся от первоначальной чистоты. Добавь к этому, что Павел ведет речь только о народном мнении, обращавшем большее внимание на внешнюю ученость.

стих 6

За надежду на обетование. Теперь Павел переходит к изложению сути дела, говоря, что страдает из-за главного пункта всего вероучения. Хотя кажется, что апостол ведет речь о воскресении вообще, из контекста можно вывести, что он начинает с более высокого принципа, упоминая обстоятельства, прямо относящиеся к евангельской вере. Павел жалуется, что иудеи винят его в защите данного отцам обетования. Значит, исходный принцип, краеугольный камень всей защиты состоял в следующем: завет, заключенный Богом с отцами, относится именно к вечному спасению. Содержание спора в том, что у иудеев не было бы вовсе никакой религии, если бы они не взирали на небеса, то есть, не обращали свой взор на Христа, Автора новой жизни. Иудеи хвалились, что одни избраны Господом из всех народов земли. Однако в усыновлении их нет никакой пользы, если не уповать на обещанного Посредника и на наследие Царства Божия. Значит, в речи Павла надо разуметь больше того, что сообщается у священнописателя. Рассказ Луки только дает понять, о чем говорил апостол. Что же именно он сказал, и в каких словах – об этом Лука умалчивает. Между тем, из приведенного краткого изложения вполне можно узнать относившиеся к данному делу вопросы. Павел же охотно и подробно исследовал их перед царем, когда представилась подходящая возможность.

стих 7

Двенадцать колен. Здесь Павел доказывает Агриппе: Церковь опустилась до того, что ее священники восстали на общую надежду всех верующих. Он как бы говорит: чего хотят в нашем народе люди, непрестанно чтущие Бога, день и ночь занятые делами благочестия, если не достичь бессмертной жизни? Однако таков смысл и моего учения. Ведь там, где предлагается благодать искупления, тут же открывается дверь в Царство Небесное. И я, проповедуя воскресение из мертвых Начальника нашего спасения, в Его лице предлагаю всем начатки блаженного бессмертия. Таким образом, подтверждение учения было почерпнуто из Слова Божия в тот самый момент, когда Павел изложил данное отцам обетование. Теперь же, во вторую очередь, он присоединяет к нему согласие Церкви. И это – законный способ утверждения догматов веры. Дабы первым шел авторитет Божий, а затем добавлялся голос Церкви. Хотя прежде следует благоразумно определить, какая Церковь – истинная. Как и Павел учит нас здесь на собственном примере. Ибо, зная, что священники выставляли против него мнимую видимость Церкви, Павел все же бестрепетно заявляет: истинные почитатели Бога стоят на его стороне. И довольствуется их поддержкой. Ведь, упоминая о двенадцати коленах, он не примешивает к ним всех рожденных от Иакова по плоти, но разумеет лишь тех, кто сохранил истинное усердие к благочестию. И не согласуется с мыслью Павла без разбора хвалить весь народ за страх Божий, процветавший лишь в малом числе иудеев. Паписты же неправы в обеих вещах. Во-первых, Слово Божие они заслоняют мнением людей, а человеческую смесь, составленную из порочных и невежд, без стыда именуют титулом Католической Церкви. Однако, чтобы доказать наше согласие с истинной Церковью, следует начинать с апостолов и пророков, а затем присоединить к ним тех, благочестие которых засвидетельствовано и хорошо известно. Если же с нами разногласит папа и его клир, это не доставит нам большой тревоги. Ведь истинное религиозное чувство подтверждается пылкостью и постоянством, во время плачевного состояния иудеев представлявших собой довольно редкую добродетель.

стих 8

Неужели вы невероятным. Не сомневаюсь: Павел и доводами, и свидетельствами Писания доказывал сказанное о воскресении и небесной жизни. Кроме того, он обоснованно отсылает слушателей к всемогуществу Божию, дабы те не судили об этих вещах по меркам собственного ума. Нет ничего более трудного, чем убедить в будущем восстановлении полностью изничтожившихся тел. Значит, поскольку эта тайна много превосходит человеческий разум, пусть верные помнят: здесь надо руководствоваться тем, что может божественная сила, а не тем, что сами они способны уразуметь. Как учил тот же Павел в 3-й главе Послания к Филиппийцам (ст.21). Сказав, что наше смиренное тело будет преобразовано в прославленную Христову плоть, апостол тут же добавляет: по действенности Того, Кто может все Себе покорить. Однако люди чаще всего злы и неблагодарны по отношению к Богу и не желают простирать десницу Его дальше способностей собственного разума. Посему, они, по мере своих сил, стремятся ограничить величие Божиих дел, превосходящее небо и землю. Напротив, Павел велит нам подумать о том, на что способен Бог, дабы, вознесшись над миром, мы обучились вере в воскресение не от восприятия немощного ума, а исходя из божественного всемогущества.

стих 9

Правда, и я. Если бы Павел сказал только то, что приводит здесь Лука, его речь была бы отрывочной. Отсюда следует сказанное мною прежде: упомянув о завете Божием, Павел, как надо, рассказал и о служении Христа, и о Его благодати. Поэтому он повторяет историю своего обращения не только для того, чтобы избавиться от подозрения в легковесности, но и чтобы подтвердить свое божественное призвание и данную от Бога заповедь. Ведь то, что Павел против собственного намерения неожиданно из волка превратился в овцу – вся эта внезапная, происшедшая с ним перемена, – немало способствует удостоверению его учения. Поэтому он подчеркивает свое прошлое пылкое желание вредить членам тела Христова, а также полностью овладевшее им упорство. Если бы Павел был научен вере Христовой с младенческих лет, или же наставлен в ней каким-нибудь человеком, он бы добровольно и без противления ее принял. Сам бы он знал тогда о собственном призвании, но для других оно представлялось бы не столь очевидным. Теперь же, когда, пылая жестокой и непреклонной яростью, Павел не случайно, не по убеждению от смертного человека, изменяет образ мышления, всем становится ясно: его покорила десница Божия. Итак, весьма важное противопоставление: Павел говорит, что надмевался в ложном самоуповании, думая, что сможет победить Иисуса Христа. Этим он хочет сказать, что стал учеником Христовым никак не по собственным помыслам и намерениям. Имя Иисуса Назорея здесь понимается как все евангельское учение, которое пытался уничтожить Павел, по незнанию ведя войну с Самим Богом.

стих 10

Это я и делал в Иерусалиме. Этими фактами апостол доказывает, с каким рвением прежде нападал на Христа, доколе им не овладела более могучая сила, полностью изменившая его жизненный путь. В свидетели этой пылкости Павел приводит собственных противников, дабы твердо удостоверить внезапность произошедшей перемены. Да и сами священники не дали бы ему это поручение, если бы Павел не вел себя столь несгибаемо сурово. Весьма пылким надлежало быть тому, кто насытил бы их собственную ярость. Следует отметить, что Павел не постыдился признаться в своем тягчайшем грехе против Бога, лишь бы это послужило Христовой славе. Действительно, постыдным было для него в слепом рвении принуждать к хуле людей, желавших угодить Богу, доставлять скорби добрым и простым, подавать голос за пролитие невинной крови, превозноситься до небес, пока, наконец, его не повергли ниц. Но Павел не щадит свою репутацию. Он охотно объявляет о своем позоре, лишь бы в нем ярче проявилась милосердие Божие. Посему его речь ни в чем не могла вызвать подозрения. Ведь Павел, не взирая на себя, добровольно вменяет себе в проступок то, что вызывало похвалу и одобрение всего народа. Отсюда явствует, сколь порочна щепетильность тех, кому стыдно признаться в грехах, совершенных по неведению и ошибке. Они не оправдывают себя полностью. Но все же пытаются смягчить и приукрасить то, за что им надобно со скорбью и слезами просить пощады. Однако Павел, имея возможность сохранить репутацию благочестивого, признается в собственном безумии. Ибо особенно настаивает на том, что, по словам Луки, многих вынуждал к хуле на Иисуса. Отсюда мы видим: среди начатков верующих имелось множество неутвержденных. Последние, объявив себя Христовыми учениками, но, будучи сломленными страхом и побоями, не только отвергли Спасителя, но и оскорбляли Его священное имя. Хотя и само по себе отречение содержит великое богохульство.

стих 13

Среди дня. Рассказ нацелен на то, чтобы Агриппа понял: видение Павла было не пустым, а экстаз его не принадлежал к разновидности тех, что лишают людей рассудка. Хотя Павел, пораженный страхом, и пал на землю, он все же слышал отчетливый, обращавшийся к нему голос, спросил, кто именно говорит, и получил на это ответ. А это признаки здравого состояния ума. Отсюда следует: Павел изменил позицию не по собственной дерзости, но благочестиво и свято покорился небесному речению, дабы не стать добровольным противником Бога.

стих 16

Но встань и стань. Христос поверг Павла ниц с целью смирения. Теперь же Он воздвигает его, приказывая воодушевиться. Также и нас ежедневно повергает ниц Его голос, дабы мы научились скромности. Но тех, кого ниспроверг, Христос вскоре поднимает. Весьма редкое утешение, когда Христос говорит, что явился ему не как Мститель, налагающий кару за безумие, за несправедливые и жестокие побои, за кровавые приговоры, за причинение скорби святым, за нечестивое гонение на Евангелие, но как милостивый Господь, восхотевший воспользоваться его трудами и удостоивший его почетного служения. Христос делает Павла свидетелем всего увиденного, а также того, что он увидит в будущем. Вот достопамятное видение, из которого Павел узнал о небесном правлении Христовом, дабы больше не презирать Его, но признать Сыном Божиим и обещанным Искупителем. После этого у Павла были и другие откровения, как и сам он говорит во 2 Corinthians 12:1.

стих 17

Избавляя тебя от народа. Здесь Христос вооружает Павла против всех остающихся в нем страхов, одновременно приготовляя к несению собственного креста. Однако, тут же добавляя, что Павел придет для просвещения слепых, для примирения с Богом ранее отчужденных, для принесения спасения погибшим, Христос, странным образом не объявляет, что Павла радостно и благосклонно воспримут те, кого затронут столь великие благодеяния. Но здесь говорится о неблагодарности мира. Ведь мир воздает служителям вечной жизни прямо противоположно их заслугам. Подобно тому, как сумасшедшие враждебно нападают на собственных врачей. Христос увещевает Павла, что, куда бы он ни пришел, большая часть людей, которым он захочет послужить, настроятся против него, замышляя его погибель. Павел ясно говорит: он предназначен проповедовать как иудеям, так и язычникам, Дабы его не винили в том, что он делает Евангелие общим для всех. Ведь иудеи оттого горько возненавидели Павла, что болезненно переносили уравнивание с собой язычников. Хотя они и прикрывали это ревностью о том, чтобы завет Божий, заключенный с потомками Авраама, не переносили на внешних, ими все же владело неприкрытое самомнение. Они желали возвышаться одни, отодвинув в сторону всех остальных. Кроме того, здесь в лице апостола Павла все учителя воодушевляются к исполнению своего долга, дабы злоба людей не мешала им предлагать милость Божию хоть и недостойным, но все же несчастным людям.

стих 18

Открыть глаза им. Кажется, что здесь Павел, присваивая себе принадлежащее Богу, чрезмерно себя возносит. Мы знаем, что очи ума просвещаются только Духом Святым. Мы знаем, что Христос – единственный Избавитель, искупающий нас от власти сатаны. Мы знаем, что один лишь Бог, упраздняя наши грехи, дает нам жребий со святыми. Но у Бога есть привычный прием: переносить на служителей не подобающую им честь. Не для того, чтобы в чем то умалить Себя, но для того, чтобы прославить в них действенность Своего Духа. Он посылает их на службу не как мертвые орудия или сочинителей басен, но чтобы мощно через них действовать. Кроме того, действенность их проповеди зависит от тайной силы Того (Бога), Кто производит все во всем, всему давая прирост. Итак, учителей посылают не для того, чтобы те напрасно сотрясали воздух или услаждали слух пустыми словами, но чтобы они принесли слепым животворный свет, обновили к праведности Божией человеческие сердца, сделали действенной добытую Христом благодать спасения. Но они ничего из этого не сделают, если Бог не будет действовать в них, дабы труд их не оставался напрасным. Так что вся слава принадлежит только Богу, поскольку от Него полностью зависит результат. Посему следует отметить: всякий раз, когда Писание столь почетно говорит о внешнем служении, его не стоит отделять от Духа, животворящего его не иначе, как душа животворит тело. Ведь в других местах Писание учит, что усердие людей само по себе ничего не делает. Больше того, ничего не может от себя привнести. Людям принадлежит насаждение и орошение, давать же прирост – прерогатива одного Бога.

Кроме того, поскольку многим невежество и злоба мешают получить от Евангелия надлежащий плод, отметим приведенное здесь описание, ясно и красноречиво выставляющее перед нами это несравненное сокровище. Ибо цель Евангелия в том, чтобы, избавившись от слепоты ума, мы стали причастниками небесного света. Чтобы, избавленные от власти сатаны, обратились к Богу, чтобы, одаренные незаслуженным прощением грехов, приняли жребий вечного наследия со всеми освященными. Именно на это и должны взирать все те, кто хочет правильно преуспевать в евангельском учении. Ибо на что нам постоянная проповедь, если мы не знаем, как правильно ее употребить?

Одновременно здесь приводится полная и окончательная причина нашего спасения. Все говорят, что желают спастись. Но немногие обращают внимание на то, как именно Господь хочет это сделать. Итак, данный отрывок, говорящий об этом способе, подобен ключу, открывающему дверь неба. Кроме того, следует знать: благ, обретаемых нами по свидетельству Христа через веру в Его Евангелие, по природе лишен весь человеческий род. Отсюда следует, что все слепы, потому что просвещаются верой; все рабы сатаны, потому что избавляются верою от его тирании; все враги Богу и подлежат вечной смерти, потому что верою получают отпущение грехов. Таким образом, нет ничего несчастнее для нас, чем находиться вне Христа и Его веры. А значит, ничего не остается для свободной воли и человеческих заслуг. Что же касается отдельных положений, то просвещение относится здесь к познанию Бога, поскольку все наше остроумие – суета и мрак, покуда Бог не воссияет нам Своей истиной. Смысл же последующей фразы – обратиться от тьмы к свету – более широк. Это происходит, когда мы обновляемся в собственном разуме. Поэтому, на мой взгляд, эта и следующая фраза – обратиться от власти сатаны к Богу – связаны между собой. Ибо обновление, о котором Павел подробно говорит Deuteronomy 2:0-й главе Послания к Ефесянам (ст.10), можно описывать по-разному. Затем следует отпущение грехов, посредством которого Бог даром примиряет нас с Собою, дабы мы не сомневались в Его милости и прощении.

Наконец, приводится результат всего изложенного, а именно: наследие вечной жизни. Некоторые необоснованно читают в одном контексте: среди освященных через веру. Но данное слово относится здесь ко всему предложению. Поэтому смысл таков: верою приходим мы к обладанию всеми благами, предложенными в Евангелии. Вера же прямо направляет нас ко Христу. Ибо в Нем заключено все наше спасение, и Евангелие нигде больше не велит нам искать его.

вирши 19-20

Теперь Павел кратко сообщает, с какой целью привел историю своего обращения. Чтобы засвидетельствовать Агриппе и другим: Бог – автор всего того, что Иудеи считают богохульством и отступничеством. Павел особо обращается к Агриппе, поскольку знает, что Фесту и римлянам неизвестен смысл небесного видения. В самом смысле его учения нет ничего противного закону и пророкам. Отсюда данное Павлу откровение получает еще большее удостоверение (Большее подтверждение). Ведь апостолу было приказано учить лишь тому, что согласно с Писанием. С покаянием здесь связывается обращение к Богу не так, словно последнее от него отлично. Но так, чтобы мы знали: что значит истинно покаяться. Как и, напротив, порочность и превратность людей – не что иное, как их отчуждение от Бога. Поскольку покаяние – внутреннее действие, заключенное в сердечном чувстве, во вторую очередь, Павел требует свидетельствующие о нем дела. Согласно восклицанию Иоанна Крестителя: принесите достойные плоды покаяния. И поскольку Евангелие призывает к покаянию всех, отсюда следует, что все по природе порочны и испорчены, нуждаясь в собственной перемене. Данное место также учит, что Евангелие невежественно извращают люди, отделяющие благодать Христову от покаяния.

вирши 21-22

Покушались растерзать. Здесь Павел жалуется на неправедность своих врагов, давая понять, что дело их – злое и совершается с недоброй совестью. Ведь если бы Павел согрешил, его по праву можно было бы преследовать. И здесь они скорее проявили бы себя, выделяясь пред другими авторитетом и милостью. Итак, ярость, в которую впадают иудеи, свидетельствует, что они лишены всякого разумения. Слова же Павла о том, что его сохранила помощь Божия, направлены на подтверждение его учения. Ведь почему Господь соизволил протянуть ему (Господь протягивает) руку помощи, если не потому, что признавал в Павле Своего служителя и желал защитить одобряемое Им дело? Добавь к этому, что Павла надлежало воодушевить помощью Божией, дабы он с тем большей настойчивостью продолжал исполнять свое служение. Ведь уходить от Того, Кто приносит помощь, свойство неблагодарного человека. Этот пример научает нас: всякий раз, как мы избавляемся от опасности, Господь продляет нам жизнь не для того, чтобы мы предавались лени, но чтобы, окрылено исполняя свой долг, были готовы в любой момент умереть во славу Того, Кто сохраняет нас для Себя. Однако Павел не забыл и про то, чем был обязан трибуну. И все же он прославляет помощь Божию, одновременно показывая: всю оставшуюся жизнь он непременно должен посвятить Тому, Кто дал ему избавление, хотя последнее и состоялось через дела определенного человека.

Свидетельствуя малому и великому. В другом месте говорилось, что свидетельствовать – это больше, чем учить. Как будто между людьми и Богом происходит торжественное разбирательство, удостоверяющее величие Его Евангелия. Павел говорит о свидетельстве малым и великим, дабы Агриппа понял, что это относится и к нему. И поскольку спасительное учение предлагается даже ничтожным, ему ничто не мешает вознестись и до царского достоинства. Ибо Христос одинаковым образом привлекает всех людей в свое лоно, дабы те, кто прежде лежал в грязи, обрели великую честь и хвалились Его незаслуженной благостью, а те, кто уже пользуется почетом, добровольно смирили себя, не гнушаясь иметь братьев из презренной черни, дабы стать детьми Божиими. Так в первой главе Послания к Римлянам (ст.14) Павел говорит, что должен и глупым и мудрым, чтобы упование на собственную мудрость не мешало римлянам подчиниться его учению. Отсюда для нас урок: избирать себе слушателей – не во власти учителя. И не меньше оскорбляет Бога, чем нарушает людские права тот, кто ограничивает свою проповедь исключительно знатными, хотя Господь собирает их с ничтожными с одно сообщество. Относить же сказанное только к возрасту – весьма поверхностно. Посему не сомневаюсь: здесь устраняется различие между знатными и плебеями. Павел не убоялся ни величия первых, ни презренности вторых, но без различия сделался учителем для тех и других.

Ничего не говоря, кроме того. Во-первых, следует отметить, что Павел, пытаясь привести (Возыметь) подходящих свидетелей своего учения, ссылается не на людей, но цитирует Моисея и пророков, получивших от Бога несомненный авторитет. Действительно, единственное правильный принцип: говорить лишь то, что исходит из уст Господних. Затем полезно отметить главные пункты спора, перечисленные Лукой. Прямым служением Христа было изгладить Своей смертью грехи мира, а, воскреснув, обрести людям праведность и жизнь. Плод же смерти и воскресения принадлежит как язычникам, так и иудеям. Однако в законе нет ясного и буквального свидетельства на эту тему. Посему нет сомнения, что иудеи имели переданное от отцов учение, научившее их относить ко Христу все образы закона. И пророки, говорившее о Христе более ясно, черпая именно из этого источника, удостоверили своих современников в том, что не вещают чего-то нового или чуждого Моисею. Так что Павел либо не успел завершить свою апологию, либо привел все те свидетельства, авторство которых приписывал Моисею и пророкам.

Первый из мертвых. По времени Христу предшествовало воскресение некоторых. Вспомним, что святые, упомянутые евангелистами, вышли из могил прежде Христа, а также вознесение Еноха и Илии. Но Павел зовет здесь Христа первым, как и в другом месте именует Его начатком воскресших. Посему это имя скорее указывает на причину, чем на временной порядок. Ведь Христос, воскреснув из мертвых, стал победителем смерти и господином жизни, дабы, царствуя вечно, сделать Своих людей участниками блаженного бессмертия. Под словом «свет» разумеется все, относящееся к полному счастью, как и под тьмою Писание повсеместно означает смерть и всякий род беды. Не сомневаюсь в том, что Павел намекает здесь на пророческие высказывания: народ, ходивший во тьме, увидит свет великий, Isaiah 9:1. Также: вот тьма покроет землю, и мрак народы; над тобою же будет видим Господь, Isaiah 60:2. Вот людям, находящимся во тьме, взойдет свет, Isaiah 42:16. Я дал тебя во свет язычникам, там же ст. 6 и 49:6. То же, что свет жизни должен был распространиться от иудеев на язычников, явствует из множества пророчеств.

стих 24

Фест громким голосом. Это восклицание Феста показывает, сколь неуспешна истина Божия среди отверженных. Как бы хорошо ни была она засвидетельствована и очевидна, они попирают ее своим презрением. И то, что Павел приводит из закона и пророков, сколь бы далеким от безумства и основательным ни было, Фест, тем не менее, приписывает безумию. Не потому, что ему кажется что-то абсурдным, а потому, что он отвергает все, чего не может понять. Нет ничего глупее суеверия язычников. И даже их верховные священники заслуженно стыдятся выдавать свои тайны, глупость которых более чем смешна. Фест признает в речи Павла добротную ученость. Между тем, поскольку Евангелие закрыто для неверующих, разум которых ослепил сатана, Фест думает, будто имеет дело с фанатиком, вдающимся в сложные и запутанные вопросы. Таким образом, хотя Фест не может открыто осмеять и презреть Павла, он все же до такой степени бесчувствен, что считает апостола экстатической, нездраво любопытствующей личностью. Поэтому и не решается обратить к нему свою душу, дабы им не овладело такое же безумие. Так и многие сегодня бегут от Слова Божия словно от непроходимого лабиринта, и думают, будто мы безумствуем, заводя спор о тайных вещах, которыми досаждаем себе и другим. Посему, научившись этой историей, будем просить у Господа, дабы, явив нам свет Своего учения, Он привил нам также и вкус к нему. Дабы оно неясностью своей не обратилось для нас в глупость и не вызвало в нас надменного презрения, переходящего в богохульство.

стих 25

Я не безумствую. Павел не оскорбляется, не порицает Феста за богохульство. Напротив, весьма почтительно ему возражает. Ведь более жесткая отповедь не принесла бы успеха. Людей надо прощать за невежество, если те не восстают открыто на Бога. Павел также учитывал и личное достоинство Феста. Хотя он и не был достоин уважения, но все же имел законную власть. Однако при этом Павел не уступает его богохульству, продолжая отстаивать за Словом Божиим подобающую ему славу. Отсюда мы видим: отложив в сторону почтение к себе, Павел рассуждает об одном лишь учении. Он не кичится своим остроумием, не отстаивает свою мудрость, но довольствуется тем, что учит только истинному и здравому. Истина здесь противопоставляется мошенничеству и лжи, а здравость – глупым умствованиям и запутанным тонкостям, являющимся семенами споров. Павел отвечает на заблуждение Феста. И отсюда можно заключить, в чем состоит способ доброго научения. Оно не только свободно от любого рода лжи, но и не смущает разум пустыми вопросами, не потакает глупому любопытству, не способствует чрезмерной любознательности, но направлено на твердое назидание в истине.

вирши 26-27

Ибо знает об этом царь. Павел обращается к Агриппе, от которого он ожидал большего. Сначала он говорит, что все эти вещи ему известны. Но тут же отсылает его к закону и пророкам. Ибо мало полезного в знании истории, если не знать при этом, что предсказанное о Христе исполнилось в лице распятого Иисуса. Говоря же, что не сомневается в вере Агриппы, Павел делает это не столько ради его похвалы, сколько с целью подчеркнуть бесспорность Писания и не быть вынужденным доказывать его принципы. Смысл таков: Писание αύτόπίστον, и не подобает иудею хотя бы в чем-то умалять его авторитет. Однако Павел вовсе не льстит Агриппе. Хотя последний и не почитал Писание так, как подобает благочестивым, он все же с детства был наставлен в его начатках, твердо зная: оно содержит только речения Божии. Подобно тому, как многие люди, хотя и не особо думают о Слове Божием, в целом и смутно все же признают его подлинность, не дерзая отвергнуть или презреть его в силу религиозности.

вирши 28-29

Агриппа сказал Павлу. Апостол добился того, что царь, хоть и невольно, но все же с ним соглашается. Подобно тому, как обычно уступают или дают знак согласия люди, не способные больше противостоять истине. Агриппа имеет в виду, что станет христианином не по своей воле, больше того, он не хочет им становиться. Однако он также не может и возразить, влекомый как бы против желания. Отсюда явствует, сколь упорна человеческая природа, доколе Божественный Дух не склонит ее к послушанию. Фразу έν όλίγω переводчики толкуют по-разному. Валла переводил так: немногого недостает, чтобы я сделался христианином. Эразм: в небольшой степени. Симплиций, древний переводчик: немного – и, по крайней мере, переведя дословно, оставил читателям свободу суждения. Действительно, сказанное уместно отнести ко времени. Агриппа как бы говорит: ты скоро или в один миг сделаешь меня христианином. Если же кто возразит, что это не согласуется с ответом Павла, решение довольно просто. (Ибо, вероятно, Агриппа говорил по-сирийски. Поскольку же) Поскольку слова Агриппы двусмысленны, сказанное о времени Павел сознательно переносит на суть вопроса. Итак, Агриппа имел в виду, что он совсем скоро станет христианином. Павел же добавляет: я желаю, чтобы и ты, и все твои спутники, начав с малого, продолжали преуспевать и в дальнейшем. Однако вполне уместно фразу έν όλίγω переводить и как «почти». Ответ же Павла свидетельствует, какой ревностью по славе Христовой горело сердце святого мужа. Ведь он, терпеливо снося узы, наложенные правителем, желает исхитить последнего из гибельных ловушек дьявола, соединить с собой как его, так и других, в качестве причастников той же самой благодати, довольствуясь тем временем печальной и позорной участью. Следует отметить: Павел не просто желает, но и молит об этом Бога. Ведь именно Ему принадлежит способность привлекать нас ко Христу. И внешнее учение всегда останется холодным, если внутренне нас не научит Его Дух.

Кроме этих уз. Не подлежит сомнению, что для Павла его узы не были столь уж презренными и печальными. Ведь он часто хвалился этими узами, выставляя их как свидетельство чести, как знак своего послания от Бога. Но Павел думает о тех, для кого выпрашивает веру без креста и страданий. Ведь те, кто еще не уверовал во Христа, пока не имеют желания сражаться за Евангелие. Действительно, всем благочестивым надлежит быть смиренными и терпеливо нести свой крест. Другим же они должны желать большего благополучия, по мере сил стараться облегчить их тяготы, не завидовать их радости и покою. Подобная человечность и умеренность далека от жестокости тех, кто, вымаливая на голову других зло, думает найти в этом утешение.

вирши 31-32

Говорили между собою. То, что с Павла снимается всякая вина, немало способствует прославлению Евангелия. И Фест, соглашаясь с другими, тем самым осуждает самого себя. Ведь он в своей неправедности подверг угрозе жизнь Павла и под предлогом перемены места хотел выдать его врагам. Кажется, что воззвание к кесарю сулило опасность святому мужу. Но поскольку это был единственный способ избежать смерти, апостол здесь спокоен и не пытается выпутаться из западни. И не потому, что дело оставалось неясным, а потому что видение сообщило Павлу о божественном посольстве в город Рим.