Bible Commentaries
1 Тимофею 5

стих 1

Старца не укоряй. Апостол рекомендует Тимофею мягкость и умеренность в деле исправления чужих пороков. Исправление – это врачевство, всегда содержащее в себе нечто горькое, и поэтому неприятное. Кроме того, поскольку Тимофей был молод, его суровость была бы нетерпима, если бы он ее не умерял. Итак, апостол заповедует Тимофею упрекать старших по возрасту как родителей. И даже выражается еще мягче, используя слово «увещевай». Ведь, если мы предстаем перед взором отца или матери, то обязательно проникаемся к ним уважением. Поэтому жесткий напор уступает здесь место скромности.

Но надо отметить: апостол велит потакать старцам или щадить их не настолько, чтобы они безнаказанно и без всякого порицания грешили. Он только хочет, чтобы их возрасту воздавали определенную честь, дабы они с большим спокойствием позволяли себя увещевать. Больше того, апостол хочет, чтобы умеренность, пусть и не в той же степени, выказывалась и по отношению к младшему возрасту. Ибо к уксусу всегда следует примешивать масло. Но разница в том, что к старшим надо проявлять уважение, а к равным относиться с братской кротостью. Отсюда пастыри узнают: надо принимать в расчет не только цель своего служения, но и то, что подходит возрасту того или иного человека. Ибо один и тот же метод не следует применять ко всем. Итак, пусть им постоянно приходит на ум следующая мысль: если даже актеры играют на сцене с соблюдением приличий, то и пастырям, занимающим столь высокое положение, не следует ими пренебрегать.
Фраза «со всякою чистотою» относится к младшему возрасту. Ибо, имея дело с этим возрастом, надо всегда опасаться впасть в подозрение. Апостол запрещает Тимофею не похоть и не распутство с молодежью (ведь подобное запрещение было бы совершенно излишним), но заповедует остерегаться давать злым людям повод для злословия. И чтобы не давать этот повод, Павел требует выказывать чистое и основательное поведение, проявляющееся на всяком собрании и во всяком разговоре, дабы Тимофей общался с молодыми свободно, не возбуждая кривотолков.

стих 3

Вдовиц почитай. Под почитанием апостол имеет в виду не какое угодно уважение, а особую заботу, возложенную в древней Церкви на епископов. Ибо вдовы находились тогда под покровительством Церкви и кормились за общественный счет. Итак, эта фраза означает то же, как если бы Павел сказал: выбирая вдов, которых ты опекал бы вместе с дьяконами, принимай во внимание следующее: они должны быть истинными вдовами. Вскоре мы подробнее рассмотрим вопрос о том, каким было положение этих вдов. Теперь же отметим причину, по которой Павел принимает только одиноких вдов, не имеющих детей. Они посвящали себя Церкви с тем условием, что отрекутся от какой-либо заботы о семье и отбросят все мешающее их служению. Поэтому Павел обоснованно запрещает принимать в число вдов семейных матерей, связанных совершенно другими обязанностями. Говоря же об истинных вдовах, апостол намекает на их греческое название, производимое άπο τοΰ χηροΰσθαι, от глагола, означающего лишаться чего-либо или быть оставленным.

стих 4

Если же какая вдовица. Это место толкуется по-разному. Отсюда рожается двусмысленность, состоящая в том, что последующее слово можно отнести как к самим вдовам, так и к их детям. И этому не препятствует то, что глагол «научатся» стоит во множественном числе, в то время как Павел говорил о вдове в числе единственном. Ведь для неопределенной формы речи вполне привычно изменение числа, если рассматривается род в целом, а не каждый его вид в отдельности.

Те, кто относит сказанное к вдовам, думают, что смысл следующий: пусть они, благочестиво управляя своей семьей, научатся воспитывать младших так же благодетельно, как их воспитывали собственные родители. Таково мнение Златоуста и некоторых других толкователей. Остальным же кажется, что проще отнести сказанное к детям и внукам. На их взгляд, апостол учит, что мать или бабушка должны стать для них теми людьми, на которых они могли бы упражняться в благочестии. Ведь нет ничего естественнее άντιπελάργίά, и Церковь поступала бы весьма несправедливо, если бы ей мешала.

До сих пор я говорил о том, что думают другие, но хочу, чтобы читатели также размыслили над тем, не лучше ли согласовать сказанное иначе, а именно: пусть они научатся (Этот перевод: пусть они научатся благочестиво вести себя дома. Ибо μανθάνειν имеет два смысла: учить и обучаться.) благочестиво вести себя дома. Апостол как бы говорит: если вдовы благочестиво служат своим ближним дома, это для них – весьма полезное начальное упражнение, приучающее их почитать Бога. Ибо природа заповедует нам чтить родителей в согласии с Богом, дабы это вторичное почитание приводило нас к главному и первичному. Поскольку же Павел видел, как под предлогом религии нарушаются даже природные человеческие права, он, с целью исправления этого порока, велит вдовам упражняться в богопочитании через прохождение начальной семейной школы.

Далее, глагол εύσεβέίν почти все понимают в активном смысле, поскольку за ним следует винительный падеж. Но можно вполне обоснованно сказать, что грекам вполне привычно подразумевать предлоги, не используя их прямо. Поэтому к контексту будет хорошо подходить и другое толкование: (Пусть матроны научат детей и внуков выказывать благочестивое отношение к семье и воздавать должное старшим.) они должны упражнять себя в богопочитании, развивая в себе благочестие по отношению к людям, дабы религиозность их не была глупой и вздорной и не лишала их человеческого здравомыслия. Кроме того, воспитание собственных детей также приучает вдов воздавать должное своим родителям.

Ибо сие угодно Богу. Все признают, что проявлять к родителям неблагодарность воистину чудовищно. Это диктует нам естественный здравый смысл. Убеждение в том, что долг благочестия во вторую очередь обязывает нас по отношению к родителям, с рождения присуще не только людям, об этом говорит даже поведение аистов. Отсюда и произошло словоαντιπελάργίά. Но Павел, не довольствуясь простым фактом, указывает здесь на прямое божественное установление и как бы говорит: что бы ни думали об этом люди, все равно Бог постановил именно так.

стих 5

Истинная вдовица и одинокая (далее, истинная вдовица и одинокая). Теперь апостол выражается еще яснее: он учит, что истинными являются только те вдовы, которые одиноки и не имеют семьи. Такие вдовы, по его словам,надеются на Бога. Но не в том смысле, что так поступают все вдовицы или только они одни. Можно увидеть многих одиноких лишенных родственников вдовиц, которые, тем не менее, отличаются гордыней и наглостью, будучи нечестивыми и в душе, и в жизни. С другой стороны, и некоторым знатным лишенным родственников людям их благородство не мешало надеяться на Бога. Такими были Иов, Иаков и Давид. Иначе πολυτεκνία, которую Писание везде причисляет к великим благословениям Божиим, на деле оказалась бы проклятием. Но Павел говорит в этом месте, что вдовы надеются на Бога, в том же смысле, в каком он пишет в Первом Послании к Коринфянам (7:32), что безбрачные заботятся лишь о том, как бы угодить Богу, поскольку не разделены подобно людям, вступившим в брак. Итак, смысл здесь следующий: таких людей ничто не отвлекает от того, чтобы взирать на одного лишь Бога, поскольку в мире они не находят ничего, на что могли бы опереться. И это соображение сильно возвышает вдовиц. Поэтому там, где бессильны человеческие богатства и иные средства, обязанность Церкви – протягивать руку помощи, коль скоро одиночество и беспомощность вдовы требует пастырского попечения.

Пребывает в молениях и молитвах. Второе похвальное для вдовиц соображение. Они постоянно пребывают в молитвах. Отсюда следует, что их надо поддерживать и кормить за счет Церкви. Между тем, с помощью этих двух признаков апостол различает между достойными и недостойными вдовами. Его слова означают то же, как если бы он заповедал принимать только тех, кто, не ожидая помощи от людей, зависит от одного лишь Бога и, отложив иные попечения и заботы, целиком предается молитвам. В противном случае вдовы не будут соответствовать своему статусу. Подобное постоянство в молитвах требует свободы от каких-либо других занятий. Ибо люди, занятые управлением семьи, имеют не так много свободного времени. Всем нам заповедуется постоянно молиться, но надо учитывать, что именно позволяет положение каждого конкретного человека. Ведь для молитвы требуется уединение и свобода от всего прочего.

И то, что Павел хвалит во вдовицах, если следовать рассказу Луки, было присуще Анне, дочери Фануила. Но не всем подходит одно и то же, поскольку образ жизни у каждого свой. Вскоре появятся глупые женщины, скорее похожие на передразнивающих обезьян, нежели на истинных подражателей Анны, которые будут сновать вокруг алтарей, весь день что-то шепча и бормоча себе под нос. Они будут думать, что под этим предлогом избавлены от всяких домашних забот. И наоборот, дома, если хоть что-то их не устроит, они будут поднимать жуткий вопль и будоражить всю семью, порой прибегая к прямому рукоприкладству. Итак, будем помнить: вдовам и одиноким не без причины приписывается как нечто для них характерное постоянное пребывание в молитвах. Ведь эти вдовы избавлены от многих забот, мешающих делать то же самое семейным женщинам.
Но этот отрывок ничем не поможет монахам и монашкам, торгующим своим нашептыванием и завыванием, и едящим хлеб задаром. Такими некогда были евхиты или псаллиане. Так вот, монахи и папские священники ничем не отличаются от этих евхитов. Они разнятся разве что в том, что последние, усердно молясь, одних себя считали благочестивыми и святыми, а первые, проявляя меньшее усердие, воображают, что освящают не только себя, но и других. Так вот, Павел не имел в виду ничего подобного. Он только хотел сказать, насколько больше времени для молитвы у тех, кто не отвлекается ничем внешним.

стих 6

А сластолюбивая (а та, которая живет в наслаждениях). Прежде рассказав о том, какими должны быть истинные вдовицы, апостол противопоставляет им теперь ложных вдовиц, достойных всяческого отвержения. Причастие, которым он пользуется, σπαταλωσα, означает женщину, потакающую себе во всем, изнеженную и живущую в роскоши. Поэтому, на мой взгляд, Павел имеет в виду женщин, злоупотреблявших своим вдовством для того, чтобы, избавившись от ярма супружества и от всяческой заботы, проводить жизнь в удовольствиях и праздности.

Как нам известно, многие вдовицы в стремлении к свободе и удобствам идут на все что угодно. И таких Павел объявляет мертвыми еще при жизни. Некоторые относят эти слова к неверию. Но я не согласен с таким мнением. На мой взгляд, мертвой более уместно называть ту женщину, которая бесполезна и совершенно никчемна. Ведь зачем еще мы живем, если не для того, чтобы приносить пользу своими делами? И какая эмфаза падает здесь на слово «заживо»! Ведь люди, стремящиеся к праздности и удобствам, обычно говорят, что надо не жить, а пользоваться жизнью. Поэтому смысл следующий: если эти женщины кажутся себе счастливыми, следуя желаниям своей души, и считают жизнью только наслаждение покоем, то я, напротив, объявляю их мертвыми. Но коль скоро такое толкование, возможно, было бы слишком утонченным, я хочу лишь коротко о нем упомянуть, не утверждая ничего категорично. И все же не подлежит сомнению, что Павел осуждает здесь праздность, и называет мертвыми тех, кто никому не приносит пользы.

стих 7

И сие внушай (заповедуй). Павел хочет сказать, что предписывает правила жизни не только Тимофею. Увещевать надо и упомянутых им женщин, избавляя их от вышеназванных пороков. Ибо пастырь должен противостоять не только превратным делам и тщеславию тех, кто уже ведет себя неразумно, но и, по мере своих сил, упреждать возможную опасность своевременным поучением. Принятие одних лишь достойных вдовиц кажется основательным и благовидным, но между тем надо было объяснить, почему не принимаются другие. Больше того, Церковь надо было заранее предупредить об опасности, дабы она не допускала недостойных и не позволяла им навязываться.

Впрочем, это положение своего учения Павел возвышает, также ссылаясь на его пользу. Он как бы говорит: сказанным нельзя пренебрегать, как чем-то обыденным, поскольку в этом состоит суть правильной и совершенной жизни. В школе же Божией прежде всего следует учиться размышлению о святости и целомудрии. Кроме того, нравственное учение сравнивается здесь с утонченными умствованиями, от которых в жизни нет никакой пользы. Так что, здесь применимо высказывание: всякое писание полезно, дабы человек Божий стал совершенным, и т.д.

стих 8

Если же кто. Эразм перевел слово «кто» в женском роде. Мне же больше по душе видеть здесь общее положение. Ибо для Павла вполне привычно, даже рассматривая какой-нибудь частный случай, строить доказательство на общих принципах, как и, наоборот, выводить общее учение из частных положений. Действительно, сказанное станет еще весомее, если отнести его как к мужчинам, так и к женщинам. Апостол говорит, что все, не пекущиеся о своих, и в особенности о домашних, отреклись от веры, и говорит вполне справедливо. Нет никакого благочестия по отношению к Богу там, где до такой степени отсутствуют человеческие чувства. Разве вера, превращающая нас в детей Божиих, может сделать нас хуже бессловесных скотов? Конечно, нет. Поэтому, подобная бесчеловечность представляет собой открытое презрение к Богу и отречение от веры.

И Павел, не довольствуясь даже этим, еще больше усиливает тяжесть преступления, говоря, что забывающий о своиххуже неверного. А это истинно по двум причинам. Первая: чем больше кто-то преуспевает в познании Бога, тем меньше имеет оправдания. Значит, люди, слепнущие при ярком божественном свете, хуже самих неверующих. Вторая причина состоит в том, подобное служение проистекает из внушения самой природы. В нем и состоят широко известныеστοργα'ι φυσικαί. Но если под водительством природы неверующие охотно склоняются к тому, чтобы любить своих, что же надо думать о тех, кого никак не затрагивают подобные чувства? Неужели они не превосходят в дикости самих нечестивых? Если же кто-то возразит, что неверующие родители часто сами бывают жестоки и озверелы, ответить на это весьма просто: Павел говорит здесь только о тех родителях, которые, по внушению и учению природы, заботятся о своем потомстве. Ибо того, кто лишен подобной добропорядочности, воистину следует считать чудовищем.

Но спрашивается: почему апостол ставит домашних впереди детей? Отвечаю: указывая на своих и особенно на домашних, апостол в обоих случаях имеет в виду детей и внуков. Ведь, какими бы свободными ни становились дети по отношению к родителям, или переходя в другую семью путем заключения брака, или иным каким-либо образом покидая родительский дом, природное право никогда не упраздняется настолько, чтобы старшие по возрасту не должны были управлять своими детьми, как вверенными им от Бога, или, по крайней мере, оказывать им посильную помощь. В отношении же домашних детей обязанности еще строже. О них родители должны заботиться вдвойне, как потому, что они одной с ними крови, так и потому, что эти дети – часть семьи, находящейся под их управлением.

стих 9

Вдовица должна быть избираема. Апостол снова говорит о том, каких вдовиц надо принимать под опеку Церкви, и говорит еще яснее, чем прежде. Во-первых, он обозначает возраст вдовицы: шестьдесят лет. Поскольку вдовицы кормились за общественный счет, им подобало быть весьма старыми. Кроме того, для этого имелась и другая, более веская причина. Вдовицы посвящали себя служению Церкви. А это было бы совершенно нетерпимо, если бы они были еще пригодны к браку. Ибо вдовицы принимались с тем условием, чтобы Церковь помогала им в нужде, и чтобы они, в свою очередь, заботились о бедных, насколько позволяет их здоровье. Таким образом, между ними и Церковью имелись взаимные обязательства. Но было бы несправедливо, если бы крепкие, еще находящиеся в дееспособном возрасте вдовицы обременяли других попечением о себе. Кроме того, следовало опасаться, как бы, изменив свое намерение, вдовицы ни возжелали заново вступить в брак. Вот две причины, по которым апостол хочет принимать только достигших шестидесяти лет. Действительно, если женщина достигнет шестидесяти, уже не будет опасности, что она снова захочет брачного союза. Особенно, если всю предыдущую жизнь у нее был только один муж. Ведь то, что женщина доживает до такого возраста, довольствуясь единственным мужем, представляет из себя некий залог воздержания и стыдливости. Но не потому, что апостол осуждает повторный брак или клеймит позором дважды женатых. Наоборот, он скорее увещевает молодых вдовиц выходить замуж и обеспокоен тем, чтобы не связывать необходимостью безбрачия имеющих нужду в муже. Однако на эту тему мы вскоре поговорим подробнее.

стих 10

По добрым делам (в добрых делах). Перечисляемые качества частично относятся к добропорядочности, а частично – к возложенному на вдовиц служению. Нет сомнения, что коллегии вдовиц считались уважаемыми и пользовались большим почетом. Поэтому Павел желает, чтобы туда принимали только тех, кто хорошо зарекомендовал себя предыдущей жизнью. Ибо вдовицы предназначались не для праздности и лени. Они должны были помогать бедным и нуждающимся до той поры, когда они, утратив последние силы, уйдут на заслуженную пенсию. Поэтому, дабы вдовицы стали пригодны для своего служения, апостол хочет, чтобы они путем долгого опыта упражнялись в исполнении всех полагающихся обязанностей. А такими обязанностями являются труд, усердное воспитание детей, гостеприимство, вспоможения бедным и прочие дела благотворительности.

Если же кто-то спросит: отвергаются ли на этом основании все бездетные, никогда не кормившие своих отпрысков вдовицы, ответ будет следующим: Павел осуждает здесь не бездетность, а роскошество матерей, которые, отказываясь терпеть тяготы воспитания потомства, показывают этим, что они будут не столь уж обходительны и в отношении чужих. Одновременно апостол говорит о великой награде, положенной благочестивым, не жалевшим себя матронам. Она состоит в том, что Церковь будет, в свою очередь, ухаживать за ними и примет их престарелый возраст под собственную опеку.
Под умыванием ног апостол, используя синекдоху, разумеет все служения, которыми обычно чествуются святые. Ибо в те времена имелся обычай омовения ног. Это служение, на первый взгляд, могло бы показаться грязным и почти что рабским. Поэтому оно в некотором смысле служит признаком, характеризующим усердных, а не изнеженных и утонченных женщин. Следующая фраза апостола относится к щедрости. И то же самое, но только более обобщенно, Павел повторит в конце, говоря: если будет усердна во всяком добром деле. Ведь нет сомнения, что здесь речь идет именно о благотворительности.

стих 11

Молодых же вдовиц не принимай (отвергай). Апостол не велит отлучать их от Церкви или подвергать публичному позору. Он лишь отрицает, что такие вдовицы имеют основание претендовать на упомянутую честь. Если же Дух Божий возвещает устами Павла, что никакая женщина моложе шестидесяти лет не достойна подобной чести, поскольку в этом возрасте безбрачие сопряжено с великой опасностью, то какая дерзость – налагать на молодых девиц, переживающих самую горячую и цветущую пору своей жизни, закон вечного целибата! Повторяю, Павел допускает безбрачие только в престарелом возрасте, не сопряженном с какой-либо опасностью невоздержания. Но обычай постригать в монашество сначала распространился на сорокалетних, а потом и на тридцатилетних женщин. И, в конце концов, стали постригать всех, не обращая никакого внимания на возраст. Нам возражают, говоря, что девицам, никогда не жившим с мужем, воздерживаться много легче, чем вдовам. Но это возражение не сможет устранить опасности, которой здесь остерегается и заповедует остерегаться Павел. Итак, необдуманно и даже жестоко набрасывать петлю на слабых девочек, которым еще предстоит достигнуть зрелого, пригодного к супружеству возраста.

Ибо они, впадая в роскошь (начав роскошествовать). Апостол называет роскошествующими в противность Христу женщин, забывших о том, к чему они были призваны, и живущих много вольготнее положенного. Они были должны нести на себе бремя скромности, как это прилично добропорядочным матронам. Поэтому их более изнеженный и свободный образ жизни – как бы распутство вопреки Христу, Которому они поклялись верно служить. И поскольку Павел уже видел подобные примеры, он прибегает к общему врачевству и говорит, что не надо принимать ту женщину, в которой возраст еще может разжечь желание выйти замуж.

Какие чудовищные примеры порождает сегодня в папстве навязанное монахиням безбрачие! В какие затворы еще не вторглась всепроникающая похоть! Поэтому, если вначале паписты и были весьма благодушны, все равно, наученные столь многочисленными и жуткими примерами, они должны были, в конце концов, послушаться совета Павла. Однако они не только этого не делают, но и день ото дня вызывают все больший гнев Божий собственным упорством. Я говорю не только о монахинях – к постоянному безбрачию принуждают также священников и монахов. Между тем, в них часто кипят гнусные похоти, так что едва ли каждый десятый из них живет в целомудрии и чистоте. В монастырях же повсеместный блуд считается наименьшим из грехов. Если бы паписты согласились прислушаться к Богу, говорящему устами Павла, они тут же прибегли бы к указанному им врачевству. Однако гордыня их такова, что они яростно преследуют тех, кто отговаривает их от этой порочной практики.
Другие толкователи соединяют фразу «в противность Христу» со словами «вступать в брак». И хотя это не так уж сильно изменяет мысль апостола, все же первый перевод представляется более вероятным.

стих 12

Подлежат осуждению (имея осуждение). Кое-кто толкует фразу «иметь осуждение» как «заслуживать упрека». Но я понимаю ее в более жестком смысле. Павел пугает таких женщин осуждением на вечную смерть. Он как бы упрекает их за то, что принадлежность к великому сословию вдовиц, обязанному быть ко Христу ближе всех прочих, послужило им поводом для осуждения. И приводит причину, говоря, что такие женщины отпали от крещальной веры и самого христианства. Знаю, что другие понимают сказанное иначе, а именно: выходя замуж, подобные вдовицы изменяют данной Церкви клятве, в которой прежде обещали ей оставаться безбрачными до самой смерти. Но это звучит очень холодно. Кроме того, почему апостол говорит тогда о первой вере? Скорее, Павел обрушивается на таких вдовиц еще яростнее и еще больше усиливает тяжесть содеянного ими зла, говоря, что, отпав от предыдущего состояния, они не только покрыли позором Христа и Церковь, но и отвергли нечестивым отпадением даже первую свою веру. Ибо часто случается, что тот, кто однажды переступил границы приличия, начинает без всякого стеснения кидаться в любое бесстыдство.

Подобных вдовиц оскорбляет, что благочестивые гнушаются их похотливости или, по крайней мере, упрекают их за нее. И это служит им поводом становиться еще наглее и распутнее, доколе они не отвергнутся самого христианства. И такое усиление смысла вполне подходит контексту. Разве есть что-то более глупое, чем, желая помочь отдельным людям, открывать при этом двери отречению от Христа?
Попытка же папистов обосновать этим отрывком обет вечного безбрачия – весьма нелепа. Пусть мы согласимся с тем, что подобный обет обычно давался прямо и четко. Все равно, что это им дает? Во-первых, надо принять во внимание цель обета. Вдовицы обещали быть безбрачными не для того, чтобы вести более святую жизнь, чем ведут в браке, но по той причине, что они не могли служить одновременно и Церкви, и свои мужьям. В папстве же обет воздержания дается так, словно он сам по себе – угодная Богу добродетель. Кроме того, в те времена женщины отказывались от свободы выходить замуж только тогда, когда уже переставали быть способными к браку. Для этого им надлежало быть, как минимум, шестидесятилетними. Причем, довольствуясь в своей прошлой жизни только одним браком, они должны были показать образец чистоты и целомудрия еще до принесения обета безбрачия. Сегодня же у папистов обеты даются так, чтобы люди прежде времени или, находясь еще в цветущем возрасте, отказывались от супружества. И подобный тиранический закон о целибате мы отвергаем, прежде всего, по двум причинам. Во-первых, паписты воображают, что целибат – некая имеющая заслугу перед Богом разновидность культа. Во-вторых, необдуманными обетами они толкают души в окончательную погибель. Ни того, ни другого не было в древнем установлении. Вдовицы не давали прямой обет воздержания так, словно супружеская жизнь была бы менее угодна Богу. Эти женщины избавляли себя на всю жизнь от супружеских уз лишь постольку, поскольку этого требовало служение, на которое они избирались. Они лишали себя свободы выходить замуж только в том возрасте, когда даже для самых свободных женщин делать это было бы глупым или несвоевременным. Кроме того, эти вдовицы настолько же отличаются от монахинь, насколько пророчица Анна отличалась от весталки Клавдии.

стих 13

Будучи праздны. Нет ничего, что так подходило бы женщинам, как бдительная охрана собственного дома. Поэтому у древних образом добропорядочной и испытанной матери семейства служила черепаха. Однако многие женщины страдали от порока, противоположного этой добродетели. Ведь, с другой стороны, нет ничего, что доставляло бы им такое наслаждение, какое доставляет свобода сновать туда-сюда, особенно когда в случае отсутствия семьи у них нет никаких домашних дел. Добавь к этому, что для этих вдовиц, под предлогом их почетного состоящего в мнимом общественном служении положения, легко открывался доступ куда угодно. И они, обретя подобное преимущество, злоупотребляли благодеянием Церкви с целью проведения праздной жизни. Кроме того, (как обычно бывает) из праздности рождалось любопытство, являющееся матерью болтливости. Так что истинно говорил Гораций: избегай любопытного. А любопытный то же самое, что и болтун (Гораций, Кн. Пис. I. 18, 69.). Ибо (согласно Плутарху) любопытные справедливо лишены всякого доверия, поскольку, как только что-нибудь узнают, не успокаиваются до тех пор, пока не наболтают кучу вздора. Особенно часто это случается с женщинами, которые по природе своей склонны к говорливости и не могут хранить никакой тайны. Поэтому Павел обоснованно соединяет вместе три качества: праздность, любопытство и болтливость.

стих 14

Итак я желаю, чтобы молодые. Насмешники издеваются над этой заповедью апостола. Как будто (говорят они) широко известная похоть вдов нуждается в том, чтобы ее пришпоривать! Кто не знает, что почти все вдовы выходят замуж весьма охотно? Суеверные же люди сочли бы, что подобное потворство браку недостойно апостола Христова. Но, тщательно все взвесив, здравомыслящие люди признают, что Павел учит здесь только самому необходимому и спасительному. Ведь вдовство многим дает возможность вести себя распущеннее и наглее. С другой стороны, время от времени появляются лицемерные лжецы, заключающие святость в безбрачии, словно оно – ангельское совершенство. Брак же они или полностью осуждают, или принижают, как отдающий плотской скверной. И лишь немногие мужчины и женщины думают о том, в чем состоит их призвание. Действительно, какой мужчина добровольно возьмет на себя бремя управлять женою? Ведь это дело сопряжено со многими тяготами. Да и сама женщина, охотно ли подчиняется власти мужа? Поэтому Павел, повелевая молодым вдовам выходить замуж, не призывает их к брачному веселию, и, заповедуя рожать детей, не учит потакать своей похоти. Но, принимая во внимание немощь их пола и ветреность их возраста, апостол призывает их к целомудренному браку и одновременно к тому, чтобы возложить на себя бремя супружеской жизни. И это он делает, прежде всего, для того, чтобы таким женщинам не показалось оскорбительным их исключение из сословия вдов. Апостол хочет сказать, что их жизнь в качестве домохозяек будет не менее угодной Богу, чем была бы, если бы они оставались вдовами. Действительно, Бог не озабочен мнениями суеверов и больше всего остального ценит послушание, при котором мы скорее повинуемся Его призванию, нежели следуем желаниям собственной души. И, услышав подобное утешение, у вдовиц нет повода жаловаться на то, что им причиняется несправедливость, или горевать от того, что их лишают определенных почестей. Они слышат, что и в брачной жизни будут не менее угодны Богу, как повинующиеся Его призванию.

Говоря же о рождении детей, апостол имеет в виду все тяготы, которые надо перенести, воспитывая свое потомство, подобно тому, как под управлением дома он подразумевает все относящиеся к домашнему хозяйству дела.

И не подавали никакого повода. Муж служит как бы прикрытием для своей жены. Поэтому на не имеющих мужей вдов часто падает множество превратных подозрений. Но зачем же без какой-либо нужды давать врагам Евангелия повод для клеветы? Однако вдове, находящейся в цветущем возрасте, весьма трудно вести себя настолько осмотрительно, чтобы всякая клевета злых казалась другим совершенно неправдоподобной. Поэтому, если вдовы хотят способствовать назиданию других и заткнуть рот злоречивым людям, они должны избрать тот образ жизни, который вызывает меньше подозрений. Под противниками же я скорее разумею врагов Евангелия в целом, нежели каких-то конкретных женщин, поскольку Павел выражается здесь обобщенно.

стих 15

Ибо некоторые. Не подлежит сомнению, что от любого священного установления из-за людской порочности всегда происходит какое-то зло. Необходимое должно оставаться незыблемым, что бы ни случилось: даже если небо обрушится на землю. Но там, где есть свобода избирать, руководствуясь тем, что окажется полезным на опыте, благоразумие порою диктует нам поступать наперекор своим желаниям. Именно таким и был разбираемый апостолом случай. Не было необходимости причислять к чину вдов не престарелых по возрасту женщин. Повседневный опыт говорил, что это – весьма опасно и вредно. Поэтому Павел вполне обоснованно предостерегает нас, чтобы и впредь не случалось ничего подобного. И если отпадение каких-то отдельных людей служило для апостола достаточно веской причиной прибегнуть в общему врачеванию, то сколько доводов имелось бы сегодня у папистов отменить их нечестивый целибат, если бы они хоть как-то стремились к назиданию! Но паписты предпочитают душить бесчисленные мириады душ жестокими путами своего дьявольского закона, нежели ослабить в этих путах хотя бы один узел. Отсюда явствует, сколь чужда их тираническая жестокость святым устремлениям Павла.

Вслед сатаны. Примечательное выражение. Всякий, кто хотя бы на йоту удаляется от Христа, неизбежно идет вслед сатаны. Ведь над теми, кто не принадлежит Христу, сатана имеет полную власть. Отсюда мы узнаем, сколь гибельно отклонение от правильного пути, делающее из детей Божиих рабов дьявола, уводящее нас из под власти Христовой и приводящее под власть сатаны.

стих 16

Если какой верный. Поскольку отдельные люди, как правило, весьма охотно перекладывают на Церковь собственное бремя, апостол настойчиво предостерегает нас от этой опасности. Говоря о тех, кто должен был питать своих вдовиц, апостол имеет в виду именно верующих. Ведь, если бы вдовицы отреклись от родства с нечестивыми, принять их под опеку Церкви было бы весьма справедливо. И если согрешают те, кто, чрезмерно щадя себя, отягощают при этом Церковь излишними расходами, отсюда следует, что в еще большем святотатстве виновны люди, обманом или хищением оскверняющее однажды посвященное Церкви.

стих 17

Достойно начальствующим пресвитерам (хорошо начальствующие пресвитеры). Для сохранения церковного порядка, прежде всего, необходимо не пренебрегать пресвитерами и учитывать их высокое положение. Разве может быть что-либо бесчеловечнее, чем не заботиться о тех, кто заботится о всей Церкви? Ибо слово πρεσβυτερος означает здесь не возраст, а служение. Против толкования Златоуста, считавшего, что двойная честь – это пропитание и почтение, я не имею никаких возражений. Пусть тот, кто хочет, свободно следует этому мнению. Однако мне кажется вероятнее, что здесь проводится сравнение между вдовами и пресвитерами. Ранее Павел велел почитать вдовиц. Но пресвитеры более достойны чести, чем вдовы. Поэтому, по отношению к вдовам, пресвитерам полагается двойная честь. Но, чтобы не казалось, будто он расхваливает внешнюю мишуру, апостол подчеркивает, что речь идет о хорошо начальствующих пресвитерах, то есть, о тех, кто добросовестно и мужественно исполняет свое служение. Ведь даже если кто-то сотню раз займет должность пресвитера и будет без конца хвалиться этим титулом, у него не будет никого права требовать содержания от Церкви, если он одновременно не исполняет и самого пресвитерского служения.

Кроме того, апостол хочет сказать, что почести положены не самому титулу, но делам, которые совершают занимающие эту должность люди. На первое место он ставит тех, кто трудится в слове и учении, то есть тех, кто, поучая других, сами внимают при этом Слову. Ибо эти две вещи означают одно и то же, а именно: проповедь Слова. Но чтобы никто не подумал, будто под Словом разумеется нечто праздное и умозрительное, апостол добавляет к Слову учение. Отсюда вывод: в те времена имелись две разновидности пресвитеров, ибо не все из них поставлялись для научения других. Апостол ясно говорит, что некоторые из пресвитеров честно и благоприлично предводительствовали остальными, которым не было вверено учительское служение.

Действительно, тогда из числа христиан избирались добропорядочные и испытанные люди, отправлявшие церковную дисциплину вместе с пастырями путем совета и приказа. Они являлись как бы цензорами, поставленными для исправления нравов. И Амвросий жалуется на то, что лень, или скорее гордыня тех учителей, которые желали властвовать в одиночку, в конце концов упразднили этот добрый обычай. Но вернемся к Павлу. Помогать в пропитании он особенно велит тем пастырям, которые заняты учительским служением. Ибо мир неблагодарен настолько, что не слишком уж заботится о прокормлении служителей Слова. И сатана с помощью этой уловки пытается лишить Церковь учения, запугивая многих бедностью и голодом, дабы они не взваливали на себя учительское бремя.

стих 18

Не заграждай рта и т.д. Заповедь, относящаяся к общественному устроению. Апостол рекомендует нам справедливость в самом широком смысле. Об этом мы уже говорили в толковании на Первое Послание к Коринфянам. Ибо, если Павел запрещает нам быть бесчеловечными к бессловесным животным, насколько больше он требует от нас человечности по отношению к людям! Поэтому его фраза означает то же, как если бы он сказал: не следует злоупотреблять прилежанием и трудом других. Во многих областях Франции молотьба сегодня неизвестна. Пшеницу там сбивают бичами. Одни лишь провансальцы знают, что такое молотьба. Но все это никак не касается смысла, поскольку то же самое можно сказать и о вспахивании полей. Добавляя же слова о том, что работник достоин своей награды, апостол не цитирует какое-то конкретное место из Писания. Он приводит эти слова в качестве поговорки, которую всем диктует здравый смысл. Подобно этому и Христос, говоря апостолам то же самое, произносил только мнение, опирающееся на всеобщее согласие. Значит, те, кто позволяет голодать скотам, не говоря уже о людях, и выжимают из них все соки для своей выгоды, жестоки и совершенно забыли о справедливости. Сколь же менее терпима тогда неблагодарность тех, кто отказывает в пропитании собственным пастырям, для которых никакая плата не может служить достойным вознаграждением!

стих 19

На пресвитера. Повелев выплачивать пастырям вознаграждение, апостол также учит Тимофея не позволять бесславить их клеветою и не возводить на них никакого обвинения, не подтвержденного законными свидетельскими показаниями. Но могло бы показаться глупым, что общий для всех закон апостол делает как бы особо относящимся к пресвитерам. Подобное делопроизводство Бог предписывает во всех случаях, дабы всякий приговор исходил из свидетельства двух или трех человек. Итак, почему же апостол ведет себя так, словно дает пресвитерам особую привилегию, требуя, чтобы их невинность была свободна от ложных обвинений? Отвечаю: это было необходимым средством, направленным против злобы отдельных людей. Ибо никто так не подвержен клевете и поношениям, как благочестивые учителя. Помимо того, что тяжесть служения порою заставляет их спотыкаться, колебаться, хромать или ошибаться, что служит для отверженных поводом для упреков в их адрес, учти еще и то, что, как бы верно ни исполняли служители свой долг, и, не допускай они ни малейшей ошибки, все равно на их головы падают тысячи обвинений.

В этом и состоит хитрость сатаны – отвадить от служителей человеческие души, дабы учение постепенно становилось объектом презрения. Таким образом, здесь не только причиняется несправедливость невиновным, не только устраняется должное к ним уважение (хотя даже одно это недостойно их высокого статуса), но и принижается авторитет священного учения Божия. И именно к этому, как я уже говорил, стремится сатана. В этом случае весьма справедливо высказывание Платона: «злобна толпа и завидует выдающимся».
Больше того, чем искреннее какой-либо из пастырей усердствует в продвижении Царства Христова, тем большую ненависть к себе он вызывает, и тем более наглые совершаются против него выпады. Как только возникает какое-нибудь обвинение против служителей Слова, ему тут же верят, словно оно – доказанный факт. И это происходит не только потому, что от них требуется большее целомудрие, но и потому, что сатана внушает многим, и почти что всем, излишнюю доверчивость, дабы они без всякого дознания осуждали своих пастырей, доброе имя которых, напротив, должны были бы защищать.
Итак, не напрасно Павел восстает на подобную несправедливость и запрещает позволять порочным людям злословить пресвитеров, доколе они не обличены законными свидетелями. Ведь не удивительно, если у тех, чья обязанность порицать пороки всех, противиться всем дурным человеческим вожделениям и суровостью сдерживать всех заблуждающихся, такое огромное множество врагов. И что же выйдет, если без разбора будут выслушивать всякую распространяемую против них клевету?

стих 20

Согрешающих обличай перед всеми. Всякий раз, когда с целью не навредить добрым проявляется осторожность, злые используют это с выгодой для самих себя. Поэтому Павел уточняет сказанное ранее об отклонении несправедливых обвинений, дабы под этим предлогом никому не было позволено безнаказанно грешить. Действительно, мы видим, сколь многими и разнообразными привилегиями папа ограждает своих клириков, дабы они, живя самым порочным образом, тем не менее, были избавлены от всяких попреков. Если соблюдать все оговорки, собранные Грацианом во втором деле, 4-м и 7-м вопросах, клирики уже не будут бояться, что им когда-либо придется дать отчет о своей жизни. Ибо можно ли найти семьдесят два свидетеля, которых для осуждения епископа требует гнилой эдикт, изданный под именем Сильвестра? Кроме того, не только всему сословию мирян запрещено выдвигать обвинения, даже среди клириков низшие не могут досаждать высшим. Что же мешает в таком случае клирикам беззаботно смеяться над всяким судом?

Посему, хотя и надо придерживаться в этом деле умеренности и обуздывать дерзкие языки, дабы они не бесславили пресвитеров выдуманными обвинениями, все-таки, каждого из ведущих себя порочно следует весьма сурово обличать. Ибо высказывание о том, что согрешающих надо обличать открыто, я отношу именно к пресвитерам. Для чего так следует поступать? Для того, чтобы остальные, видя, что не щадят даже тех, кто обладает более высоким чином и достоинством, научились на их примере и еще больше боялись согрешить. Подобно тому, как пресвитеры должны показывать прочим пример добропорядочной жизни, так и, если они согрешают, подобает проявить к ним суровость, опять же ради примера всем прочим. Действительно, почему следует потакать тем, чьи грехи вредят больше грехов остальных?
Сказанное Павлом надо относить к преступлениям и омерзительным поступкам, оскорбляющим общественную нравственность. Ведь если какой-нибудь пресвитер согрешит не очень сильно, его скорее следует увещевать частным образом, нежели открыто обличать перед всеми.

стих 21

Перед Богом ... заклинаю тебя. Павел вставил в свою речь эту клятву не только из-за серьезности обсуждаемого им вопроса, но также из-за его огромной сложности. Нет ничего труднее, нежели судить справедливо, отвергать всякое лицеприятие, не принимать необоснованные подозрения, не затягивать дело, не проявлять чрезмерную жесткость, и в процессе судопроизводства рассматривать лишь саму суть вопроса. Откуда возникнет справедливый суд, если у людей закрыты глаза? И будем помнить, что в лице Тимофея апостол увещевает всех пастырей, и что, тем самым, он как бы дает Тимофею щит, ограждающий его от всяких необоснованных тревог, доставляющих немало хлопот даже наилучшим из людей.

Итак, апостол обращает взор Тимофея к Богу, внушая ему, что он должен исполнять свое служение с не меньшим благоговением, чем если бы трудился на виду у Самого Бога и Его ангелов. Упомянув о Боге, апостол тут же добавляет имя Христа. Ибо Отец отдал Ему всю судейскую власть, и перед Его судилищем все мы однажды предстанем. Ангелов же Павел соединяет со Христом не как судей, а как будущих свидетелей нашего небрежения, необдуманности, тщеславия и вероломства. Ибо ангелы вследствие возложенной на них заботы о Церкви постоянно присутствуют с нами и за нами наблюдают. Действительно, чрезвычайно глуп и жестокосерд тот, с кого мысль о том, что Бог и ангелы наблюдают за нашими делами в Церкви, не стряхнет нерешительность и оцепенение. Апостол называет ангелов избранными. И не только для того, чтобы отличить их от отверженных, но и ради их превосходства, дабы свидетельство их вызывало еще большее доверие.

Без предубеждения (без скоропалительности). Если дословно переводить греческое слово προκριμα, то в латинском оно будет звучать как «предубеждение». Но апостол скорее имеет в виду чрезмерную поспешность, когда мы выносим свой вердикт, еще не обдумав надлежащим образом дело. Или же указывает на излишнюю пылкость, когда мы приписываем людям больше положенного, и одних предпочитаем другим, словно они представляют собой что-то выдающееся. А это всегда порочно в деле судопроизводства. Поэтому Павел осуждает здесь либо легковесность, либо лицеприятие. Сюда же относится и следующая фраза о том, что не следует иметь к чему-либо пристрастие. Ибо едва ли можно выразить, сколь трудно людям, исполняющим судейское служение, сдерживать себя среди стольких разнообразных искушений. Некоторые кодексы дают вариант προσκλησιν. Но первое чтение все же подходит больше.

стих 22

Рук ни на кого не возлагай. Апостол, без сомнения, хочет оградить Тимофея от неприязни и упредить многочисленные жалобы, которые время от времени возникают в отношении благочестивых рабов Христовых, отказывающихся исполнять чьи-либо тщеславные просьбы. Ибо одни обвиняют их в придирчивости, другие – в зависти, а некоторые называют даже жестокими за то, что они не сразу принимают тех, кто приносит им какую-либо рекомендацию, как мы часто видим сегодня на собственном опыте. Итак, Павел увещевает Тимофея не оставлять основательности и не позволять себе уступать чьему-либо напору. И не столько потому, что Тимофей нуждался в подобном увещевании, сколько для того, чтобы авторитетом своим обуздать тех, кто в противном случае мог бы причинить Тимофею беспокойство.

Возложение рук означает здесь поставление в служители, то есть, символ понимается как сама обозначаемая им вещь. И апостол запрещает с легкостью допускать до служения неиспытанного человека. Ведь некоторые, радея о новизне, хотят продвигать всякого даже самого неизвестного человека, как только он выкажет что-либо достойное похвалы. Но благоразумному и основательному епископу подобает противиться подобной поспешности, подобно тому, как велит Тимофею Павел.

И не делайся участником. Апостол хочет сказать, что одинаково виновен как тот, кто соглашается с незаконным поставлением, так и тот, кто непосредственно его совершает. Хотя некоторые толкуют это место следующим образом: если кто-то допустит до служения недостойных, то всякий совершенный ими после этого грех отчасти или полностью вменится тем, кто их поставил. Но, на мой взгляд, смысл более простой: даже если другие и поступают необдуманно, все равно не делайся их соучастником, дабы не стать одинаково с ними виновным. Ибо часто бывает так, что нас, даже думающих правильно, увлекает глупость и легковесность других. Сюда же я отношу и сразу следующую фразу: «храни себя чистым». Апостол как бы говорит: если другие что-то делают неправильно, остерегайся, соглашаясь с ними или одобряя их, навлечь на себя какую-либо скверну. Если не можешь помешать им осквернять себя, то, по крайней мере, не участвуй в их замыслах, дабы хранить себя чистым. Если кто-то усмотрит в сказанном общее утверждение, пусть остается при своем мнении, но, на мой взгляд, лучше приспособить эту фразу к контексту настоящего отрывка.

стих 23

Впредь пей не одну воду (не пей воду). Поскольку это предложение выбивается из общего контекста, некоторые подозревают, что оно принадлежит не Павлу. Но мы видим, что Павел не был чрезмерно щепетилен в деле согласования фраз и довольно часто без всякого порядка перемешивает разные утверждения. Кроме того, возможно, что этот стих был добавлен уже после написания послания и по ошибке переписчиков втиснулся не на свое место. Однако, принимая во внимание вышеупомянутую привычку Павла, не стоит слишком утруждать себя этим вопросом. А именно: апостол имеет обыкновение смешивать друг с другом разные темы. Смысл же состоит в том, чтобы Тимофей привык употреблять немного вина для поддержания своего здоровья. Ибо Павел велит ему не полностью отказаться от воды, но перестать употреблять ее всегда и во всех обстоятельствах. Именно это и означает слово υδροποτείν.

Но почему апостол подобным же образом не советует Тимофею употреблять вино? Кажется, что, добавив слово «немного», он желает воспрепятствовать неумеренному винопитию, чего в отношении Тимофея никак не следовало бояться. Отвечаю: апостол добавил эту фразу, чтобы упредить клевету нечестивых. В противном случае они были бы готовы высмеять его совет и сказали бы приблизительно так: да, хороша философия, призывающая пить вино! Неужели это – путь, ведущий на небеса? Так вот, упреждая подобные насмешки, апостол свидетельствует о том, что дать такой совет его побудила нужда, и одновременно рекомендует умеренность в употреблении вина. Видно, что Тимофей был не только скромен, но и аскетичен в своем ежедневном пропитании, не щадя даже своего здоровья. Не подлежит сомнению, что он поступал так не по тщеславию и не ради суеверий. Отсюда мы выводим: Тимофей был не только чужд роскоши и наслаждений, но и с целью стать более пригодным к исполнению дела Господня отказался от некоторых вполне обычных яств. И в болезнях его была виновата не природа, а усердие в воздержании. Но сколь мало сегодня тех, кому необходимо запрещать пить воду! Сколь много таких, которых, напротив, надо обуздывать и призывать к умеренности в питии вина!
Далее, отсюда явствует, как необходимо нам, если мы хотим поступать правильно, просить у Господа духа благоразумия, научающего золотой середине. Тимофей стремился к правильной цели, но поскольку Дух Божий его упрекает, будем знать, что чрезмерно аскетичный образ жизни был для него в некотором смысле пороком. Одновременно нам преподается общее правило: в пище и питии надо проявлять такую умеренность, чтобы при этом каждый заботился о своем здоровье, и не ради простого продления жизни, а для того, чтобы, пока он жив, приносить пользу Богу и ближним. Если же чрезмерное воздержание, навлекающее болезнь или ей способствующее, упрекается даже в том случае, когда не связано с суеверием, то как надо относиться к упрямству картузианцев, предпочитающих умереть, нежели вкусить немного мяса даже в случае крайней необходимости? И, если нерасточительным и трезвящимся заповедуют не вредить здоровью из-за своей воздержанности, то, воистину, немалая кара ожидает неумеренных, истощающих силы в деле набивания глотки. Их следует не увещевать, а, как необузданных скотов, просто не допускать до пастбища овец Христовых.

стих 24

Грехи некоторых. Поскольку верные служители Церкви больше всего мучаются тогда, когда не видят способа исправить зло, когда вынуждены терпеть лицемеров, подлость которых им известна, когда не могут оградить Церковь от многих людей, представляющих из себя вредоносную заразу, и не могут даже помешать им распрыскивать свой яд путем тайных происков, Павел утешает Тимофея и говорит, что в свое время, когда будет угодно Богу, этих людей выведут на чистую воду. Таким образом, апостол призывает его к терпению, коль скоро надо спокойно ожидать благоприятной возможности, которую Бог по Своей премудрости обязательно предоставит.

Испытанных и добрых пастырей мучает и другая печальная, и в то же время удивительная, ситуация, а именно: с наивысшей добросовестностью исполняя свое служение, они вызывают к себе при этом несправедливое злоречие и разнообразную неприязнь, и видят, что заслуженная ими похвала воздается их противникам. И Павел отчасти упреждает и эту опасность, увещевая Тимофея, что некоторые добрые дела обнаружатся не сразу, а в свое время. Поэтому, если похвала за них как бы закапывается в землю из-за людской неблагодарности, эту ситуацию надо переносить с полным спокойствием и ждать времени, когда эти дела откроются для всех.
Хотя апостол врачует здесь не только вышеупомянутое зло. Поскольку нам часто случается ошибаться при избрании пастырей, когда недостойные хитростью вызывают к себе доверие, а добрые остаются никому не известными, или когда мы, не ошибаясь в своем выборе, не можем, однако, доказать справедливость нашего мнения другим, и лучшие люди отвергаются вопреки нашим усилиям, а злым удается себя навязать, – во всех этих случаях нас непременно будет сильно тревожить как наше собственное состояние, так и состояние всей Церкви. Поэтому Павел старается либо устранить, либо, по крайней мере, смягчить эту опасность. Итог же состоит в следующем: то, что нельзя исправить сразу, следует терпеть; когда еще не настало время для врачевства, следует воздыхать. Нельзя лечить болезни силою, доколе они не распространятся сверх допустимого или не станут всем очевидны. И, наоборот, всякий раз, когда добродетели не воздается честь, надо ждать времени ее откровения, терпеть глупость мира сего и спокойно переносить тьму, покуда не воссияет свет.
А теперь, после краткого изъяснения сути, вернемся к словам апостола. Говоря, что «грехи некоторых людей заранее явны», он имеет в виду, что они обнаруживаются своевременно и как бы становятся очевидными раньше срока. Этим он хочет сказать, что подобные грехи как бы спешат и стремятся к собственному осуждению. Ибо мы видим, как многие, сломя голову, кидаются в собственную погибель и добровольно ее на себя навлекают, даже если весь мир страстно желает им спасения. И всякий раз, когда это происходит, пусть нам помогает мысль о том, что обнаружить собственную гниль отверженных подталкивает тайное для нас провидение Божие.

А некоторых открываются (а в некоторых получают). Я не принимаю перевод Эразма: «за некоторыми они следуют». Хотя, кажется, что этот вариант больше соответствует греческому тексту, все же по смыслу надо подразумевать предлог έν. Ибо перемена падежа никак не устраняет присутствующего здесь антитезиса. Ранее сказав, что грехи некоторых стремительно спешат к своему осуждению, апостол добавляет теперь, что, наоборот, грехи некоторых (или других) обнаруживаются позднее. Однако вместо родительного Павел употребляет здесь дательный падеж: «в других». Он хочет сказать следующее: даже если грехи некоторых остаются сокрытыми дольше, чем мы этого желаем, и с опозданием выходят на всеобщее обозрение, все равно они не останутся сокрытыми навечно. Ведь и для них настанет время откровения. Если же кому-то больше понравится перевод Эразма, смысл с необходимостью должен остаться тот же, а именно: хотя суды Божии порою не спешат, они, хоть и медленно, все же исподтишка настигают грешников.

стих 25

Равным образом и добрые. Апостол имеет в виду, что благочестие и другие добродетели иногда своевременно и быстро получают должную похвалу. В этом случае добрые изначально находятся в почете. Но даже если происходит иначе, Господь все же не попустит, чтобы невинность и целомудрие находились в вечном забвении. Клевета часто затемняет их, словно черное грозовое облако, но Бог, как гласит пророчество, все равно заставит их блистать подобно утренней звезде. Однако в этих случаях нам необходимо спокойствие и терпение. Ведь все мы – люди. Поэтому надо всегда иметь в виду, на что способен наш разум, чтобы не идти дальше положенного, ибо это означало бы возлагать на себя обязанности Бога.