Bible Commentaries
Деяния 1

стих 1

Чтобы перейти к тому, что последовало за вознесением Христовым, Лука подводит итог рассказанному им в предыдущей книге с целью связать ее с настоящей. Он приводит краткое описание евангельской истории, состоявшей в рассказе о том, что сделал и что сказал Христос, покуда жил на земле. Обычно это место толкуют так, что во Христе предшествовала святость жизни, а уже затем следовало учение. Но это далеко от мысли Луки. Верно, что нрав доброго и верного учителя должен быть таким, чтобы жизнь его проповедовала раньше слов, иначе он ни в чем не отличался бы от театрального актера. Но скорее Лука имеет в виду, что ранее сказал о цели евангельской истории: Христос был пророком сильным и в делах, и словах, то есть, выделявшимся делами, не меньше чем словами. Хотя между этим местом и предыдущим имеется небольшое различие. Сила восхваляемых там дел относилась к чудесам, здесь же, по моему мнению, слово «делать» несет более широкое значение. А именно, оно включает все знаменательные поступки, прямо относящиеся к Его служению, среди которых первое место занимают смерть и воскресение. Ведь обязанность Мессии заключалась не только в проповеди учения, Ему надлежало стать Примирителем между Богом и людьми, Искупителем народа, Восстановителем Царства, Творцом вечного счастья. Все это ожидалось от Мессии, как и было о Нем обетовано.
Теперь мы видим, что итог Евангелия состоит в двух вещах: учении и делах Христа. Поскольку Христос не только донес до людей врученное Ему Богом посольство, но и на деле исполнил все, что можно было ожидать от Мессии. Он позаботился о Своем Царстве, умилостивил Бога Собственной жертвой, Кровью Своей изгладил людские грехи, покорил дьявола и смерть, восстановил нас в истинной свободе, приобрел для нас праведность и жизнь. И чтобы подтвердить законность сказанного Им и сделанного, Христос чудесами доказал Свое Божественное Сыновство. Таким образом, слово «делать» относится также к чудесам, но не должно ими ограничиваться. Посему, отметим: не владеют Евангелием те, у кого есть лишь голое историческое знание, если к нему не добавлено разумение учения, являющего плод Христовых деяний. Ибо священна эта связь, и не подобает ее разрывать. Так что научимся, всякий раз, как упоминается Христово учение, в качестве печати к нему присовокуплять чудеса, санкционирующие его истинность и результат. И наоборот, чтобы смерть и воскресение Христовы принесли нам плод, чтобы чудеса Его оказались нам полезны, будем внимать и Его глаголющим устам. В этом состоит подлинное правило христианства.

О всем, что Иисус делал. Меня вполне устраивает перевод, где Лука говорит не «все», а «о всем». Можно кое-что сказать о делах и учении Христовом, приводить же для полноты повествования всю череду Его деяний и слов – чрезвычайно утомительно. Как говорит Иоанн: тогда и всему миру не вместить написанного. Также отметим: Лука говорит, что вел повествование с самого начала Христовых дел. Но, изложив рождение Христово, он тут же переходит к двенадцатому году Его жизни. И, кратко рассказав о Его поучениях в храме, пропускает затем восемнадцать лет, переходя к правдивому повествованию о Его делах. Итак, ясно: у Луки упоминаются лишь те слова и поступки, которые больше всего способствовали нашему спасению. С того момента, как Христос, облекшись в нашу плоть, пришел в мир, Он жил дома как частное лицо до тридцатилетнего возраста, и тогда Отец возложил на Него новую миссию. Поэтому Бог восхотел, чтобы первая часть Его жизни осталась малоизвестной, дабы знание о событиях, назидающих нас в вере, обрело еще больший блеск.

Первую книгу (первый рассказ). Я предпочел такой перевод, поскольку λόγον ποιέΐσθαι по-гречески значит то же, что у латинян «рассказывать», или «вести рассказ». То же самое отмечает и Будей. Здесь содержится скрытое противопоставление первой части последующей, дабы мы знали: замысел Евангелиста написать новую книгу был вызван новыми соображениями.

стих 2

До того дня. Значит, вознесение Христово на небеса было концом евангельской истории. Христос вознесся, чтобы наполнить Собою все, как говорит Павел (Esther 4:10). Наша вера черпает из Его вознесения и иные плоды, но здесь достаточно отметить: наше искупление тогда было полностью завершено и исполнено, когда Христос восшел к Своему Отцу. Поэтому Лука и завершает этим рассказ о служении, связанном с учением и делами Христа. Христос зовется взятым ввысь, дабы мы знали: Он воистину ушел из этого мира, и не соглашались с безумием тех, кто не связывает с вознесением какую-либо перемену места.

Святым Духом повеления. Этими словами Лука учит, что Христос, уйдя из мира, не прекратил тем самым о нас заботиться. Ведь, навеки установив способ церковного управления, Он явил этим желание способствовать нашему спасению. Больше того, Он засвидетельствовал, что хочет председательствовать и присутствовать среди Своих до скончания века. Как и на деле присутствует в лице Своих служителей. Итак, Лука хочет сказать: Христос ушел только после того, как позаботился о будущем управлении Церковью. Отсюда мы заключаем, что Он печется о нашем спасении. И на это провидение ясно указывает Павел в выше процитированном месте: Христос исполнил Собою все, поставив апостолов, евангелистов, пасторов и т.д. Впрочем, повеления, которые по словам Луки Христос дал апостолам, я отношу к евангельской проповеди. Как и послы, дабы не говорили что-то необдуманно, помимо воли их пославшего обычно получают четкие указания. И все это сказано для похвалы учения Христова, которое преподавали апостолы. Чтобы еще больше это прояснить, рассмотрим по порядку отдельные фразы.

Вначале Лука называет учеников избранными Христом, дабы призвание их было для нас несомненным и твердым. Здесь он не противопоставляет избрание Божие человеческим заслугам, но лишь утверждает, что апостолы поставлены божественным образом и не по дерзости заступили на свое служение. Истинно, что избраны они были по благодати, но сейчас мы говорим о том, что именно хотел сказать Лука. Я утверждаю: замысел его состоял лишь в том, чтобы удостоверить для нас призвание апостолов, и мы научились взирать не на людей, а на Начальника, Сына Божия. Ибо в Церкви всегда должно процветать правило: никто да не присваивает чести сам себе. Во-вторых, Лука пишет: апостолы научились, что именно им делать, из повелений Христовых. Он как бы говорит: они выставляли не собственные измышления, но добросовестно передавали то, что поручил им Небесный Учитель. И дабы вызвать большее уважение к повелениям Христовым, Лука добавляет: они были даны под водительством Святого Духа. Не потому, что Сын Божий нуждается во внешнем руководстве, Сам будучи вечной премудростью. Но потому, что Он также был человеком. И чтобы никто не подумал, будто Он заповедал нечто апостолам по человеческой прихоти, Лука особо упоминает здесь о божественном авторитете. Так и Сам Господь много раз утверждал, что передавал лишь принятое Им от Отца, и поэтому отрицал, что Его учение принадлежит Ему Самому. Итак, Он хочет сказать, что в проповеди Евангелия нет ничего человеческого. Она – установление Божие, коему должен покориться весь мир.

стих 3

Которым и явил. Лука добавляет эту фразу для подтверждения воскресения Христова. Ведь прежде всего необходимо знать именно о нем. Без него обрушится все Евангелие и не останется никакой веры. Не говоря о прочем, все величие Евангелия поколеблется, если мы не знаем о том, что с небес говорит живой Христос. Именно это и хотел сказать Лука. Итак, дабы истина воскресения не подвергалась сомнениям, Лука говорит о подтверждении ее многими доказательствами. То, что Эразм, следуя древнему переводчику, назвал «доводами», я предпочел перевести как «доказательства». Ведь то, что в знаках άναγκαΐον, у Аристотеля зовется τεκμηειον, в книге 1 Рит. Поэтому я и сказал: Христос, дабы удостоверить апостолам Свое воскресение, засвидетельствовал его многими очевидными знаками, имевшими силу бесспорного доказательства. Далее, Лука не перечисляет эти знаки или доказательства. Разве что говорит: Христос часто Себя им являл на протяжении почти полутора месяцев. Возможно, одно явление могло бы показаться подозрительным, но, столько раз представ перед их взором, Христос не оставил им ни малейшего повода усомниться. Таким же образом Христос снял с апостолов позор невежества, дабы их проповедь стала достоверной.

И говоря о Царствии Божием. Лука снова говорит: прежде, чем апостолы заступили на учительскую должность, их самих обучил Единственный Учитель. Итак, все, что они письменно или устно сказали о Царствии Божием, является словами, заимствованными от Христа. Одновременно Лука хочет сказать, на что направлено евангельское учение. На то, чтобы в нас царил Бог. Начало этого царства – возрождение. А конец и завершение – блаженное бессмертие. Промежуточный путь заключается в дальнейшем развитии и умножении нашего возрождения. Дабы еще больше это прояснить, отметим, во-первых, что мы рождаемся и живем чуждыми царства Божия, пока Бог не восстановит нас в новой жизни. Итак, в собственном смысле можно противопоставить мир, нашу плоть, и все содержащееся в человеческой природе Царству Божию. Ведь душевный человек все свои помыслы привязывает к стихиям мира сего. Здесь он ищет и счастья, и высшего блага. Между тем, мы странствуем вдали от Царства Божия, и Бог в каком-то смысле странствует вдали от нас. Но Христос проповедью Евангелия возвышает нас к помышлениям о будущей жизни. И чтобы это сделать, Он исправляет и изменяет в нас помыслы о земном, и, избавив нас от пороков плоти, отделяет от мира. Как вечная смерть угрожает всем, живущим по плоти, так и по мере обновления внутреннего человека в преуспеянии духовной жизни мы все больше приближаемся к совершенству Царствия Божия, которое состоит в приобщении к божественной славе. Итак, Бог хочет царствовать в нас, чтобы сделать нас причастниками Своего Царства. Отсюда мы выводим: итог Христовых поучений заключался в порочности человеческого рода, в тирании греха, которому мы порабощены, в проклятии и повинности вечной смерти, коей подлежат все, а также в способе обретения спасения, в отпущении грехов, в отречении от плоти, в духовной праведности, в надежде на небесную жизнь, и тому подобном. А мы, если хотим правильно утвердиться в христианстве, должны прилагать ко всему этому свои усилия.

стих 4

И, собрав, их. Ученики и прежде исполняли апостольское служение, но лишь малое время, и лишь в том смысле, что призывали иудеев внимать Своему Учителю. К тому же, прежняя заповедь учить, данная им Христом, еще жившим на земле, (Matthew 10:7), была словно прелюдией к будущему апостольству, для которого они тогда еще не созрели. Итак, ординарное служение не было поручено им до воскресения Христова. Они, как я сказал, подобно глашатаям, только побуждали свой народ слушать Христа. Но после воскресения их, наконец, сделали апостолами, обязанными распространить вверенное им учение по всему миру. То же, что Христос, поставив апостолов, повелевает им воздержаться от исполнения служения, вызвано вполне законной причиной. Можно указать даже много причин, по которым так надлежало действовать. Еще свежо было в памяти позорное оставление собственного Учителя, еще свежи многочисленные знаки неверия. Будучи научены совершенным образом, апостолы, внезапно забыв обо всем, явили пример грубейшего невежества. Среди их пороков присутствовала и лень, с которой можно было бороться лишь путем откладывания обещанной благодати, дабы обострить желание последней. Но, прежде всего, надо указать на ту причину, что Господь установил определенное время для ниспослания Духа, чтобы это чудо стало для нас еще нагляднее. Кроме того, Христос немного подержал апостолов в праздности для того, чтобы те еще больше оценили величие предстоящего им служения. Истина Евангелия подтверждается для нас также в том, что апостолам было запрещено препоясываться для служения, пока с течением времени они не получат должной подготовки. Одновременно им приказали оставаться на месте, ибо всем собирались дать Одного и Того же Духа. Если бы они находились в рассеянии, единство Духа проявилось бы менее ярко. Хотя впоследствии апостолы и разошлись в разные стороны, но, нося с собой почерпнутое из одного источника, они всегда говорили как бы едиными устами. Кроме того, им надлежало начать проповедь с Иерусалима, дабы исполнилось пророчество: от Сиона изойдет закон, и Слово Господне из Иерусалима (Isaiah 2:3). Хотя причастие συναλιζόμενος можно переводить по-разному, мне больше нравится перевод Эразма, ибо слово «собрав» больше соответствует контексту.

Ждите обещанного. Тем, кто впоследствии должен привести мир под иго Христово, вначале самим надлежало привыкнуть к послушанию. Действительно, апостолы собственным примером показали нам, что действовать или покоиться надо лишь по Господнему повелению. Ведь, если всю жизнь мы воинствуем под Его знаменами и водительством, Он должен обладать для нас не меньшей властью, чем обладает земной полководец в своем войске. Итак, как воинская дисциплина приказывает никому не выступать без приказа императора, так и нам не подобает выступать или делать что-либо, пока Господь не подаст знак. И как только Он протрубит отбой, надлежит останавливаться. Нас также учат, что следует надеяться на получение даров Божиих. Но надо отметить природу описываемой здесь надежды. Ведь не та надежда, когда кто-либо по дерзости о себе мнит, но та, что основывается на обетовании Божием. Поэтому Христос не разрешает апостолам ожидать, чего им вздумается, но особо упоминает об Отчем обетовании. Кроме того, Он делает Себя Отчим Свидетелем. Ведь для нас должна быть несомненной определенность надежды. Чтобы, даже если против нас восстанут все силы ада, в наших душах незыблемой пребывала мысль: мы поверили Самому Богу. Я знаю, – говорит Павел, – в Кого уверовал (2 Timothy 1:12). Впрочем, здесь можно вспомнить написанное у Иоанна, 14,15 и 16. Я упрошу Отца, и даст вам Иного Утешителя, Который пребудет с вами, Духа истины и т.д. А также: это Я говорил вам, пока был с вами. Дух же, Которого Отец пошлет во имя Мое, научит вас всему и т.д. Также: когда придет Дух истины, Которого пошлю от Отца Моего, Он будет свидетельствовать о Мне. Также: если уйду, то пошлю вам Утешителя, Который обличит мир. Ибо задолго до этого Он говорил: верующий в Меня, реки воды живой истекут из его чрева. John 7:0 (ст.38).

стих 5

Ибо Иоанн. Здесь Христос приводит апостолам слова самого Иоанна. Ведь часть из них, по словам евангелистов, ранее слышала из уст Иоанна: я крещу вас водою. Тот же, Кто грядет после меня, будет крестить вас Духом Святым и огнем. Теперь же Христос возвещает: апостолы на деле познают истинность того, о чем говорил Иоанн. Далее, сказанное немало способствует подтверждению предыдущей мысли. Ибо это довод, почерпнутый из служения Христа. Иоанн был послан, чтобы крестить водою. Он исполнил свое служение, как подобает рабу Божию. Сыну же было поручено крещение Духом. Итак, остается, чтобы и Сын исполнил Свое служение. Ибо не может Он не исполнить заповеданное Отцом, ради чего и сошел на землю. Но кажется глупым сказанное в целом о благодати возрождения ограничивать видимым посланием Духа. Отвечаю: Христос крестил Духом не только тогда, когда посылал Его в образе огненных языков. Он уже прежде дал апостолам это крещение, и каждый день крестит так Своих избранных. Но поскольку видимое послание Святого Духа было символом тайной благодати, которую Господь постоянно вдыхает в Своих людей, Христос уместно относит к нему Иоанново свидетельство. Действительно, это послание было как бы общим крещением всей Церкви. Не говоря уже о том, что апостолы получили Духа не лично для себя, но для пользы всех, в нем как в зеркале была явлена вселенская милость Христова к Его Церкви. Ведь Христос, как говорится, полной чашей излил дары Духа. Итак, хотя Христос ежедневно крестит Отчих избранных, это не мешает Ему явить запоминающийся сверх прочих образец благодати. Дабы апостолы знали: от Иоанна они получили лишь начатки. Но получили не напрасно, ибо совершенству еще предстояло наступить.

То же, что обычно выводят из этого и подобных мест: будто крещение Иоанна отлично от крещения Христова – звучит весьма глупо. Ибо здесь не идет речь о крещении, но сравниваются две личности. Иоанн, говоря, что крестит водою, рассуждает не о том, каково его крещение, а о том, каков он сам, дабы не присваивать себе принадлежащее Христу. Как и сегодня служителям подобает говорить о себе не иначе, чем, уступая Христу славу за все, изображаемое в крещении. Себе же они должны оставить только внешнее служение. Ведь, когда крещению поют хвалу и зовут его баней возрождения, омовением от грехов, приобщением к смерти и погребению Христову, привитием к Его телу, то говорят не о том, что делает человек, служитель внешнего знака, но о том, что делает Христос, дающий сему знаку действенность. Это различение всегда надо иметь в виду, дабы мы, чрезмерно расхваливая людей, не похищали славу у Христа.
Но спрашивается: почему Христос называет здесь Иоанна, а не кого-либо другого? Во-первых, вполне ясно: сам Иоанн провозгласил себя служителем воды, а Христа – автором духовного крещения. Потому что ему надлежало умаляться, а Христу расти. Но у апостолов почтение к Иоанну до сих пор было столь сильным, что могло даже затмить Христову славу. Поэтому Христос, дабы обратить их лишь к Себе, говорит, что они получили от Иоанна только внешнее крещение. Одновременно он убеждает их не сомневаться в обетовании. Апостолы много приписывали Иоанну, и поэтому были убеждены в ненапрасности принятого от него крещения. Если же действенность и истину следует ожидать от Христа, они несомненно должны надеяться на исполнение, изображенное Иоанном. Так и мы должны думать, что не напрасно крещены водою и рукой человека. Ведь Христос, заповедавший это действие, исполняет свою роль, крестя нас Духом. Так вера от внешнего символа переходит к внутреннему следствию, и, однако, не приписывает ни символу, ни служителю, больше положенного. Ведь в знаке она видит обетование, принадлежащее Христу, и Его Одного признает автором благодати.

Итак, будем стараться так относиться к крещению, чтобы ни в чем не умалить Христову славу. И, однако, будем ожидать от нашего крещения означаемый им плод. Упомянув о скором исполнении, Христос делает надежду апостолов еще более пылкой. Отсюда следует: не следует жалеть о смерти, вскорости давшей столь бесценный плод. Впрочем, отметим: крещение именуется здесь не в собственном смысле, дабы антитезис был полным. По той же причине Павел, сказав о законе дел, для построения антитезиса, вместо веры говорит о законе веры (Romans 3:27)

стих 6

Лука говорит о собрании апостолов, на котором возник данный вопрос. Мы должны знать, что глупость проявили все, а не один или два человека. Удивительно невежество тех, кого столь совершенно и столь заботливо обучали в течение трех лет. Они выдают такую же неосведомленность, как если бы не слышали ни единого слова. В их вопросе столько же ошибок, сколько и слов. Они вопрошают о Царстве, но грезят о земном царстве, состоящем в богатстве, роскоши, внешнем мире и других подобных благах. И считая такое царство восстановляемым прямо сейчас, они желают торжествовать, еще не вступив в бой. Прежде, чем заступить на предназначенное им дело, они хотят получить плод своих трудов. Апостолы ошибаются и в том, что ограничивают Царство Христово плотским Израилем, хотя его следует распространить до концов земли. Порок их вопроса также состоит в том, что они хотят знать сверх положенного. Им, безусловно, были известны предсказания пророков о восстановлении Давидова Царства. Ранее они часто слышали речи Христа, произносимые по этому поводу. И, наконец, во всем народе царил этот обычай: во время тягостного рабства воодушевляться ожиданием грядущего Царства. Восстановление же его ожидали от прихода Мессии. Отсюда и вышло так, что апостолы, увидев воскресение Христа, тут же подумали о восстановлении Царства. Тем самым они показали, сколь мало научились от Наилучшего из учителей. Так что Христос кратким ответом исправляет каждое их заблуждение в отдельности. О чем я вскорости еще скажу. «Восстановлять» означает здесь созидать заново и полностью то, что ранее пало и вследствие падения стало обезображенным. Ведь из сухого корня Иессея должна была прорасти ветвь, которая воздвигнет разрушенную скинию Давида.

стих 7

Не ваше дело. Общий упрек, относящийся ко всему вопросу. Ибо любопытством было желание апостолов знать то, что пожелал сокрыть Господь. Наша премудрость заключается в том, чтобы быть готовым к научению настолько, насколько Господь желает нас учить, и охотно не знать того, что Он от нас скрывает. Поскольку же нам всем врождено глупое и пустое любопытство, за которым сразу следует дерзость, следует тщательно внимать сему увещеванию Христову, коим Он исправляет оба этих порока. Но, чтобы понять Христову мысль, надо придерживаться двух соединенных Им положений. Не ваше дело, – говорит Христос, – знать то, что Отец положил в Своей власти. Он имеет в виду времена, но поскольку то же относится и к другим возвышенным вещам, следует видеть здесь общую заповедь. Дабы, довольствуясь откровением Божиим, мы считали непристойным допытываться чего-то еще. Это – истинная золотая середина между двумя крайностями.

Паписты, чтобы иметь повод для грубого невежества, ссылаются на то, что опускают тайны Божии. Как будто вся наша вера и религия состоит из чего-либо еще, кроме божественных тайн. Итак, Христос со Своим Евангелием исчезнет, если полностью устраняться от тайн Божиих. Но следует, как я сказал, придерживаться середины. Ибо мы должны желать научения постольку, поскольку нас учит Небесный Учитель. То же, что Он хочет сокрыть, пусть никто не дерзает исследовать, дабы мудрость наша была трезвой. Посему всякий раз, как нас беспокоит глупое желание знать больше положенного, будем вспоминать изречение Христово: не ваше дело знать. Ибо если нам и хочется допытываться против Его воли и запрещения, будем знать, что у Него достаточно оснований сдерживать наше буйное любопытство. Так же, как и предузнание времен, Христос осуждает всякое исследование, проникающее за пределы божественного откровения. Об этом говорится во второй части предложения: «которые Отец положил в Своей власти».
Действительно, Бог имеет в Своей власти зиму, лето и прочие времена года, холод и жару, ясную и дождливую погоду. Но поскольку Бог засвидетельствовал людям эту будущую бесконечную череду лет, не говорится, что Он положил в Своей власти то, что сообщил всем людям. Обо всем, что философы постигли в отношении искусства, учения, суждения, использования, также не говорится, что Бог оставил это за Собой. Ведь Он неким образом поместил это среди философов. То же самое надо думать и о пророках. Ибо их обязанностью было знать открытое Господом. Но в отношении грядущего, сокрытой от нас череде вещей, нам подобает проявлять слепоту. Ведь больше всего нас уводит от исполнения долга чрезмерно пытливое исследование этих вопросов. Мы всегда желаем принять во внимание будущее, но Господь, скрывая его, предписывает, что действительно надо делать. Здесь возникает конфликт. Ведь мы неохотно оставляем Богу Ему принадлежащее, дабы Он Сам управлял будущими событиями. Мы пытаемся вторгнуться в чужую неудобную для нас сферу действий. В итоге, Христос запрещает нам заниматься тем, что Господь оставил за Собой. К этому относится и предузнание того, управление чем Бог по Своей воле, вопреки нашему мнению и сверх наших способностей, взял на Себя.

стих 8

Примете силу. Давая лучшее врачевство для обуздания любопытства, Христос отсылает апостолов к обетованию и заповеди Божией. Любопытство почти всегда рождается из праздности и отчаяния. Отчаяние же врачуется размышлением над обетованиями. А заповеди показывают, где именно нам подобает приложить усилия. Итак, Христос повелевает ученикам терпеливо ожидать обещанного Богом, а также быть внимательным к порученному Богом служению. Между тем, Он обуздывает их чрезмерную поспешность. Ибо они, еще не получив Духа, самочинно предвосхищали принадлежащие Ему дары. Ведь неправильно поступают люди, когда, после призвания к воинской службе, хотят отдыхать, оставив всякий труд. Итак, Христос, говоря: примете силу, учит апостолов собственной немощи, дабы те не стремились раньше времени к тому, чего не могут достичь. Можно прочесть обоими способами: вы примете силу Духа, и, когда на вас снизойдет Дух. Но второе чтение подходит больше, ибо лучше выражает ущербность апостолов до ниспослания им Духа.

Будете Мне свидетелями. Этими словами Христос исправляет две возможные ошибки. Он говорит, что прежде победы надо вести сражение, и одновременно учит, что природа Его Царства иная, нежели они думают. Итак, вы будете Мне свидетелями. То есть, земледельцу надо работать, прежде чем пожать урожай.

Отсюда мы заключаем: скорее следует думать о пути, которым достигается Царство Божие, нежели тонко философствовать о будущей жизни. Многие спрашивают: каким будет их грядущее блаженство, когда их возьмут на небеса. Но как именно они туда доберутся, их вовсе не заботит. Однако, прежде всего, следует отречься от мира. Люди рассуждают о свойстве грядущей жизни, которую будут иметь со Христом, но при этом не помнят: чтобы жить со Христом, сперва надо причаститься Его смерти. Итак, пусть каждый занимается своим настоящим делом. Будем воинствовать под водительством Христовым. Будем постоянно, и не унывая, следовать путем нашего призвания. И Бог в свое время даст нам обильный плод.
Поговорим о другом поучении, содержащемся в словах Христа. Христос одновременно хочет развеять ложное представление апостолов о земном царстве. Он кратко дает понять, что царство состоит в проповеди Евангелия. Посему им нет повода грезить о богатстве, роскоши, внешней силе и всем земном, слыша, что Христос царствует там, где евангельским учением покоряет Себе мир. Отсюда следует, что Он царствует духовно, а не по правилу мира сего. То же, что апостолы думали о плотском царстве, происходит от общего заблуждения почти всех иудеев. И не удивительно, что в этой части все они грезили впустую. Во-первых, меряя Царство Христово нашим разумом, что еще мы можем вообразить, кроме грубого и земного? Добавим сюда и то, что, подобно скотам, мы всеми силами стремимся к удобному для собственной плоти. Поэтому мы больше держимся за то, что имеем сейчас. Отсюда произошло так, что все пророчества, фигурально описывающие царство Христово под видом земных царств, иудеи обратили к угождению плоти. Хотя намерение Божие заключалось в дальнейшем возвышении их ума. Мы же, чтобы не впасть в то же заблуждение, должны научиться обращать свои души к евангельской проповеди, поставляющей престол царства Христова в наших сердцах.

Во всей Иудее. Во-первых, Христос хочет сказать, что трудиться предстоит не один день. Ведь апостолам надо озарить евангельским учением все мироздание. Кроме того, Он косвенно опровергает их ложное мнение об Израиле. Апостолы считали израильтянами лишь тех, кто был по плоти рожден от Авраама. Христос же свидетельствует, что проповедовать надо и в Самарии. А она, хотя и находилась поблизости, духовно была совершенно чуждой. Христос свидетельствует, что и все другие страны, отдаленные и мирские, следует присоединить к священному народу, дабы они стали причастниками той же благодати. Известно, насколько иудеи сторонились самарян. Теперь же, словно разрушив преграду, Христос велит из обоих сделать одно тело, дабы повсюду распространялось Его Царство. Говоря же о Иерусалиме и Иудее, в которых, как знали ученики, жили непримиримейшие враги, Христос учит апостолов тому, что им будет достаточно трудов и страданий. Он делает это, чтобы апостолы перестали думать о скором триумфе. Ибо немалый страх должна им внушить мысль о том, как они станут проповедовать перед этими врагами, возжигая их ярость. Иудеев Христос ставит на первое место, поскольку они были как бы первородными. Всех же язычников, прежде бывших чуждыми надежды на спасение, Он называет обобщенно. Отсюда мы научаемся, что Евангелие проповедовалось везде по прямой заповеди Христовой, чтобы, наконец, дойти и до нас.

стих 9

В чем нам полезно вознесение Христово, путь читатели узнают из наших Наставлений. Но поскольку это – один из главных артикулов веры, Лука тщательно удостоверяет сей факт. Больше того, Сам Господь желал устранить всякие сомнения по его поводу, когда открыто восшел на небеса и всеми обстоятельствами засвидетельствовал правдивость Своего вознесения. Если бы Он исчез неожиданно, апостолы удивились бы и усомнились. Но теперь, стоя на открытом со всех сторон месте, они видели Того, с Кем жили, и Кого сейчас слушали восходящим ввысь. Они следили за Ним своим взглядом, видели, как Его закрыло облако, и посему не имели повода усомниться в том, куда именно Он восшел. Кроме того, им явились ангелы, подтвердившие восшествие собственным свидетельством. Историю же эту надо было описать столь тщательно ради нас. Дабы мы знали, что Сын Божий, хотя нигде в мире и не видим, тем не менее, живет на небесах. То же, что облако закрыло Его прежде, чем Он вошел в небесную славу, кажется, произошло для того, чтобы апостолы, довольствовавшись своим, перестали искать большее. В их лице должны научиться и мы. Ум наш не настолько проницателен, чтобы подняться до высоты Христовой славы. Итак, да будет это облако препятствием, обуздывающим нашу дерзость. Подобно тому, как дым во времена закона заполнял преддверие скинии.

стих 10

Два мужа. Лука говорит об ангелах, именуя их по внешнему виду. Хотя, возможно, эти мужи и были облечены в истинные человеческие тела (о чем я не хочу как-либо спорить), они определенно были не людьми. Но поскольку в Писании часто используется такая метонимия, особенно в 1 кн. Моисея, я не буду долго на ней задерживаться. Белые одежды служили символом редкого оберегаемого достоинства. Ведь Бог этим знаком хотел отличить их от прочих людей, чтобы мы и сегодня твердо знали: это видение было дано апостолам свыше.

стих 11

Мужи Галилейские. Я не согласен с теми, кто думает, что это имя приписано апостолам с презрительным оттенком. Словно ангелы порицали их тупоумие и слепоту. По моему мнению, оно также должно было пробудить их внимание. Ведь к ним, как к знакомым, обращались два неизвестных им, никогда не встречавшихся мужа. Но кажется, что апостолов зря порицают за смотрение на небо. Где же еще можно искать Христа? Разве Писание не приглашает нас повсюду взирать на небеса? Отвечаю: апостолов порицают не за то, что они смотрели ввысь, а за то, что своим взором пытались отыскать Христа, хотя закрывшее Его облако отвращало ум от этих попыток. Их попрекнули также за то, что они надеялись на скорое возвращение Христа, дабы снова наслаждаться Его лицезрением. Хотя Он восшел для того, чтобы оставаться на небесах до второго пришествия как Судии мира. Посему, научимся и мы из этого места, что Христа ни на небе, ни на земле нельзя искать иначе, нежели через веру. Кроме того, не следует желать Его телесного присутствия, дабы Он жил с нами в мире. И всякий, чем больше будет привязываться к этим вещам, тем дальше отойдет от Христа. Таким образом, удивление порицается здесь не безусловно, но постольку, поскольку новизна события оглушила их разум. Подобно тому, как мы часто необдуманно вникаем в величие Божиих дел, не прилагая усилий для достижения нужных целей.

Иисус, вознесшийся. В этом предложении две части. Первая говорит, что Иисус взят на небеса, дабы Его больше не искали на земле по глупому недомыслию. Вторая же добавлена ради утешения о втором Его пришествии. Из этих соединенных вместе частей, и из каждой из них в отдельности, можно вывести надежный довод для опровержения папистов и всех прочих, утверждающих плотское присутствие Христово в символах хлеба и вина. Ведь когда о Христе говорится, что Он взят на небеса, то несомненно показывается расстояние между местами. Признаю, что слово «небо» можно понять по-разному. Оно означает то воздух, то всю совокупность сфер, то славное Царство Божие, где величие Божие имеет собственное седалище, наполняя, однако, весь мир. По этой причине Павел помещает Христа выше всех небес. Ведь Он находится выше мира и занимает наивысшее место в пристанище блаженного бессмертия, превосходя также всех ангелов и являясь Их Главою. Но все это не мешает тому, чтобы Он был удален от нас, чтобы словом «небеса» означался Его уход из мира. Что бы кто ни говорил, ясно, что небо, куда был взят Христос, противопоставлено здесь всей громаде мира. Поэтому Христу, дабы находиться на небе, надлежит пребывать вне мира. Но прежде всего надо понять, что хотели сказать ангелы. Ведь из этого мы составим более надежное суждение об их словах. Ангелы хотели отвадить учеников от желания телесного Христова присутствия. Для той цели они и возвещают, что Он придет во второй раз. Обозначение времени направлено на то, чтобы апостолы не ждали Христа напрасно прежде Его второго пришествия. Кто не поймет, что сими словами означается отсутствие тела Христова в этом мире? Кто не увидит, что здесь нам запрещается искать Христа на земле?

Они думают выпутаться через утонченный софизм, говоря, что тогда Христос придет в видимом облике, а теперь Он ежедневно приходит невидимым. Но здесь речь идет не о форме прихода. Апостолов увещевают позволить Христу оставаться на небесах до явления в последний день мира. А желание Его телесного присутствия осуждается как глупое и извращенное. Паписты отрицают, что присутствие плоти само является плотским, поскольку прославленное тело присутствует среди нас сверхъестественным образом и посредством чуда. Но их измышления о прославленном теле можно отвернуть как детские и смехотворные. Они придумывают себе чудо без всякого свидетельства Писания. Когда Христос после воскресения общался с учениками, Его тело уже было прославленным. Это было сделано тайной и необычной божественной силой. Но после всего этого ангелы запрещают желать возвращения Христа к людям. Итак, согласно их заповеди, мы не должны низводить Его с неба нашими измышлениями, не должны думать, будто Он, не будучи видим, подлежит осязанию или другим чувствам. Я говорю именно о теле. Ибо то, что его зовут бесконечным, можно спокойно отвергнуть как абсурдный вымысел.
Между тем, охотно признаю, что Христос восшел, дабы наполнить Собой все. Но я утверждаю, что Христос повсюду присутствует силой Своего Духа, а не сущностью плоти. Признаю также, что Он присутствует с нами через слово и таинства. И не следует сомневаться: воистину становятся причастниками Его плоти и крови те, кто с верою принимает означающие их символы. Но это общение не имеет ничего общего с безумием папистов. Они так же измышляют себе Христа и алтарь, как Нума Помпилий призывал своего Юпитера Элиция, или как ведьмы низводят луну с неба своими заклинаниями. Христос же, давая нам хлеб с неба, приглашает нас на небеса, дабы верою мы черпали жизнь от Его плоти и крови. Таким образом Его плоть, дабы быть для нас животворяще, вовсе не дается в наши руки, но тайной силою Святого Духа изливает в нас свою жизнь.

Придет таким же образом. Как я сказал, слова о возвращении Христа служат утешением, смягчающим и даже полностью устраняющим грусть из-за Его отсутствия. Но одновременно надо иметь в виду его цель. Придет Искупитель, Который возьмет нас с Собой в блаженное бессмертие. Ведь, как сейчас Христос не сидит не небе праздным (подобно богам Гомера, о коих говорят, что они заняты одним наслаждением), так и вновь явится перед нами вовсе не бесцельно. Итак, ожидание Христа и обуздывает несвоевременное желание нашей плоти и поддерживает наше терпение во всех невзгодах, и должно утешать нашу грусть. И это оно производит в верующих, считающих Христа своим Искупителем. Ведь для нечестивых оно несет лишь чувство страха и ужаса. И как сейчас они смеются, когда упоминается о Его приходе, так и тогда будут вынуждены узреть сидящим на судилище Того, Кого теперь не удосуживаются услышать. Далее, поднимать вопрос об одеждах, коими Христос, вероятно, будет тогда облечен, и в которых собирается придти – пустая болтовня. То же, что Августин говорит в письме 146 к Консенцию, я не намерен опровергать. Но то, что не могу объяснить, лучше всего обойти молчанием.

стих 12

Переходя к другому рассказу, Лука сообщает, что ученики, возвратившись в Иерусалим, вместе жили в одной горнице. Горницей была верхняя часть дома, где обычно размещали гостей. Ибо более удобная часть занималась хозяевами. Посему Лука хочет этим сказать, что апостолы собрались в кучу в тесном месте. Но это неудобство не вынудило их разойтись. Они могли комфортнее жить по отдельности, но не подобало разбегаться до приятия Духа. То же, что Лука говорит о расстоянии, сделано ради удостоверения подлинности истории. Разве что он также хотел сказать, что апостолы не убоялись опасности сойтись воедино в одной горнице, причем не настолько большой, чтобы их множество, превосходящее ее вместимость, не породило некие слухи. Субботний путь вмещает в себя две тысячи шагов. Такое количество соответствует сказанному в Евангелии Иоанна (11:18), где Евангелист утверждает, что Иерусалим отстоит от Вифании почти на пятнадцать стадий, содержащих приблизительно тысячу девятьсот шагов. Елеонская же гора находилась близко к Вифинии. Субботний путь не был запрещен законом. В законе Господь просто заповедует покой. Но поскольку иудеи с трудом соглашались воздерживаться в субботу от своих дел (и мы видим, как Господь жалуется на то, что они выносили за ворота тяжести), вероятно, для обуздания сего своеволия общим решением священников было предписано не проходить в субботу свыше двух тысяч шагов. Хотя Иероним в ответах Альгазию упоминает о том, что это предание пошло от двух раввинов: Атиллы и Симона Эли.

стих 13

Где и пребывали (пребыли). Иные переводят: пребывали, словно имели обыкновение там обитать. Я же думаю, что они тогда впервые воспользовались общим местом жительства, когда на них сошел Дух. Паписты более, чем смешны, когда выводят примат Петра из того, что из апостолов он упоминается первым. Хотя мы и признаем, что Петр был первым среди двенадцати, отсюда не следует, что он председательствовал над всем миром. Но, если он потому князь апостолов, что его имя упоминается первым, я также могу заключить, что Матерь Христова была последней из женщин, потому что здесь о ней сказано после всех. Чего паписты никак не допустят, поскольку сие – весьма абсурдно. Поэтому, если они не хотят выставить свое папство на всеобщее посмешище, что до сих пор делали, то пусть прекратят обосновывать его такими нелепостями. Но что им делать? Они хотят доказать из Писания, что после Христа имеется некий второй по счету Глава Церкви. Но нет ни единого стиха, потворствующего их измышлению. Посему не удивительно, если паписты бездумно приводят отовсюду места, которые (даже без всякого опровержения), сами будут против них свидетельствовать. Но, оставив их, обратимся скорее к замыслу Луки. Поскольку ученики позорно покинули Христа, разбежавшись туда, куда каждого гнал его страх, они заслуживали лишения чести как дезертиры и беглецы. Итак, дабы мы знали, что Господь Своим попечением снова собрал их и восстановил в былом достоинстве, Лука и называет каждого из них по имени.

стих 14

С некоторыми женами. Иные переводят «с женщинами» и думают, что речь идет о спутницах Христа. Я же, не желая спорить из-за этой вещи, изложу то, что считаю более вероятным. Признаю, что слово, употребленное Лукой, можно понять двояко. Но почему я думаю, что речь идет именно о женах? Причина такова: по свидетельству Павла апостолы впоследствии имели обыкновение брать с собой жен (1 Corinthians 9:5), посему маловероятно, чтобы тогда они находились без них. Много легче пребывать в одном месте, чем, странствуя, менять место жительства. Затем, почему, ожидая скорое пришествие Духа, они лишили бы жен столь доброго сообщества? Жена Петра вскоре стала ему помощницей. То же самое надо думать и о других женах. Дабы не ослабнуть, эти жены нуждались в героической силе и постоянстве. Итак, кто станет думать, будто, ожидая сошествие Духа, они разлучились с мужьями? Если же угодно удержать общее значение слова «жена», то логично думать, что в их числе находились по крайней мере супруги. Как бы то ни было, Лука попутно хочет научить нас, сколь сильно изменились люди к лучшему. Хотя раньше мужи бежали, пораженные страхом, теперь, собравшись с женщинами, они не боялись никакой опасности. С другими женщинами Лука упоминает и Матерь Христову, хотя об Иоанне сказано, что он взял ее к себе. Но все они, как я говорил, собрались лишь на время. Нет сомнения, что после каждый пошел в свою сторону. Под именем братьев, как известно, у евреев означаются любые родственники.

Все они единодушно пребывали. Это показывает, что их души напряженно ожидали сошествие Духа. Ибо цель их молитвы состояла в том, чтобы Христос послал Духа, как и обещал сделать. Отсюда мы выводим: лишь та вера истинна, что побуждает нас к призыванию Бога. Ведь лень сильно отличается от спокойствия веры. И Господь уверяет в благодати не для того, чтобы ввести наш разум в оцепенение. Скорее Он хочет обострить усердие к молитве. Ибо молитва не знак сомнения, но скорее свидетельство упования. Мы просим от Господа то, что, как знаем, Он Сам обещал, просим, дабы Он снизошел к нашим молениям. Итак, нам надлежит по их примеру быть настойчивыми в молениях, дабы выпрашивать ежедневное возрастание в Духе. Я говорю о возрастании, поскольку, прежде, чем мы подумаем о молитве, нам необходимо уже получить Его начатки. Ведь есть лишь один подходящий учитель молитвы, и Он не только диктует нам слова, но и управляет внутренними чувствами.

Кроме сего, Лука упоминает две вещи, свойственные истинной молитве. То, что апостолы были настойчивыми и единодушными. Упражнение их терпения выражалось в том, что Христос какое-то время держал их в ожидании, хотя и мог сразу послать им Духа. Так Бог часто откладывает свои милости, неким образом заставляет нас томиться, дабы приучить к стойкости. Порочна, больше того, вредна поспешность в осуществлении желаний, посему не удивительно, если Господь так ее исправляет. Кроме того, как уже сказано, Он упражняет нас в молитвенном постоянстве. Итак, если мы хотим молиться не напрасно, то не будем уставать от долго ожидания. Что же касается единодушия, оно противопоставляется разделению, нагоняемому страхом. Одновременно говорится о том, как необходимо в молитве единодушие. Или же отсюда можно заключить, что Христос повелевает каждому молиться за все тело, словно от лица всех. Отче наш, даруй нам и т.д. Откуда такое единение уст, как не от единого Духа? Посему Павел в 15 главе Послания к Римлянам (ст.6), передавая язычникам и иудеям правило молитвы, хочет устранить всякую взаимную зависть: дабы единодушно, едиными устами мы прославляли Бога. Действительно, если мы призываем Бога как Отца, нам надлежит быть братьями и по-братски друг с другом соглашаться.

стих 15

На место Иуды надлежало поставить Матфия, дабы из-за вероломства одного не показалось отмененным то, что однажды постановил Христос. Он обдуманно избрал в начале двенадцать первых провозвестников Своего Евангелия. Возвестив, что у колен Израиля будет двенадцать судей, Он учит, что это сделано специально, дабы колена Израилевы, рассеянные по всему миру, соединились в одной вере. После того, как Иудеи отвергли предложенную им благодать, надлежало собрать Израиль Божий из всех языческих народов. Итак, если бы сие священное число уменьшилось из-за проступка Иуды, проповедь Евангелия вызвала и сегодня вызывала бы к себе меньшее доверие. Его начало, так сказать, оказалось бы хромым. Значит, хотя Иуда, по мере сил, и нарушил установление Христово, оно осталось, тем не менее, незыблемым. Иуда погиб, как и был того достоин, сословие же апостолов пребыло целостным.

Было же собрание. Не ясно, означают ли эти слова мужей, которые одни собственно обладают именем, или же имеются в виду и женщины, записанные под именем своих мужей, и понимаются ли под именами отдельные люди, подобно тому, как евреи говорят о душах. Также не ясно, имели ли обыкновение эти люди ежедневно собираться в горнице, где пребывали апостолы, или постоянно жили там с ними. Ибо едва ли место сие было способным удовлетворить жизненным запросам такого множества. Мне кажется более вероятным, что Лука упоминает о числе собравшихся, дабы подчеркнуть: во время речи Петра в горнице собрались все. Отсюда можно вывести, что они не всегда там находились. Не рискуя ничего утверждать, я, руководствуясь вероятным предположением, склонюсь к тому, что тогда воедино собралась вся имевшаяся Церковь. Ведь речь шла тогда о серьезных вещах, на что указывает и слово «встав».

стих 16

Надлежало исполниться тому. Поскольку эту речь произносил Петр, паписты сделали его Главой вселенской Церкви. Словно никто не может говорить в собрании благочестивых, не став тут же папой. Признаю: необходимо, чтобы кто-то один имел первенство в любом сообществе, и потому апостолы наделили Петра подобной честью. Но какое отношение это имеет к папству? Посему, попрощавшись с папистами, обдумаем, что же возвещает Дух устами Петра? Вначале Петр говорит, что необходимо исполниться Писанию, дабы ужасная кончина Иуды никого не испугала. Ведь казалось неподобающим, что человек, избранный Христом для столь славного служения, в самом начале пути столь бесславно пал. И Петр устраняет подобный соблазн, ссылаясь на то, что так предсказало Писание. Отсюда следует поучение, весьма подходящее для каждодневной практики: предсказаниям Писания надо воздавать почет, чтобы суметь устранять смущение из-за неожиданных событий. Ведь больше всего мы смущаемся тогда, когда уповаем на собственный разум, и сами себе создаем препоны, которые Бог готов устранить, если мы твердо веруем: нет ничего глупого в том, что Он предвидел, постановил и предсказал для нашего утверждения в вере. Однако Иуда вследствие этого не становится достойным извинения. Ведь предсказано было то, что произошло именно с ним, когда он не по внушению пророчества, но злобе собственного сердца отпал от апостольства. Речь Петра состоит из двух частей. В первой он устраняет преткновение, которое благочестивые умы могли возыметь из-за падения Иуды. Больше того, Петр выводит отсюда повод для ободрения, дабы научить остальных бояться Бога. Затем он говорит, что им остается избрать другого на его место. И то, и другое доказывается свидетельством Писания.

Предрек Дух Святый. Такой способ выражения призывает к еще большему уважению Писания. Нам говорят, что Давид и все пророки вещали только под водительством Духа, так что не сами они являлись авторами пророчеств, но Дух, пользовавшийся их устами, как Своим органом. Итак, наша небрежность состоит в том, что мы приписываем Писанию меньше положенного, посему надо тщательно отметить эту манеру речи и привыкнуть к ней. Дабы авторитет Божий все время приходил на память для укрепления нашей веры.

стих 17

Сопричислен (сопричтен). Дословно: сопричислен. Петр говорит, что Иуда был один из их числа, давая понять: вакантное место надлежит заполнить, чтобы сохранить полное число служителей. Сюда же относится и следующая фраза: Иуда получил жребий служения. Отсюда следует, что, если часть отпадет, тело обретет какое-то уродство. Удивительным было то, что человек, вознесенный Христом до столь почетного положения, закончил столь плачевно. Это обстоятельство еще больше усиливает мерзость его преступления и научает других остерегаться и страшиться. Нет сомнения, что воспоминание об Иуде вызывало у учеников грусть и горечь. Но Петр намеренно говорит о достоинстве его служения, дабы ученики старательно и усердно искали способ исправления ситуации.

стих 18

Но. Мне кажется вероятным, что рассказ о кончине Иуды был вставлен Лукою. Поэтому я заключил его в скобки, чтобы отделить от речи Петра. Ведь зачем было рассказывать ученикам об известном им факте? Кроме того, было бы глупым им говорить: земля, купленная за мзду предательства, на их наречии зовется Акелдама. То же, что утверждают некоторые, будто Петр рассказывал это галилеянам, имевшим язык отличный от иудейского, необоснованно. Произношение, действительно, было немного другим, Но таким, что они при этом хорошо друг друга понимали. Как парижане понимают ротомагов. Кроме того, зачем упоминать об Иерусалиме, где Петр говорил свою речь? Зачем для иудеев переводить на греческий их родной язык? Значит, Лука, дабы читателям слова Петра не казались темными из-за незнания истории, от своего лица вставил рассказ о смерти Иуды.

Приобрел землю. Значение первого слова промежуточно. Но здесь оно скорее значит «завладеть», чем «обретать». Но поскольку неважно, как именно его понимать, я не буду долго на этом задерживаться. Так говорится не потому, что Иуда владел землею, или сам купил землю. Она была куплена уже после его смерти. Но Лука хотел сказать: наградой за вероломство и преступление для Иуды стало погребение, отмеченное вечным позором. Ведь за тридцать динариев он продал не столько Христа, сколько свое апостольство. Серебра он так и не обрел, удержав за собой лишь землю. Далее, по чудесному провидению Божию произошло так, что народное прозвище сей земли заклеймило бесславием священников, купивших у предателя возможность пролить невинную кровь. Лука говорит о том, как называли землю евреи, поскольку сам был греком. Еврейским же он зовет язык, который после вавилонского изгнания был в употреблении у иудеев, будучи смесью сирийского с халдейским.

стих 20

В книге же Псалмов написано. Соблазн, который могло породить отречение Иуды, Петр устраняет авторитетом Писания. Но может показаться, что приведенный отрывок намеренно искажен. Во-первых, Давид говорит о врагах не в единственном, а во множественном числе. Во-вторых, то, что сказано о врагах Давида, кажется мало подходит к Иуде. Отвечаю: Давид говорил о себе так, что одновременно описывал царство Христово. Псалом этот содержит образ всей Церкви, являющейся телом Сына Божия. Посему сказанное в нем должно было исполниться на самом Главе. Евангелисты же подтверждают это исполнение.

Если же кто возразит, что Иуде не подходят слова, сказанные о врагах Давида, ответ готов: они подходят потому, что Давид имеет в виду не только себя, словно отделяя себя от тела Церкви. Скорее он рассматривает себя как одного из членов тела Христова. Посему, нося Его образ, он говорит как бы от Его лица. Всякий верящий, что Давиду было предписано представлять собой Христа, не удивится, что Христу подходят вещи, предызображенные в Давиде. Посему, хотя имеется в виду вся Церковь, Давид начинает с ее Главы и особо описывает то, что претерпит Христос от рук нечестивых. Из учения Павла мы знаем (Colossians 1:24): все зло, претерпеваемое благочестивыми, – часть страданий Христовых, относящаяся к их восполнению. И Давид, а скорее Дух Божий, восхотевший учить Церковь его устами, непременно имеют в виду эту связь. То же, что сказано в целом о преследователях Христовых, по праву относится и к предызображенному. Как нечестие и преступление его выдается среди прочих, так должно быть памятным и наказание.

Если кто снова возразит, что в Псалме содержатся мольбы, а не пророчества, и поэтому Петр неправильно заключил, что сказанное должно исполниться, – ответ довольно прост. Не порочное и греховное плотское чувство побудило Давида просить о мщении, а Дух Святой, его водитель и наставник.
Итак, силу пророчеств имеет все, о чем просилось по внушению Духа. Ведь Дух просит только то, что Бог Сам постановил дать, и что Он нам обещает. Петр цитирует места из двух псалмов. И первый говорит о следующем: Иуда вместе со своим именем и родством будет изглажен из жизни, и место его опустеет. Второе же свидетельство, взятое из псалма сто девятого, утверждает, что надо избрать другого, кто заступил бы на его место. На первый взгляд заступление и пустота друг другу противоречат. Но поскольку вначале Дух возвещает, что противники будут удалены из среды Церкви, оставив относительно себя свои места опустевшими, это не мешает тому, чтобы другой впоследствии занял покинутое место. Больше того, это еще сильнее отягощает их вину. Ведь честь, забранная у недостойного, отдается теперь другому.

И достоинство его (епископство его). Еврейское слово pecudah нельзя перевести точнее. Оно означает предстоятельство, под которым понимается надзор. Те же, кто переводил его как «жена», ошиблись относительно контекста. О жене говорится в ближайшем стихе: дабы стала она вдовой. Итак, пожелав, чтобы нечестивый лишился жизни, Давид также просит, чтобы у него была отнята честь. И не только отнята, но чтобы ему наследовал в ней другой. Тем самым кара, как было сказано, удваивается. Косвенно Давид указывает, что преступник и предатель, о котором идет речь, – не простолюдин, но наделен достоинством, от которого затем отпадет. Отсюда можно научиться и тому, что нечестивые не останутся безнаказанными, преследуя Церковь Божию. Ведь такой несчастный конец ожидает их всех.

стих 21

Итак надобно. На первый взгляд кажется, что вывод этот слишком смел. Из того, что Давид говорил о переносе епископства Иуды, не следует, что преемника должны избрать именно ученики. Но поскольку они знали, что им поручено созидание Церкви, то Петр, сказав, что это также угодно Богу, заслуженно выводит их обязанность повиноваться. Ведь Бог хочет использовать наши дела для управления Церковью. И как только мы точно узнаем о Его воле, нам подобает не мешкать, а прилежно совершать то, что требует наше служение. Не подлежало сомнениям, в чем именно состоял долг Церкви. Как и сегодня, когда мы слышим, что поведшие себя дурно должны быть низложены, и на их место поставлены другие, то понимаем, что эта забота принадлежит Церкви. Поэтому излишним было обсуждать очевидную для всех вещь. Итак, будем помнить, что именно относится в нашему служению, дабы с готовностью выказывать послушание Богу.

Рассуждая же об избрании апостола, Петр говорит: он должен стать свидетелем воскресения. Это значит, что нет апостольства без возвещения Евангелия. Отсюда явствует, сколь глупы папские епископы, которые, облекшись в немую личину, хвалятся апостольским преемством. Что общего у них с апостолами? Признаю, что Петр требует здесь свидетеля очевидца, которым зовет себя, например, Иоанн (19:35): кто видел, тот и свидетельствует. Ведь это прямо способствовало назиданию в вере. Но, кроме этого, Петр, говоря о глашатаях воскресения Христова, обязывает себя и сотоварищей долгом учительства. Он говорит о воскресении не потому, что надо свидетельствовать только о нем. Но потому, что, во-первых, сюда включена проповедь смерти Христа, а, во-вторых, в воскресении мы видим завершение и цель нашего искупления. Воскресение влечет за собой небесное царство Христово и силу Духа в сохранении верующих, в утверждении праведности, в восстановлении должного порядка, а также в упразднении тирании греха и поражении всех врагов Церкви. Да познаем же: воскресение не исключает то, что с необходимостью из него следует. Кроме того, отметим: воскресение упоминается на первом месте, как главный артикул Евангелия. Об этом говорит и Павел в 1 Corinthians 15:17. Но разве одни апостолы были свидетелями воскресения? Разве его не видели и остальные ученики? Кажется, что Петр приписывает это одним апостолам. Отвечаю: данная честь приписана им потому, что апостолы были особо для нее избраны, и держат первенство в осуществлении сего служения. Итак, они были главными, но не единственными.

Во все время. Под началом Петр разумеет время, когда Христос начал являться миру. Эту фразу, как говорилось ранее, следует тщательно отметить. Ведь вплоть до тридцатилетнего возраста Христос жил как частное лицо. Он хотел являться лишь постольку, поскольку это помогало нашему спасению. Итак, когда настало время заступить на служение, порученное Ему Отцом, Христос явил Себя как бы новым, недавно рожденным человеком. И всякий поймет, сколь способствует это обстоятельство обузданию нашего любопытства. Действительно, вся жизнь Христа могла служить чудесным образом абсолютного совершенства. Однако, дабы ограничить наше исследование тем, что было важнее всего знать, Он восхотел сокрыть и как бы похоронить большую часть Своей жизни. Кто же посмеет блуждать вне Христа, когда Сам Он приспособил знание о Себе к назиданию в вере? Входить и выходить у евреев означает обращаться среди людей и вести с ними общую жизнь. В этом смысле говорится, что обитатели города входят и выходят через его врата. Так у John 10:0 (ст.9): если кто войдет через Меня, войдет и выйдет и пажить обретет. Хотя во 2 Chronicles 1:10 этот термин, кажется, означает власть и предводительство.

стих 23

На место Иуды надлежало избрать одного, но апостолы поставили двоих. Можно спросить: почему они не довольствовались одним? Может потому, что они не могли достаточно различить, кто из них был более достоин? Но это не вполне объяснило бы, почему они бросили жребий. Ведь, кажется, что Иосиф был более пригоден. Может быть, апостолы разошлись во мнениях? Это весьма маловероятно. Кроме того, это не соответствует свидетельству Луки об их полном единодушии. Было бы абсурдным, если бы апостолы осквернили избрание подобными разногласиями. Поэтому жребий был брошен для того, чтобы засвидетельствовать: Матфий избран не столько человеческим голосованием, сколько суждением Бога. Ибо апостолы отличались от пастырей в том, что последние просто избираются Церковью, а первые призываются от Бога. Посему Павел в предисловии к Посланию к Галатам зовет себя апостолом, поставленным не от людей и не через людей. Итак, достоинство сего служения было особым, и поэтому, что бы ни думали люди, в избрании Матфия решающий голос подобало оставить за Богом. Ведь остальных апостолов Христос избрал Сам. И если бы Матфий стал апостолом по человеческому избранию, то имел бы меньший авторитет. Так что был избран средний вариант. Ученики предложили Богу тех, кого считали самыми выдающимися, чтобы Он выбрал того, кого сочтет самым подходящим. Так Бог возвестил, что апостольство Матфия законно и угодно Ему.
Но кажется, что ученики поступили дерзко, доверив это дело жребию. Какую уверенность можно получить, бросая жребий? Отвечаю: ученики пошли на это только по внушению Духа. Лука не говорит об этом прямо. Но он не осуждает учеников за дерзость, а скорее утверждает, что избрание было законным и угодным Богу. Отсюда я заключаю, что апостолы встали на путь бросания жребия под водительством Духа. Нет сомнения, что и вся процедура избрания также была продиктована Духом. Почему они не молятся, чтобы Бог избрал угодного Ему из всего собравшегося множества? Почему они ограничивают Его выбор двумя людьми? Разве это не значит лишать Бога свободы, подчиняя Его своему выбору? Но всякий, непредвзято рассмотревший это дело, поймет, что хочет сказать Лука. Ученики пошли лишь на то, что, как они знали, относилось к их служению и заповедано Господом. Любителей же спора мы предоставим самим себе.

стих 24

И помолились и сказали. Дословно: помолившись, сказали. Но смысл не содержит никакой неясности. Лука хотел только сказать, что апостолы молились нижеприведенными словами. Он не приводит всю их молитву, довольствуясь ее итогом. Оба мужа отличались благочестивой жизнью, выделялись святостью и добродетелями. Но поскольку чистота сердца – самое главное, о чем ведает и судит один лишь Бог, ученики просят, чтобы Он вывел на свет сокрытое от людей. То же самое надо просить и сегодня при избрании пасторов. Ведь, хотя бы и не было двух кандидатов, поскольку мы часто можем заблуждаться, а различение духов происходит от Господа, всегда надо просить Бога, чтобы Он явил нам тех, кого хочет иметь служителями, чтобы Он управлял нашим выбором. Отсюда можно вывести, сколь большую роль в избрании пастырей играет искренность сердца, без которой напрасными будут и образованность, и плодовитость, и всякие другие известные достоинства.

стих 26

И бросили о них жребий. Здесь не следует вдаваться о долгие дискуссии по поводу жребия. Те, кто в целом осуждает бросание жребия, отчасти заблуждаются по неопытности, а отчасти не понимают, что значит это слово. Нет ничего, что люди не могут исказить по своей суетности и дерзости. Посему и вышло так, что жребием стали злоупотреблять, превратив его в суеверие. Ибо гадание, совершаемое посредством жребия, – безусловно, дьявольское занятие. Но, когда правители по жребию распределяют между собой провинции, а братья по жребию делят наследство, то совершают вполне законное дело. Об этом прямо говорит Соломон (Proverbs 16:33), заявляя, что Бог предопределяет исход жеребьевки. В полу кидается жребий, но суд его исходит от Господа. И установление это худые нравы повреждают не больше, чем подлинную астрологию повредила блудодейская суетность халдеев. Халдеи, превратив астрологию в повод порочного любопытства, обесславили полезную и достохвальную науку. И то же самое делают те, кого зовут гадателями. Но нам надлежит различать между законным употреблением и его извращением. Лука говорит о бросании жребия, имея в виду его извлечение после кидания в урну или в полу. Также следует отметить, что слово «жребий» понимается здесь в ином смысле. Сказав прежде, что Иуда получил жребий служения, он по общему словоупотреблению Писания имел в виду, что Господь уделил ему некую долю. А затем ведет речь о жребии в собственном смысле без какого-либо иносказания. Но поскольку слово goral используется евреями в обоих случаях, вполне вероятно, что Петр и Лука намекали здесь на будущее событие.

Служения и апостольства. Из-за невзрачности слова «служение» Петр говорит еще и об апостольстве, в котором присутствовало большее достоинство. Хотя смысл станет яснее, если перевести «служение апостольства». Ведь в Священном Писании часто употребляются оборот, называемый гипаллага. Действительно, Лука ради большего почтения и доверия к служению с тяжестью его соединяет и достоинство. Одновременно он учит тому, что апостолы призваны к трудному и непростому делу.

Пал жребий Матфию. Произошло то, чего никто не ожидал. Из приведенных выше слов ясно, что Матфий уступал своему конкуренту. Помимо того, что Лука отводит тому первое место, обладание сразу двумя именованиями свидетельствует о редком и необычном авторитете. Варсавой, то есть сыном клятвы или покоя, он был прозван вполне заслуженно, будучи как бы образом верности и невинности или же спокойного скромного нрава. Другое именование говорит о его большой испытанности в деле. Итак, по человеческому суду он шел первым, но Бог предпочел ему Матфия. Отсюда мы научаемся тому, что не следует гордиться, если людское мнение возносит нас до небес, а людское голосование дает нам первенство. Скорее надо думать о том, чтобы угодить Богу, Единственному законному Судье, суждением Которого мы стоим или падаем. Кроме того, мы часто замечаем, что Бог проходит мимо тех, кто больше всего знаменит в глазах людей, дабы низвергнуть всякую плотскую гордыню. Добавив же, что Матфий был сопричислен к остальным, Лука устраняет всякое подозрение по поводу бросания жребия, ведь человека, на которого пал жребий, Церковь приняла как избранного Самим Богом.