Bible Commentaries
1 Петра 1

стих 1

Петр, Апостол. В том отношении, в котором данное приветствие совпадает с приветствиями Павла, оно не нуждается в отдельном истолковании. Ибо Павел, молясь о благодати и мире, не приводит никакого глагола; Петр же добавляет: да умножится, но имеет в виду тот же смысл. Ибо Павел желает верующим не начала благодати и мира, но возрастания во всем этом, доколе Бог не завершит начатое в них дело.

Избранным. Можно спросить: откуда Петр про это знал? Ведь избрание Божие таинственно, и узнать о нем можно только из особого откровения Духа. Однако, в то время как каждый по свидетельству Духа удостоверяется в собственном избрании, о других он не знает ничего определенного. Отвечаю: избрание братьев не надо дотошно исследовать, скорее его надо оценивать, исходя из их призвания. И считать избранными всех, кто через веру прививается к телу Церкви. Ибо таковых Бог отделяет от прочего мира, что является признаком избрания. И этому не мешает то обстоятельство, что многие отпадают, а в некоторых имеется одно лишь притворство. Ибо считать избранными всех, в ком явлен отпечаток божественного усыновления, – признак не веры, а любви. То же, что апостол узнает об их избрании не из сокровенного замысла Божия, а выводит его из его же следствий, ясно из контекста отрывка. Ведь немного ниже он усматривает его в освящении Духа. Итак, постольку, поскольку они выказывают себя как возрожденные Духом Божиим, апостол причисляет их к избранным. Ибо Бог освящает лишь тех, кого ранее избрал.

Одновременно апостол показывает, откуда происходит избрание, отделяющее нас к спасению, дабы мы не погибли с прочим миром. Петр говорит, что оно совершается по предведению.Здесь его источник и первая причина: Бог до сотворения мира познал тех, кого восхотел избрать к спасению. Но следует благоразумно отметить, каково именно это предузнание. Ибо софисты, затемняющие Божию благодать, воображают, что Бог предвидел заслуги каждого человека. Таким образом, отверженные отличаются от избранных в том смысле, что каждый достоин той или иной участи. Писание же повсюду противопоставляет намерение Божие, в котором заключено наше спасение, нашим собственным заслугам. Значит, Петр, говоря об избранных по предведению Божию, имеет в виду, что причина их избрания не зависит от чего-либо еще, и ее следует искать в одном Боге. Ибо Он Сам для Себя добровольно стал зачинателем нашего избрания. Итак, предведение Божие никак не учитывает какие-либо достоинства людей. На эту тему мы подробнее говорили в толковании на первую главу Послания к Ефесянам и в других местах.

Но апостол, присваивая первую роль в нашем избрании незаслуженному благоволению Божию, одновременно желает, чтобы мы познавали его, исходя из его следствий. Ибо нет ничего более опасного и превратного, чем, пройдя мимо призвания, искать уверенность в нашем избрании от тайного предведения Божия. Ведь предведение это – непроходимый лабиринт. Посему Петр, упреждая подобную опасность, употребляет для этого наилучшее средство. И, ставя на первое место совет Божий, причина которого только в Нем Самом, он тут же обращает наш взор на следствие, доказывающее наше избрание и свидетельствующее о нем. Следствием же этим является освящение Духа, то есть – действенное призвание, когда к внешней проповеди Евангелия добавляется вера, рождаемая от внутреннего воздействия Духа.

Пришельцам. Те, кто думает, будто так иносказательно называются все благочестивые, поскольку стремящиеся к небесной отчизне являются пришельцами в этом мире, глубоко заблуждаются. Их заблуждение легко опровергнуть сразу же следующим словом «рассеяние». Ведь оно подобает одним иудеям не только потому, что, разбросанные повсюду, они странствовали вдали от родины, но и потому, что их изгнали из земли, обещанной им от Господа в вечное наследие. Впоследствии Петр назовет пришельцами всех верующих, поскольку они странствуют по земле. Но здесь он имеет в виду другое. Иудеи потому были пришельцами, что часть их жила в Понте, часть – в Галатии, часть – в Вифинии. И не удивительно, что послание это прежде всего предназначалось иудеям. Ведь Петр знал, что поставлен для них апостолом так же, как Павел учит этому во второй главе Послания к Галатам (ст.8). Названными областями апостол охватывает всю Малую Азию, от Понта Эвксинского до Каппадокии.

стих 2

К послушанию. Поскольку апостол к освящению добавляет эти две вещи, кажется, что под послушанием он имеет в виду обновление жизни, а под окроплением кровью Христовой – отпущение грехов. Если же все перечисленное – части или последствия освящения, то здесь освящение понимается иначе, нежели у Павла, то есть – в более общем смысле. Итак, Петр хочет сказать, что Бог освящает нас путем действенного призвания. А это происходит тогда, когда мы обновляемся к послушанию Его праведности и, окропленные кровью Христовой, очищаемся от грехов.

Кажется, что здесь присутствует скрытый намек на имевшийся в законе древний обряд окропления. Подобно тому, как тогда не было достаточным заколоть жертву и пролить кровь, не окропляя при этом народа, так и сегодня пролитая кровь Христова ничем не помогла бы нам, если бы ею не очищалась также наша совесть. Итак, здесь следует подразумевать антитезис: подобно тому, как во времена закона окропление производилось рукою священника, так и сегодня Святой Дух окропляет души наши Христовой кровью.
А теперь подведем итог: наше спасение проистекает из незаслуженного избрания Божия, но его надо рассматривать исходя из опыта веры, состоящего в том, что Бог освящает нас Своим Духом. Наконец, у нашего призвания два следствия или цели: обновить нас к послушанию Богу и окропить Христовой кровью. Причем и то, и другое – дело Святого Духа. Отсюда мы выводим: избрание нельзя отделять от призвания, а незаслуженную праведность веры – от обновления жизни.

стих 3

Благословен Бог. Ранее мы говорили, что главная цель послания – приготовить и воодушевить нас, вознесенных над миром, к перенесению сражений духовной брани. И этому немало способствует признание божественных благодеяний. Ибо, когда они начинают быть ценными в наших глазах, все остальное сразу кажется никчемным. Особенно когда мы думаем о том, сколь драгоценен Христос со всеми Его благами, о том, что вне Его все подобно мусору и навозу. По этой причине апостол величественно превозносит здесь благодать Божию во Христе, дабы нам было не тягостно отречься от мира и самих себя и наслаждаться бесценным сокровищем будущей жизни. Затем, дабы нас не сломили настоящие скорби, но мы терпеливо сносили бы их, уповая на вечное блаженство. Далее, апостол, вознося благодарение Богу, тем самым приглашает верующих к духовной радости, поглощающей все противящиеся плотские чувства.

И Отец Господа. Разумей так: Бог, Который есть Отец Иисуса Христа. Ведь подобно тому, как некогда Бог, называясь Богом Авраама, отличал Себя этим признаком от всех вымышленных Богов, так и после явления Себя в Собственном Сыне Он хочет познаваться только в Его лице. Посему те, кто думает о голом божественном величии вне Иисуса Христа, вместо Бога имеют идола, как иудеи и турки. Так что всякий желающий правильно познать истинного Бога, пусть наделит Его титулом Отца Христова. Ведь, если наша душа всякий раз, как ищет Бога, не будет встречать Христа, она станет блуждать в смущении и беспокойстве, доколе не ослабеет полностью. Одновременно Петр хотел сказать, каким образом Бог проявляет к нам такую щедрость и благотворительность. Ведь если Христос не будет для нас Посредником, мы никогда не сможем серьезно ощутить божественную благость.

Возродивший нас. Апостол хочет сказать, что вечная жизнь – это сверхприродный дар, поскольку по природе мы рождаемся чадами гнева. Если бы мы по плоти рождались к упованию жизни, напрасным было бы наше возрождение от Бога. Итак, Петр учит, что мы, будучи по природе предназначены к вечной смерти, восстанавливаемся к жизни по милосердию Божию. А это есть как бы второе сотворение, как говорится об этом в первой главе Послания к Ефесянам. Живое упование означает здесь упование на жизнь, хотя кажется, что присутствует скрытый антитезис между надеждой, опирающейся на нетленное Царство Божие, и суетным, преходящим упованием людей.

По великой милости Своей. Сначала апостол говорит о производящей причине, а затем указывает и на средство, которым она пользуется. Он учит, что никакие наши заслуги не побуждали Бога возродить нас к живому упованию, поскольку полностью приписывает возрождение божественной милости. И чтобы еще выразительнее изничтожить заслуги дел, он говорит о великой милости Божией. Все признают, что Бог – единственный автор нашего спасения, но затем добавляют какие-то внешние причины, преуменьшающие Его милость. Петр же восхваляет одну лишь милость Божию, но тут же указывает на способ ее проявления, а именно: воскресение Христово. Ибо Бог не выказывает Свое милосердие к нам иначе или в чем-либо ином. Посему Писание повсюду направляет нас к этому событию. И нет ничего абсурдного в том, что апостол упоминает об одном воскресении Христовом, умолчав о Его смерти. Ведь воскресение также подразумевает смерть, ибо завершения нет без начала. Апостол же предпочитает говорить о воскресении, поскольку ведет речь об обновлении жизни.

стих 4

К наследству. Три следующих эпитета поставлены здесь для усиления божественной благодати. Ибо Петр заботится о том, чтобы (как я говорил прежде) прочно запечатлеть в наших душах ее превосходство. Далее, две фразы: к наследству нетленному и к спасению, готовому открыться, я читаю аппозитивно, чтобы вторая из них была объяснением первой. Ведь апостол двумя способами излагает здесь одну и ту же мысль. Последующие же отдельные слова несут свою нагрузку. Наследство зовется хранящимся на небесах, дабы мы знали: оно находится вне всякой опасности. Ведь если бы оно не находилось в деснице Божией, то подвергалось бы бесчисленным угрозам, если бы оно обреталось в этом мире, как мы могли бы быть уверенными в нем среди стольких искушений? Значит, чтобы избавить нас от страха, апостол утверждает, что спасение наше находится в безопасности от всех нападок сатаны. Но, поскольку уверенность в спасении принесла бы нам мало утешения, если бы каждый из нас не знал, что спасение относится лично к нему, Петр добавляет фразу: «для вас». Ибо совесть получает успокоение тогда, когда Господь вопиет с небес: вот, ваше спасение в Моей руке. Для вас хранит его Моя десница. Впрочем, поскольку спасение принадлежит не всем без исключения, апостол отсылает нас к вере, дабы все, наделенные верой, отличали себя от остальных и не сомневались, что являются истинными и законными наследниками Божиими. Ибо вера, проникая в самые небеса, сообщает нам находящиеся там блага.

стих 5

Силою Божиею через веру соблюдаемых. Следует отметить взаимосвязь в словах апостола, когда он говорит, что мы соблюдаемся в этом мире подобно тому, как наше наследие хранится на небесах. Иначе нам на ум сразу же придет мысль: какая польза от того, что спасение наше хранится на небесах? Ведь мир, подобно бушующему морю, кидает нас в разные стороны. Какая польза от того, что спасение наше находится в безопасной гавани, если нам самим грозят тысячи кораблекрушений? Итак, апостол упреждает это возражение, уча, что даже в этом мире среди множества опасностей мы соблюдаемся через веру. Мы ходим на волосок от смерти, но так, что одновременно пребываем в безопасности, находясь под стражей веры. Впрочем, поскольку при подобной плотской немощи наша вера часто ослабевает, мы могли бы непрестанно беспокоиться о завтрашнем дне, если бы и здесь нам не приходил на помощь Господь.

Мы знаем, что в папстве возобладало дьявольское мнение: якобы надо сомневаться в отношении конечной стойкости, поскольку мы не уверены в том, устоим ли завтра в той же самой благодати. Однако Петр не оставляет нас в подобных сомнениях. Он для того и говорит, что мы стоим силою Божией, дабы нас не беспокоило осознание собственной немощи. Итак, хотя мы и немощны, тем не менее, спасение наше незыблемо, поскольку поддерживается силою Божией. Значит, вера, защищая нас, сама в свою очередь обретает незыблемость от божественной силы. Отсюда происходит чувство уверенности не только в настоящем, но и в будущем.

Ко спасению. Поскольку по природе мы нетерпеливы, то сразу начинаем скучать и унывать. Поэтому апостол учит: спасение наше откладывается не потому, что еще не готово, но потому, что еще не настало время его откровения. Это учение направлено на поддержание и взращивание нашей надежды. Далее, «последним временем» апостол называет день суда, поскольку восстановление всех творений не следует ожидать раньше. Сейчас же пока продолжается промежуточное время. То же, что в других местах все время от пришествия Христова зовется последним временем, происходит от сравнения с предыдущими веками. Петр же говорит обо всем времени существования мира.

стих 6

О сем радуетесь (ликуете). Хотя значение греческого слова двояко, смысл требует читать «ликуете», а не «ликуйте». Фраза «о сем» относится ко всему сказанному про надежду на спасение, хранимое на небесах. Впрочем, апостол не столько хвалит читателей, сколь их ободряет. Ибо его цель – научить тому, какой именно плод получаем мы от надежды на спасение. То есть, духовную радость, не только смягчающую горечь всех зол, но и побеждающую всякую скорбь. Хотя глагол «ликовать» выражает нечто большее, чем глагол «радоваться». И апостол, говоря, что верующие, ликуя в радости, одновременно грустят, вовсе себе не противоречит. Радость и грусть – противоположные чувства. Но то, что они могут присутствовать одновременно, верующие лучше знают из собственного опыта, чем могут объяснить на словах.

Однако, чтобы кратко разрешить этот вопрос, примем во внимание следующее: верующие не пни, не лишены человеческих чувств настолько, чтобы быть свободными от скорби, не бояться опасностей, не испытывать тяготы бедности, тяжких и суровых гонений. Значит, злоключения вызывают в них чувство грусти. Но эта грусть так смягчается верою, что одновременно они продолжают радоваться. Таким образом, грусть нисколько не мешает радости, но, скорее, ей уступает. И наоборот, хотя радость и одолевает грусть, она не упраздняет ее полностью, поскольку не лишает нас человеческой природы. Отсюда явствует, каково истинное терпение. Его начало и как бы корень – признание благодеяний Божиих, особенно – незаслуженного усыновления, которого Бог нас удостоил. Ибо все воспаряющие таким образом в мыслях легко и спокойно переносят все виды зла. Почему наши души поглощает скорбь, если не потому, что они еще не вкусили духовного блага? Но те, кто считает, что скорби суть упражнения полезные для спасения, не только возвышаются над ними, но и обращают их в повод для радости.

Поскорбев. Разве не грустят также и отверженные? Ведь и они не свободны от всяческих тягот. Но Петр имеет в виду, что верующие добровольно принимают скорбь, в то время как нечестивые ропщут и горделиво восстают на Бога. Итак, благочестивые грустят, подобно тому, как одомашненный бык принимает ярмо, или покоренный конь позволяет мальчику надеть на него узду. Отверженных же Бог подвергает скорби подобно тому, как насильно обуздывают резвого и непокорного коня. Ибо отверженные упираются и противятся, но напрасно. Итак, Петр хвалит верующих, поскольку они добровольно, а не вследствие необходимости, соглашаются терпеть скорби. Говоря же: теперь немного, апостол внушает им утешение. Ведь краткость времени немало смягчает сколь угодно тяжкие злоключения. Продолжительность же настоящей жизни подобно короткому мигу.

Если нужно. Условие понимается здесь в качестве причины. Апостол хочет показать, что Бог весьма обдуманно упражняет таким образом Своих людей. Ведь если бы Он наказывал нас без какой-либо причины, вынести это было бы сложно. Итак, повод для утешения Петр черпает из божественного замысла. Не потому, что нам он всегда ясен, а потому, что мы должны быть убеждены в следующем: это должно произойти, поскольку угодно Богу. Следует отметить, что апостол говорит не об одном, а о многих искушениях. Хотя для толкования данного места вполне достаточно обратиться к первой главе Послания Иакова.

стих 7

Драгоценнее гибнущего золота. Довод от меньшего к большему. Ведь если золото, будучи тленным металлом, столь ценно для нас, что мы желаем испытать его огнем, дабы оно подтвердило тем самым свою ценность, что удивительного, если Бог ту же испытанность требует от нашей веры, учитывая, сколь превосходна она в Его глазах? Хотя слова апостола звучат несколько иначе, он все же сравнивает веру с золотом, и делает ее более драгоценной, чем золото. Отсюда он выводит, что вера достойна хорошей проверки и испытаний.

Далее, неясно, каков точный смысл глагола δοκιμάζεσθαι и слова δοκίμιον. Золото испытывают огнем двояким способом. Во-первых, когда оно очищается от примесей, затем, когда выносится суждение о его подлинности. И оба способа испытания наилучшим образом подходят вере. Поскольку в нас еще пребывают остатки неверия, когда в божественной печи нас закаляют разные скорби, вера наша очищается от примесей, становясь чистой и блестящей в глазах Божиих. Одновременно на опыте доказывается, истинна ли она или ложна. Я охотно принимаю оба этих вида проверки, и сюда же относится следующая фраза. Ибо подобно тому, как серебро становится ценным только после очистки, так и Бог венчает и воздает честь нашей вере только после того, как надлежащим образом ее испытает.

В явлении. Это добавлено, дабы верующие научились терпеливо ожидать до самого последнего дня. Ибо ныне наша жизнь сокрыта во Христе, и является как бы погребенной, доколе Христос не явится к нам с небес. Весь ход нашей земной жизни направлен к гибели внешнего человека, и все, что мы переносим, есть как бы прелюдия смерти. Значит, нам необходимо обратить взор на Христа, если посреди скорбей мы хотим видеть славу и триумф. Ибо в нас искушения исполнены позора и стыда, во Христе же они преславны.

Однако эта слава еще не лицезреется во Христе полностью, поскольку еще не пришел день утешения.

стих 8

Которого не видев. Апостол говорит о двух вещах: что верующие любят Христа, Которого сами не видели, и что они веруют во Христа, Которого еще не видят. Однако первое рождается из второго. Ибо причина любви заключается в вере не только потому, что признание благодеяний, коими нас одарил Христос, побуждает нас полюбить Его в ответ, но и потому, что, предлагая нам совершенное блаженство, Христос как бы восхищает нас к Себе. Итак, апостол хвалит иудеев за то, что они веруют во Христа, Которого не видят, дабы они поняли, что природа веры – успокаиваться в невидимых благах. Ведь у них уже был некий похожий опыт. Хотя, похваляя их, апостол в большей степени заповедует.

Первое по порядку утверждение его в том, что веру не следует измерять внешней видимостью. Поскольку внешне жизнь христиан прискорбна, они полностью отчаялись бы, если бы счастье их не заключалось в надежде. Да, и у веры имеются свои очи, но такие, которые проницают невидимое Царство Божие, довольствуясь зеркалом Его Слова. Ибо вера – доказательство невидимого, как сказано в Послании к Евреям (11:1). Посему истинно изречение Павла (2 Corinthians 5:6): мы странствуем вдали от Господа, покуда облечены в эту плоть, поскольку ходим верою, а не видением.

Вторая мысль апостол такова: вера – это не холодное знание, но такое, которое воспламеняет наши сердца к любви Христовой. Ибо вера не воспринимает Бога смутно и неявно (как болтают софисты), поскольку это означает блуждать в потемках заблуждения, но в качестве объекта имеет Иисуса Христа. Далее, она не хватается просто за имя Христово или за Его сущность, но думает о том, каков Христос для нас, и какие блага Он нам принес. Ибо чувства человека непременно будут нестись туда, где он видит свое счастье, согласно сказанному: где сокровище твое, там и сердце твое (Matthew 6:21).

Радуетесь. Апостол снова говорит про упомянутый ранее плод веры и делает это вполне обоснованно. Ибо бесценным благом является не только то, что наша совесть умиротворена перед судом Божиим, но и то, что она ликует от упования на вечную жизнь. Апостол говорит онеизреченной радости, поскольку мир Божий превышает все наши чувства. Слово же «преславною» можно истолковать двояко. Или так, что оно означает нечто великое и прославленное, или так, что эта радость противопоставляется суетной и мимолетной радости, которая вскоре постыжает людей. Таким образом, «преславная» означает то же, что и надежная, незыблемая, не способная обмануть. И те, кого эта радость не возносит выше небес, дабы они, презрев мир, довольствовались одним Христом, напрасно претендуют на обладание верой.

стих 9

Достигая наконец. Апостол учит, к чему именно верующие должны направлять все свои помыслы. То есть, к вечному спасению. Ибо мир своими приманками уловляет здесь наши чувства, а настоящая жизнь и все относящееся к телу – суть препятствия, мешающие нашей душе думать о будущей и духовной жизни. Итак, апостол предлагает нам со всяческим усердием размышлять об этой жизни, и намекает на то, что при спасении души ничто остальное не имеет никакого значения. Говоря же «достигая», он устраняет всякое сомнение, дабы верующие окрыленно стремились вперед, будучи уверенными в достижении спасения. Между тем, апостол учит: цель веры состоит и в том, чтобы верующие не беспокоились из-за откладывания этого спасения. Ныне мы должны довольствоваться своим усыновлением и не просить раньше времени войти в обладание своим наследством. Вместо «цель» вполне можно прочесть и «награда», но смысл будет тем же самым. Из слов апостола мы выводим, что спасение достигается только посредством веры. Мы знаем, что вера опирается на обетование незаслуженного усыновления. А если это так, то несомненно, что спасение не воздается за заслуги дел, и не следует надеяться достичь его делами.

Почему же апостол говорит здесь только о душах, хотя слава воскресения обещана также нашим телам? Потому что душа бессмертна, и спасение в собственном смысле приписывается душе, подобно тому, как Павел имеет привычку говорить: чтобы дух был спасен в день Господень (1 Corinthians 5:5). Это значит то же, как если бы было сказано: достиг вечного спасения. Ибо здесь присутствует скрытое сравнение с тленной и смертной жизнью, относящейся к телу. Между тем, наше тело не лишается соучастия в славе постольку, поскольку соединено с душой.

стих 10

Драгоценность сего спасения апостол превозносит, ссылаясь на то, что его со всем усердием изыскивали пророки. Ибо то, что так воспламенило пророков к исследованию, воистину должно быть великим и в высшей степени превосходным. И благость Божия к нам сияет в ней еще ярче потому, что ныне нам открыто много больше, чем некогда, долго и упорно изыскивая, сумели постигнуть все пророки. Между тем, апостол подтверждает уверенность в спасении, ссылаясь на саму ее древность. Ибо от начала мира уверенность эта обладала законным свидетельством Святого Духа.
Здесь следует отдельно обсудить два момента: слова апостола о том, что нам дано больше, чем древним отцам, посредством этого сравнения возвеличивающего благодать Евангелия; и фразу о том, что проповеданное о нашем спасении нельзя подозревать в новизне, поскольку о нем еще раньше через пророков возвестил Дух Божий. Значит, слова о том, что пророки исследовали и усердно доискивались, относятся не к их писаниям или учению, а к частному желанию, снедавшему каждого из них. Следующая же фраза относится к их общественному служению. Однако, дабы лучше уяснить все в отдельности, следует разделить данный отрывок на несколько положений.
Итак, первое будет таким: пророки, предсказывавшие о благодати, явленной нам в пришествии Христовом, усердно стремились познать время полного откровения. Второе положение: Дух Христов предсказал через них будущее Царство Христово, которое отчасти уже наблюдается, а отчасти является предметом надежды. А именно то, что Христу и всему Его мистическому телу через разнообразные страдания предназначено вхождение во славу. Третье положение: пророки больше служили нашему, чем своему веку. И это было открыто им от Бога, поскольку только во Христе ясно явлено то, что Бог показывал раньше в виде смутного образа. Четвертое положение: в Евангелии содержится не только ясное подтверждение учения пророков, поскольку в нем говорит Тот же Самый Дух, но и более полное и понятное изъяснение этого учения. Ведь спасение, которое Бог некогда смутно предвещал через пророков, Он показывает теперь открыто и словно воочию. Последнее положение таково: из сказанного лучше явствует, сколь чудесна слава обещанного нам в Евангелии спасения. Ибо даже сами ангелы, хоть они и наслаждаются лицезрением Божиим, горят желанием в него проникнуть. Все это направлено к одной цели – дабы христиане, возносясь на вершину своего блаженства, преодолели все препятствия мира сего. Ибо что может показаться значительным по сравнению с этим несравненным благодеянием?
10) К сему-то спасению. Но разве отцам и нам не обще одно и то же спасение? Почему же апостол говорит, что отцы доискивались, словно они не достигли того, что ныне предлагается нам? Ответ весьма прост: спасение здесь понимается как его ясное проявление, дарованное нам пришествием Христовым. Слова Петра означают то же, что и фраза Христова (Matthew 13:16): многие цари и пророки желали видеть то, что вы видите, и не увидели; итак, блаженны ваши очи, и т.д. Значит, поскольку пророки лишь слабо вкушали принесенную Христом благодать в отношении способа ее откровения, они естественно стремились достичь чего-то большего. Когда Симеон, узрев Христа, спокойно и умиротворенно готовится к смерти, этим он показывает, что прежде был неспокоен и печален. И таким было чувство всех благочестивых.

Апостол указывает на способ изыскания, говоря: на которое и на какое время. Ибо различие между Евангелием и законом было словно срединной завесой, мешавшей им лицезреть то, что ныне явлено нашему взору. Действительно, было бы несправедливым, если бы в то время, когда еще не пришел Христос, Солнце Праведности, Его свет сиял в полную силу, словно в полдень. Хотя пророкам и было необходимо держать себя в положенных пределах, воздыхать в желании более полного видения не представляло для них никакого нечестия. Ибо, хотя они каждый день желали ускорить искупление или его узреть, желание это не мешало им терпеливо переносить срок, на который Господу угодно было его отложить. Далее, мне кажется излишним искать в пророчествах указание на конкретное время, поскольку здесь идет речь не о том, чему учили пророки, а о том, чего они желали. Там, где латинские переводчики перевели «о грядущей благодати», дословно читается «о сущей ради вас благодати». Однако, поскольку смысл тот же самый, я не захотел что-либо изменять.

Более заслуживает внимания то, что апостол не говорит, будто пророки собственным разумом исследовали время пришествия Христова Царства, но что они лишь прилагали усердие к полученному от Духа откровению. Таким образом, своим примером они научили нас сдержанности в процессе обучения, ибо шли лишь до той черты, до которой их доводил Дух. Действительно, человеческому любопытству не будет предела, если Дух Божий не станет руководить людским разумом, дабы люди желали узнавать о чем-либо только от Него. И духовное Царство Христово – нечто столь возвышенное, что, исследуя его без руководства от Святого Духа, человеческий разум не возымеет успеха. Посему апостол учит и нас покоряться Его правлению и узде.

стих 11

Сущий в них Дух Христов. Во-первых, «сущий в них», а, во-вторых, «свидетельствующий», то есть – «дающий свидетельство». Этими словами апостол показывает, что пророки были наделены духом разумения в весьма необычной степени, будучи для нас учителями и свидетелями. Однако они не были причастниками воссиявшего нам света. Между тем, учение их получает великую похвалу, оттого что зовется свидетельством Святого Духа. Ибо, хотя люди и были служителями и глашатаями этого учения, автором его являлся Сам Дух. И апостол вполне обдуманно говорит о главенстве тогда Духа Христова, и над евангельскими учителями ставит Духа, посланного с небес. Этим он хочет сказать, что Евангелие произошло от Бога, а древние пророчества изречены Самим Христом.

Христовы страдания. Дабы верующие с большим самообладанием переносили скорби, апостол учит, что они уже некогда были предсказаны Духом. Однако он имеет в виду кое-что еще, ибо учит, что с самого начала Бог установил для христианской Церкви такое правление, что крест должен служить для нее подготовкой к славе, а смерть – переходом к жизни. И все это было ясно засвидетельствовано. Посему у нас нет причин чрезмерно тяготиться своими скорбями, словно они делают нас несчастными. Ведь о нашем блаженстве возвещает Сам Дух Божий.

Здесь надо отметить порядок, ибо апостол на первое место помещает страдания, а затем уже говорит о последующей славе. Он хочет сказать, что нельзя обратить или изменить тот порядок, согласно которому славе предшествуют страдания. Таким образом, в его словах заключено два утверждения. Первое: христианам надлежит тяготиться множеством скорбей прежде, чем они будут наслаждаться славой. И второе: их скорби не влекут за собой несчастье, ибо с ними связана грядущая вскоре слава. И поскольку Бог установил такую связь, не наше дело отделять одно от другого. Причем, редкое утешение для нас состоит в том, что переносимое нами положение дел было предсказано за столько веков ранее. Ибо отсюда мы заключаем, что нам не напрасно обещают благополучный исход. Затем мы начинаем понимать, что тяготимся не случайно, но по несомненному провидению Божию. Наконец, пророчества служат для нас словно зеркалом, в скорбях представляя нам образ небесной славы.

Петр говорит, что Дух свидетельствовал о грядущих страданиях Христа, но не отделяет Христа от Его же тела. Посему сказанное не следует ограничивать личностью Самого Христа. С Главы начинают для того, чтобы потом на очереди были прочие члены. Подобно тому, как учит Павел: нам надлежит сообразовываться с Тем, Кто был первородным среди братьев (Romans 8:29). Наконец, Петр говорит не о том, что является свойственным лично Христу, но рассуждает о повсеместном состоянии Церкви. И для укрепления нашей веры много способствует то, что апостол предлагает нам рассматривать наши скорби как пребывающие во Христе. Ведь так мы лучше видим нашу взаимную с Ним связь в жизни и смерти. Действительно, основание этого святого единства состоит в том, что Христос ежедневно страдает в лице Своих членов, дабы, после того как страдания Его в нас достигнут полноты, полноты в свою очередь достигла и общая слава. Об этом можно больше прочесть в Colossians 3:0 и 1 Timothy 4:0.

стих 12

Им открыто было, что не им. Фанатики злокозненно хватаются за это место, чтобы лишить живших во времена закона отцов надежды на вечное спасение. Но апостол полностью не отрицает, что пророки с пользою послужили своему веку и способствовали созиданию Церкви. Он только хочет сказать, что служение их полезнее для нас, чем для них, ибо нам выпало жить в конце времен. Мы видим, сколь возвышенно превозносили пророки Христово Царство, сколь прилежно они его прославляли, сколь усердно приглашали всех его искать. Но смерть лишила их возможности узреть его настоящую славу. Разве не похоже это было на то, что пророки накрыли стол, дабы другие вкусили расставленную на нем пищу? Верою вкушали они то, что Господь дал нам в пользование посредством их служения. И души их не были причастны твердой Христовой пищи. Но здесь идет речь о внешнем проявлении. Мы знаем, что служение пророков как бы имело определенные границы: они должны были лелеять в себе и других надежду на грядущего Христа. Значит, пророки владели Христом только как еще сокрытым и словно отсутствующим. Отсутствующим не силою и благодатью, но в том смысле, что Он еще не был явлен во плоти. Посему и Царство Его скрывалось еще под некой завесой. Наконец, спустившись на землю, Христос открыл для нас небеса, дабы мы могли непосредственно созерцать духовные сокровища, ранее видимые лишь издали и в образах. Итак, обладание уже явленным Христом и составляет различие между нами и пророками. Отсюда мы выводим, каким именно образом пророки больше служили нам, нежели себе.

Впрочем, хотя Сам Бог научил пророков тому, что предсказанная ими благодать откладывается до иного века, они, тем не менее, нисколько не ослабли в ее проповеди и, тем более, не были поглощены печалью. Если же терпение их было столь велико, мы несомненно будем дважды и трижды неблагодарными, если обладание благодатью, в котором им было отказано, не будет поддерживать нас во всех переносимых нами скорбях.

Ныне проповедано. Апостол снова отмечает различие между древним учением и проповедью Евангелия. Подобно тому, как в Евангелии открывается нам праведность Божия, засвидетельствованная законом и пророками, так же в нем открыто возвещается и небесная слава Христова, о которой некогда свидетельствовал Дух. Одновременно апостол доказывает надежность Евангелия. Ибо оно содержит лишь то, о чем уже некогда засвидетельствовал Дух. Затем апостол увещевает, что Евангелие распространяется под водительством, надзором и предписанием Того же Самого Духа, дабы о нем не думали, как о чем-то человеческом.

Во что желают проникнуть Ангелы. Наибольшая похвала Евангелия в том, что оно содержит сокровище премудрости, до сих пор еще сокрытое и таинственное для ангелов. Однако кто-то возразит: есть противоречие в том, что нам открыто и известно нечто, скрытое от ангелов, которые всегда видят Лицо Божие, будучи Его служителями в управлении Церковью и подаянии всех благ. Отвечаю: тайна открыта нам постольку, поскольку мы созерцаем ее в зеркале Слова. И наше знание не проповедуется более возвышенным, чем знание ангелов. Петр хотел лишь сказать, что нам обещано то, завершение чего желают видеть ангелы (Esther 3:8). Павел же говорит, что в призвании язычников ангелам открылась чудесная божественная премудрость. Ведь то, что Христос собрал в составе Своего тела погибший мир, столько веков чуждый надежды на жизнь, было для них воистину новым зрелищем. Таким образом, ежедневно ангелы наблюдают чудесные дела Божии, явленные в управлении Его Церковью. Насколько же больше поразятся они высшему образцу божественной праведности, благости и премудрости, когда строительство Христова Царства будет завершено. Итак, именно это и есть тайна, откровение которой они еще ожидают и справедливо желают увидеть.

Хотя смысл у этого отрывка может быть двояким. Или, что в Евангелии нам предлагается сокровище, заставляющее желать его даже самих ангелов, поскольку для них в наивысшей степени радостно лицезреть его. Или, что они страстно желают узреть Царство Христово, живой образ которого явлен нам в Евангелии. И второй смысл, кажется, подходит здесь больше.

стих 13

Из величия и превосходства благодати апостол выводит увещевание. Так что нам воистину подобает быть тем более прилежными в принятии Божией благодати, чем более щедро Бог изливает ее на нас. И следует отметить контекст. Ранее апостол сказал: возвышенность Христова Царства, к которому нас призывает Евангелие, такова, что даже небесные ангелы стремятся к его лицезрению. Итак, что же надо делать нам, коль скоро мы живем в этом мире? Действительно, покуда мы живем на земле, между нами и Христом столь большое расстояние, что Он напрасно приглашал бы нас к Себе. Значит, необходимо совлечься образа Адама, отбросить этот мир и все его помехи, чтобы, избавившись от этого, устремиться ввысь к Иисусу Христу. И апостол заповедует тем, к кому обращается, дабы они, будучи готовыми и трезвенными, надеялись на предложенную им благодать. Затем, чтобы они, отвергшись мира и своей прежней жизни, сообразовывали себя с Богом. Итак, первая часть увещевания: препоясав чресла ума, устремиться к надежде на предложенную благодать. Во второй же части апостол предписывает способ этого стремления: изменив свой разум, преобразиться по образу Божию.
13) Препоясав чресла. Подобие заимствовано от древнего обычая. Ведь, нося длинную одежду, люди могли отправиться в путь или приняться за какое-либо дело только препоясавшись. Отсюда происходят выражения: препоясать себя к дороге, или препоясаться на какое-нибудь дело. Значит апостол приказывает верующим устранить препятствия, дабы, избавившись от них, они устремились к Богу. Те же, кто утонченно философствует о препоясанных чреслах, словно апостол велит здесь обуздывать и сдерживать похоти, отходят от подлинного смысла. Ибо слова апостола значат то же, что и слова Христа (Luke 12:35): да будут чресла ваши препоясаны и светильники ваши гореть в руках ваших. Разве что Петр усиливает метафору, приписывая чресла уму. Он хочет сказать, что наш ум находится в плену преходящих мирских забот и лишних желаний, не позволяющих ему устремиться к Богу. Значит всякий, воистину желающий надеяться, пусть прежде всего научится освобождать и обуздывать свой разум, дабы тот не обуревался суетными желаниями. Сюда же относится и трезвенность, о которой вскоре скажет апостол. Ибо Петр рекомендует не только умеренность в пище и питии, но, скорее, духовную трезвость, когда мы сдерживаем все наши чувства, не позволяя им опьяняться прелестями мира сего. Ведь если даже слабый их привкус украдкою уводит от Бога, всякий погружающийся в них с необходимостью заснет и оцепенеет, забывая про Бога и про все к Нему относящееся.

Совершенно уповайте. Апостол намекает, что люди, направляющие свой ум к суете, не надеются на благодать Божию так твердо и искренне, как подобает. Даже если у них и есть какая-то надежда на милость, коль скоро они мятутся и колеблются в этом мире, этой надежде недостает прочности. Апостол говорит о подаваемой благодати, дабы подготовить верующих к ее принятию. Бога можно было бы искать где-то вдали, но Он Сам добровольно выходит нам навстречу. Итак, какой же будет наша неблагодарность, если мы пренебрежем столь милостиво предложенной нам благодатью? Значит данное усиление много способствует укреплению нашей надежды.

Фразу же «в явлении Христа» можно истолковать двояко. Ведь учение Евангелия открывает нам Иисуса Христа. И однако, поскольку мы еще видим Его как бы в зеркале и гадательно, полное откровение откладывается вплоть до последнего дня. Первый смысл нравится Эразму, и я также не буду его отрицать. Но мне кажется, что второй подходит больше. Ибо цель Петра состояла в том, чтобы призвать нас выйти из этого мира. А для этого весьма полезно помнить о пришествии Христовом. Ведь если устремить к Нему свой взор, мир станет для нас распятым, и мы для него также. Затем, союз «в» Петр понимает именно в этом смысле. И апостолам вовсе не ново έν понимать как είς. Я истолковываю следующим образом: вам не нужно идти долгим путем, чтобы придти к благодати Божией. Ибо Бог предваряет вас, Сам предлагая вам благодать. Но поскольку обладание не будет явственным, доколе не явится с небес Христос, в Котором сокрыто спасение благочестивых, нам весьма необходима надежда. Ибо нам напрасно предлагается ныне Христова благодать, если мы не будем терпеливо ждать Христова пришествия.

стих 14

Как послушные дети. Во-первых, апостол хочет сказать, что Господь через Евангелие призывает нас к чести этого усыновления. Затем, что Он усыновляет нас для того, чтобы в свою очередь видеть в нашем лице послушных Себе детей. Ибо, хотя послушание не делает людей детьми, поскольку дар усыновления незаслужен, он отделяет детей Божиих от всех прочих. И Петр учит, до какой степени простирается это послушание, запрещая детям Божиим сообразовываться с похотями века сего, и увещевая, скорее, сообразовываться с Богом. Итог, всего закона, всего, что от нас требует Бог, состоит в том, чтобы в нас воссиял Его образ, дабы мы не оказались выродившимися детьми. А это обязательно произойдет, если мы не обновимся и совлечемся образа ветхого Адама. Отсюда мы выводим, какую цель должны ставить перед всей своей жизнью христиане, а именно: подражать Богу в святости и чистоте. Но поскольку все чувствования нашей плоти противятся Богу, и природа нашего разума Ему враждебна, Петр начинает свою речь с отречения от мира. Действительно, всякий раз когда Писание говорит о восстановлении в нас образа Божия, оно начинает с того, что требует упразднения ветхого человека со всеми его похотями.

Бывшими в неведении. Временем неведения апостол называет время, прошедшее до того момента, как их призвали к вере во Христа. Отсюда мы узнаем, что неверие есть корень всех зол. Ибо апостол употребляет слово «неведение» не в обычном смысле. Ложной является догма платоников, будто человек грешит только вследствие неведения. Однако, как бы ни обличала неверующих их совесть, они тем не менее блуждают, словно слепые в потемках, поскольку не придерживаются правильного пути и лишены истинного света. В этом же смысле говорит Павел (Esther 4:17): дабы вы потом не ходили так, как ходят язычники в суетности своего ума. И этот ум у них затемнен, отчужден от жизни Божией вследствие пребывающего в них неведения. Там, где не царит познание Божие, царствует тьма, заблуждение, суета, лишенность света и жизни. Однако все перечисленное не мешает нечестивым, греша, сознавать за собой зло, чувствуя присутствие на небесах Судьи и внутри себя – Исполнителя приговора. В итоге, поскольку Царство Божие – это царство света, всякий чуждый Бога слеп и с необходимостью блуждает в лабиринте.

Между тем, нас учат: мы для того просвещены к познанию Божию, чтобы больше не увлекаться в разные стороны суетными пожеланиями. Итак, насколько каждый преуспел в обновлении жизни, настолько же он преуспел в познании Божием. Но здесь возникает вопрос: поскольку апостол обращается к иудеям, всегда жившим под руководством закона, воспитанным в поклонении единому Богу, почему он осуждает их как мирских людей в неведении и слепоте? Отвечаю: отсюда становится совершенно понятным, сколь неразумно всякое знание, находящееся вне Христа. И Павел заслуженно, желая опровергнуть превозношение тех, кто желал мудрствовать без Христа, говорит коротко, что они не держатся Главы (Colossians 2:19). Такими были иудеи, которые, впитав в себя и без того множество пороков, имели на глазах покрывало, мешающее им узреть в законе Христа. Истинным был тот свет и то учение, в котором они были взращены, но иудеи слепотствовали при свете, доколе от них скрывалось Солнце праведности. Если же Петр приговаривает к тьме как мирских людей даже учеников закона, покуда они не знают Христа, единственную премудрость Божию, то нам тем более подобает усердствовать в познании Его.

стих 15

Призвавшего вас Святаго. Апостол рассуждает, исходя из цели призвания. Бог отделил нас Себе в особое стадо. Значит нам надлежит быть чистыми от всякой скверны. Апостол цитирует фразу, часто повторяемую у Моисея. Поскольку народ Израиля отовсюду окружали безбожные племена, от которых евреи были готовы черпать худшие примеры жизни и бесчисленные извращения, Господь время от времени призывал их к Себе. Он как бы говорил: вы имеете дело со Мной, вы – Мои. Поэтому воздерживайтесь от осквернения язычников. Ведь мы чрезвычайно склонны оглядываться на других, желая следовать общему для всех образу жизни. Поэтому одни привлекают толпы других ко всякого рода злу, доколе Господь не отделит нас от прочих Своим призванием.

Во фразе же, велящей святым уподобиться Ему, нет указания на равенство. Но мы должны стремиться к этому, насколько хватает в нас сил. И поскольку даже совершеннейшие далеко отстоят от намеченной цели, надо ежедневно наращивать свои усилия. Будем же помнить, что нам заповедуется не только то, что обязаны делать лично мы, но что Бог также добавляет: именно Я освящаю вас. Апостол говорит: во всех поступках, дабы все стороны нашей жизни благоухали этим ароматом святости. Ибо мы видим, как даже в малейших и ничтожнейших вещах Господь приучает Свой народ к должному размышлению, дабы сделать его еще более осторожным.

стих 17

И если вы называете Отцем. Призывающими Бога как Отца зовутся те, кто исповедует себя Его детьми. Подобно тому, как, по словам Моисея (Genesis 48:16), имя Иакова призывается на Ефрема и Манассию, дабы им числиться его детьми. В этом смысле мы говорим по-французски – reclamer. Апостол ссылается здесь на сказанное прежде: как послушные дети. Исходя из природы Бога Отца, он делает вывод, какое именно послушание надо Ему выказывать. Отец,по его словам, судит без лицеприятия, то есть, Его, в отличие от людей, не привлекает внешняя личина, но Он лицезреет само сердце (1 Samuel 16:7). И очи Его взирают на веру (Jeremiah 5:3). То же самое имеет в виду Павел (Romans 2:2), уча, что суд Божий происходит согласно истине. Ведь здесь он обрушивается на лицемеров, надеющихся, что Бога можно обмануть пустой видимостью. Итог таков: мы никак не служим Богу, если повинуемся Ему только внешне. Ибо Он – не смертный человек, чтобы смотреть на лица. Бог изнутри читает в наших сердцах, кто мы на самом деле. Он предписывает закон не рукам или ногам, но требует духовной праведности. Фраза же «по делам» никак не относится к заслугам или награде. Ведь здесь идет речь не о заслугах дел, не о причине спасения. Петр лишь хочет сказать, что на суде Божием нет места для лицеприятия, но оценивается истинная искренность сердца. Под делами здесь также понимается и вера. Отсюда легко понять, сколь порочно и по-детски звучит рассуждение: Бог судит о том, каков каждый из нас, исходя из целокупной совести, а не из внешнего вида, следовательно, спасение мы обретаем делами.

Далее, страх, о котором упоминает апостол, противопоставляется здесь чувству безопасности, обычно вползающему в душу, если в ней есть надежда на безнаказанность заблуждения. Поскольку око Божие столь проницательно, что проникает даже в потаенные уголки сердца, с Ним надо строить отношения прилежно, а не формально. Странствованием апостол зовет настоящую жизнь, но не в том смысле, в котором ранее назвал своих иудейских адресатов пришельцами. Он имеет в виду, что все благочестивые – странники в этом мире, Hebrews 11:13, Hebrews 11:38.

стих 18

Зная. Иной довод, основанный на цене искупления, о которой всегда следует вспоминать, если речь идет о нашем спасении. Ведь тот, кто отвергает или презирает евангельскую благодать, не только мало ценит и отвергает свое спасение, но и небрежет Кровию Христовой, которой спасение наше оценил Сам Бог. Мы же знаем, сколь ужасное святотатство – профанировать Кровь Сына Божия. Посему ничто не может так воодушевить нас к усердию, как воспоминание об этой уплаченной цене.

Золото и серебро апостол противопоставляет этой Крови ради усиления смысла, дабы мы знали, что весь мир и все, ценное для людей, ничто по сравнению с превосходством этой платы. Апостол говорит, что мы искуплены от суетной жизни, давая понять, что вся человеческая жизнь есть гибельный лабиринт заблуждений, доколе она не обратится ко Христу. Затем, он хочет сказать, что к жизни мы приводимся благодаря не заслугам дел, но потому, что Бог хочет, чтобы цена, уплаченная за наше спасение, оказалась в нас действенной. Значит Кровь Христова не только залог нашего спасения, но и причина нашего призвания.

Далее, Петр увещевает остерегаться, как бы эту Кровь неверие наше не сделало напрасной и недействительной. Поскольку Павел утверждает, что от прадедов чтит Бога с чистой совестью, и советует Тимофею подражать его бабке Лоиде и матери Евнике, а Сам Христос говорит об иудеях, что они знают Бога, Которому поклоняются, может показаться глупым, что Петр говорит, будто иудеи его времени ничему не научились из отеческих установлений, кроме чистой суеты. Отвечаю: Христос, говоря, что иудеям известна причина или основание исповедуемой ими религии, больше имеет в виду закон или заповедь Божию, нежели людей. Ведь храм был сооружен в Иерусалиме вполне обдуманно, и Бога почитали здесь не по людскому суждению, а по предписанию закона. Поэтому Христос говорит, что иудеи не заблуждались в этом соблюдении закона. Что же касается прадедов Павла, Лоиды, Евники и им подобных, то нет сомнения, что Бог всегда имел в этом народе по крайней мере небольшой остаток, в котором пребывало истинное благочестие. Между тем, основная масса самого народа подверглась удивительной порче и впала во всевозможные заблуждения. Среди него царили бесчисленные суеверия, преобладало лицемерие, спасительное упование превратилось в незнамо какой вздор. Иудеи не только впитали в себя ложные мнения, но и обуревались откровенным безумием. Те же из них, кто был рассеян в других частях мира, оказались подвержены еще большей порче. Наконец, по большей части этот народ либо полностью отпал от истинного благочестия, либо испытал сильное вырождение. Значит Петр, осуждая установления отцов, отделяет их от Христа, единственной души и истины закона.
Отсюда мы выводим: как только люди отходят от Христа, они начинают гибельно заблуждаться. И напрасно ссылаться в этом случае на авторитет отцов или древний обычай. Ибо пророк Иезекииль вопиет к иудеям (20:18): не ходите в оправданиях отцов ваших. И сегодня эти слова не меньше относятся к нам самим. Ведь, дабы искупление Христово стало для нас действенным и плодоносным, следует отречься от прежней жизни, как бы сильно ни была она связана с отеческими установлениями. Итак, трижды глупы паписты, думающие, будто для защиты всех суеверий им достаточно сослаться на отцов, дабы в уповании на них спокойно отвергать все, приводимое им из Слова Божия.

стих 19

Как ... Агнца. Этим уподоблением апостол хочет сказать, что во Христе мы имеем все оттененное древними жертвоприношениями. Хотя в особенности он намекает на пасхального агнца. Однако отсюда можно узнать, как в этом отношении нам помогает чтение закона. Ибо, хотя обряд жертвоприношения упразднен, сравнение истины с ее образом немало способствует укреплению нашей веры, дабы все, что содержится в образе, мы искали в самой истине. Для жертвоприношения Песаха Моисей велел выбирать здорового и непорочного агнца. То же самое часто говорится о прочих жертвах, Leviticus 3:0 и 22, Numbers 28:0 и др. И Петр, приспосабливая сказанное ко Христу, учит, что Он стал законной одобренной Богом жертвой именно из-за Своей чистоты и непорочности. Ведь, если бы Христос имел в Себе какой-нибудь порок, то не мог бы не то что умиротворить божественный гнев, но и просто принести Себя Богу в жертву.

20) Предназначенного. Апостол путем сравнения снова подчеркивает благодать Божию, которой Бог особо удостоил людей его времени. Ибо то, что Бог отложил явление Христа во плоти вплоть до их века, свидетельствовало о немалой чести, учитывая, что Христос был предназначен во спасение миру предвечным божественным замыслом. Одновременно апостол учит: то, что Христос явился для нашего спасения, для Бога было вовсе не новым или неожиданным. И это необходимо знать прежде всего. Ведь, не говоря уже о том, что новизна всегда подозрительна, как вера наша обрела бы твердость, если бы мы думали, будто Богу после тысяч лет неожиданно пришло на ум то средство, которым Он мог бы помочь людям? Наконец, невозможно полагаться на Христа в спокойном уповании, не веруя, что в Нем пребывает и всегда пребывало вечное спасение. Кроме того, Петр обращается к иудеям, уже слышавшим ранее об обетовании Христа. И хотя они не верили относительного Него во что-либо истинное, надежное или ясное, в них все же укоренилось убеждение, что Бог обещал отцам некоего Искупителя.

Но спрашивается, коль скоро Адам еще не пал до сотворения мира, как же Христос был предназначен стать его Искупителем? Ведь врачевство должно последовать исцеляемому злу. Отвечаю: сказанное относится к предузнанию Божию. Ведь Бог несомненно еще до создания человека предвидел, что тот не устоит долго в своей праведности. Значит, согласно Своей чудесной премудрости и благости Он предназначил Христа стать Избавителем, Который спас бы от смерти погибший человеческий род. Ибо несравненная благость Божия еще лучше сияет в том, что Он обратил наше зло во врачевство Собственной благодати. И восстановление нас в жизни постановил прежде, чем первый человек успел впасть в смерть. Если же читатель желает узнать кое-что еще, пусть обратится к нашим «Наставлениям».

Но явившегося. Думаю, что этими словами указывается как на явление Самого Христа, так и на распространение Евангелия. Ведь Христовым пришествием Бог исполнил то, что постановил прежде. И то, о чем Он ранее смутно сообщил отцам, открыто и полностью поведало нам евангельское учение. Апостол говорит, что сказанное произошло в его времена, в том же смысле, что и Павел пишет в Послании к Galatians 4:4 о полноте времен. Ибо это время – истинное совершенство, созревшая благоприятная возможность, срок для которой Бог уже предрешил в Своем установлении.

Для вас. Апостол не исключает отцов, словно для них обетование было бесполезным. Но, поскольку Бог нас предпочел им, то, чем больше величие явленной нам благодати, тем больше уважения, пыла и усердия от нас требуется. Апостол добавляет слово «верующих», поскольку явление Христово принадлежит не всем без разбора, но свойственно лишь тем, кому Спаситель воссиял через Евангелие. Следует отметить выражение «верующих чрез Него в Бога», кратко излагающее природу веры. Поскольку Бог непостижим, вера не будет иметь к Нему доступ, если прямо не обратится ко Христу. Больше того, есть две причины, по которым нельзя верить в Бога, если Христос не выступает в качестве Посредника. Во-первых, надо принять во внимание величие божественной славы и немощь нашей природы. Действительно, нашему разуму многого недостает до того, чтобы постичь Самого Бога. Итак, всякое помышление о Боге вне Христа является бездонной пропастью, полностью поглощающей все наши чувства. И пример сказанного можно видеть не только в турках и иудеях, поклоняющихся под именем Бога своим выдумкам, но и в папистах. Хорошо известна аксиома богословских школ: объектом нашей веры является Бог. И вот богословы подробно и утонченно философствуют о сокрытом величии Бога, пройдя мимо Христа. Но с каким успехом? Они запутывают себя в потрясающих нелепостях, так что заблуждениям их не видно конца. Ибо думают, что вера – не что иное, как воображающее нечто умствование. Значит, не будем забывать о том, что Христос не напрасно зовется невидимым образом Божиим. Это имя дано Ему потому, что Бог хочет, чтобы Его познавали только во Христе.

Другая причина в том, что вера должна соединять нас с Богом, но мы боимся и ужасаемся подступить к Нему, если навстречу не выйдет Посредник, избавляющий нас от страха. Ведь царствующий в нас грех делает ненавистным и Бога для нас, и нас для Бога. Значит, как только упоминается о Боге, мы с необходимостью приходим в ужас. Если же мы приступаем к Нему, то праведность Его подобна огню, полностью нас поглощающему. Отсюда явствует, что мы можем верить в Бога только через Христа, в Котором Бог неким образом делает Себя малым, приспособляя Себя к нашему восприятию. И один лишь Христос успокаивает нашу совесть, дабы она по-родственному дерзала приблизиться к Богу.

стих 21

Который воскресил Его. Апостол добавляет фразу о воскресении Христа, дабы наши вера и упование имели твердую опору, на которую бы полагались. Этим снова опровергается измышление об общей и смутной вере в Бога. Поскольку, даже если не было бы воскресения Христова, Бог все равно пребывал бы на небесах. Но Петр отрицает, что в Бога можно было бы верить, если бы не воскрес Христос. Значит, ясно, что вера созерцает нечто иное, нежели голое величие Божие. И Петр выражается так вполне справедливо, ибо вера, пытаясь обрести Бога Отцом, должна возвыситься до небес. И как же она сможет это сделать, если Христос не является ее вождем? Через Него (говорит Павел) мы имеем упование на доступ к Богу, Esther 3:12. А также Hebrews 4:16: полагаясь на нашего Первосвященника, мы можем приступать к престолу благодати с упованием. Надежда – это якорь для души, проникающий во внутреннюю часть святилища. Но только лишь в том случае, если ей предшествует Христос, Hebrews 6:19. Вера – это наша победа над миром, 1 John 5:4. Что же делает ее победительницей, если не то, что Христос, Господь неба и земли, держит нас под Своей опекой и покровительством?

Итак, поскольку в воскресении Христовом и Его верховной власти для нас сокрыто спасение, вера и надежда обретают в них то, на что могли бы опереться. Ведь, если бы Христос, воскреснув, не восторжествовал над смертью и ныне не имел бы верховной власти, защищая нас Своею силой, что стало бы с нами при такой мощи врагов и посреди столь яростных их нападок? Итак, научимся, к какому объекту надо обращаться, чтобы истинно уповать на Бога.

стих 22

Очистив (очищая) души ваши. Эразм перевел это место плохо: «очистив». Но апостол говорит не о том, какими являются, но о том, какими должны быть верующие. Здесь присутствует причастие прошедшего времени, но его можно перевести герундием: очищая души. Смысл же в том, что наши души не смогут воспринять благодать, покуда не будет очищены, – посредством чего и обличается наша нечистота. Но дабы не показалось, что сила очищения душ приписывается нам, апостол вскоре уточняет: «чрез Духа», как бы говоря: души следует очистить, но, поскольку вы не можете это сделать, предоставьте их Богу, дабы Он Своим Духом истребил их нечистоту. Апостол говорит только о душах, хотя нам надлежит очиститься и от скверны плоти, как велит нам Павел, 2 Corinthians 7:1. Но, поскольку главная нечистота является внутренней и с необходимостью влечет за собой внешнюю, Петр счел достаточным упомянуть только о первой. Он как бы говорит: надо исправить не только внешние поступки, но и полностью обновить сами сердца.

Затем он говорит и о способе этого обновления. Ведь чистота души заключается в том, что мы отдаем себя в послушание Богу. Истину же апостол понимает как правило, которое Господь предписывает нам в Своем Евангелии. И здесь идет речь не только о делах, скорее, прежде всего имеется в виду вера. Поэтому Павел говорит, что именно верою мы повинуемся Богу (первая и последняя главы Послания к Римлянам); и Петр в Acts 15:0 восхваляет веру, говоря, что Бог очищает ею наши сердца.

К нелицемерному братолюбию. Апостол кратко учит тому, чего Бог прежде всего требует от нас в жизни, и тому, к какой цели надо направлять все наши усилия. Так и Павел, проповедуя о совершенстве верующих, в первой главе Послания к Ефесянам помещает это совершенство в любви. И это надо отметить тем более прилежно, что мир, помещая свою святость в незнамо каком вздоре, почти что небрежет этим главным положением. Мы видим, как паписты без меры утруждают себя тысячами выдумок и суеверий, между тем, как конечная цель – любовь, которую Бог заповедует прежде всего. Итак, вот причина, по которой Петр призывает нас усердствовать в любви, когда речь идет о правильном устроении жизни.

Ранее он говорил об умерщвлении плоти и нашей сообразности с Богом, теперь же учит, в чем именно Бог хочет упражнять нас всю нашу жизнь. В том, чтобы мы лелеяли взаимную любовь друг ко другу. Ведь ею мы свидетельствуем, что любим также Самого Бога. И таким образом Бог узнает, кто на самом деле Его любит. Апостол называет любовь а νυπόκριτον, как и Павел в Первом Послании к Тимофею, Galatians 1:5, поскольку нет ничего труднее, чем искренне и от всей души возлюбить ближнего. Ибо в нас царит любовь к самим себе, исполненная притворства; кроме того, каждый соизмеряет свою любовь к другим с собственной пользой, а не с благочестивым усердием к благостыни. И апостол добавляет слово «усердно», поскольку, чем ленивее мы по природе, тем более каждый должен воодушевлять себя к пылкости и рвению. Причем не однажды только, но изо дня в день.

стих 23

Возрожденные. Еще один ободряющий нас довод: поскольку люди обновлены и возрождены Богом, им надлежит проводить жизнь достойную Бога и духовного возрождения. Но кажется, что сказанное следует связать со сразу же следующим предложением о словесном молоке, дабы образ жизни отвечал образу возрождения. Однако эти слова можно распространить и шире, дабы они соотносились и с тем, о чем говорилось выше. Ведь Петр в целом упоминает о том, что способно побудить нас к усердию в святой и праведной жизни. Итак, цель его в том, чтобы научить нас, что христиан не бывает без возрождения, поскольку Евангелие проповедуют не только для того, чтобы мы его слушали, но и для того, чтобы оно, подобно семени бессмертной жизни, полностью обновило наши души.

Далее, апостол противопоставляет тленное семя Слову Божию для того, чтобы верующие знали, что следует отречься от своей предыдущей природы; и, кроме того, чтобы было лучше видно, какая разница между детьми Адама, рождающимися в мир только как люди, и детьми Божиими, обновляющимися к небесной жизни. Впрочем, поскольку синтаксис греческой фразы двусмыслен, можно прочесть как живое слово Бога, так и слово живого Бога. Однако последнее чтение менее натянуто. Поэтому я скорее принял бы его. Хотя следует отметить: эти эпитеты приписываются Богу исходя из контекста. Ибо, как в Hebrews 4:12 из того, что Бог все видит, и для Него нет ничего сокрытого, апостол выводит, что Слово Божие проникает внутрь до самого костного мозга, дабы судить помыслы и чувства, так и здесь Петр, называя Слово живым и всегда пребывающим, имеет в виду Слово, в Котором как в зеркале сияет нам вечность Божия.

стих 24

Ибо всякая плоть. Для доказательства обоих положений апостол уместно приводит цитату из Исаии (40:6). То есть, с целью прояснить, сколь зыбко и несчастно первое человеческое рождение, и сколь велика возрождающая его благодать. Ведь пророк говорит в этом отрывке о восстановлении Церкви. Поэтому, чтобы дать ей место, он утверждает, что люди – ничто, и что они не должны себе нравиться. Знаю, что некоторые искажают эти слова, вкладывая в них иной смысл. Одни относят сказанное к ассирийцам, словно пророк говорит: у иудеев нет причины столь сильно бояться плоти, подобной увядающему цветку. Другие думают, что здесь упрекается пустое упование иудеев на человеческую помощь. Однако сам пророк отвергает оба этих толкования, когда говорит: конечно же, этот народ – трава. Ибо он открыто осуждает суетность иудеев, обещая им при этом грядущее восстановление от Господа. А это именно то, о чем я уже говорил: доколе людям не покажут их суетность, они не готовы принять благодать Божию. В итоге, контекст слов пророка следующий: поскольку для иудеев изгнание было подобно смерти, им обещается новое полноценное утешение. Ведь Бог еще пошлет пророков с поручением провозгласить: еще говорит Господь, утешьте народ Мой. Пророческий голос будет звучать и в пустыне, и среди руин, дабы проложить путь Господу.

Поскольку же, чтобы открыть Богу доступ, необходимо очистить души от превратной гордыни, коей они надмеваются, пророк добавляет приведенные Петром слова о суетной человеческой славе. Что есть человек? Трава. Что есть человеческая слава? Цвет на траве. Поскольку же людей сложно убедить в том, что человек, в котором наблюдается такое превосходство, подобен траве, пророк использует некий вид уступки. Он как бы говорит: действительно, пусть имеется какая-то плотская слава, но дабы она не затмила вам очи, знайте, что цвет ее весьма чахлый. Затем он показывает, как быстро исчезает то, что вызывает восхищение у людей: оно проходит от дуновения Духа Божия. Этим он хочет сказать, что человек кажется чем-то великим, доколе не приступит к Богу. Однако весь его блеск – ничто в глазах Божиих. Так что слава его относится к этому миру и не найдет себе места в Царствии Божием.

Засохла трава. Многие думают, будто сказанное относится только ко внешнему человеку, но они ошибаются. Ибо здесь надо усматривать сравнение человека с Богом. Если бы пророк подразумевал только тело и все, относящееся к настоящей жизни, ему затем надо было бы сказать, что душа много превосходнее всего перечисленного. Однако цвету и траве он противопоставляет только Слово Божие. Отсюда следует, что в человеке обретается одна лишь суета. Посему Исаия, говоря о плоти и ее славе, имеет в виду всего человека таким, каков он сам по себе. Ибо то, что приписывает Слову Божию, пророк отнимает у человека. Наконец, пророк говорит о том же, о чем и Христос в John 3:3: человек полностью чужд Царства Божия, обладая земным тленным и суетным, доколе не будет возрожден.

стих 25

Но слово Господне. Пророк учит не тому, каково Слово Божие само по себе, но тому, каким Его ощущаем мы. Ведь человеку, уже уничижившемуся в самом себе, остается искать жизнь где-то в другом месте. И эту силу и действенность Петр, ссылаясь на свидетельство пророка, приписывает Слову Божию, дабы оно дало нам твердое непреходящее бытие. Ибо пророк имеет в виду следующее: надежная жизнь находится лишь в Боге. Сообщается же она нам через Его Слово. Итак, хотя природа человеческая тленна, человек соделывается вечным через Божие Слово, поскольку преображается в новую тварь.

Слово, которое вам проповедано. Во-первых, апостол увещевает нас, что, когда упоминается о Слове Божием, весьма ошибочно представлять его себе чем-то удаленным, витающим в воздухе или в небе. Его надо признавать таким, каким явил его Господь. Итак, что есть животворящее нас Слово Господне? Закон, пророки и Евангелие. И все, кто блуждает вне этих границ откровения, принимают за Слово Господне только мошенничество сатаны и свои собственные безумства. И это надо отметить тем более прилежно, что нечестивые и бредящие люди, коварно оставляя за Словом Божиим принадлежащую ему честь, стремятся, между тем, увести нас от Писания. Подобно нечистому псу Агриппе, который, величественно превознося вечность Слова Божия, шутовски насмехается над пророками и апостолами, косвенно осмеивая так само Слово Божие. В итоге, как я уже говорил, здесь идет речь не о Слове, сокрытом в сердце Божием, но о Слове, исходящем к нам из Его уст. Верно и обратное: Бог восхотел говорить с нами через пророков и апостолов, так что их уста суть уста Самого Бога.

Затем, когда Петр говорит: вам проповедано, он хочет этим сказать, что Слово следует искать только в предлагаемой нам проповеди. Действительно, мы ощущаем силу его вечности только через веру. Но не будет никакой веры, если мы не поймем, что Слово адресовано лично нам. Сюда же относится и то, что Моисей говорил народу: не говори в сердце своем, кто взойдет на небо; близко слово, оно в устах твоих и в сердце твоем (Deuteronomy 30:12). И Павел показывает, Romans 10:6, что фраза эта согласуется и с изречением Петра, утверждая, что слово веры – это Слово, которое он проповедал.

Кроме того, Петр, объявляя Слово животворящим, награждает внешнюю проповедь особой похвалою. Действительно, возрождает нас только Бог, но для этой цели Он пользуется человеческим служением. По этой причине Павел хвалится тем, что духовно возродил коринфских верующих (1 Corinthians 4:15). Несомненно, что насаждающий и поливающий суть ничто, но всякий раз, как Господь желает благословить их труд, Он делает их учение действенным силой Собственного Духа, и голос, сам по себе безжизненный, становится орудием вечной жизни.